Империя проклятых - Джей Кристофф

– Я знаю Ислу всего восемь месяцев, – пробормотал он. – Она пришла в Авелин после того, как Дивоки уничтожил Дун-Кинн. У нее не осталось никого. Ни семьи. Ни друзей. Она выглядела такой грустной. Но собаки ее полюбили. Элайна хорошо разбирается в людях. – Он потрепал собаку по подбородку, и та завиляла хвостом. – Когда я выгуливал щенков, Исла обычно ходила со мной. Она говорила, что любит тишину. И однажды я сказал ей, что она хорошенькая. Поцеловал ее, не спросив разрешения. – Он огорченно покачал головой. – С такой внешностью, как у меня, быстро привыкаешь, что девочки не возражают против поцелуев. Но Исла меня пнула. Прямо в живот. – Он усмехнулся, потирая подбородок. – И я сразу понял, что это именно та девушка, на которой я хочу жениться.

Диор улыбнулась, и ее бледно-голубые глаза засияли.

– Она действительно похожа на хранительницу очага.

– Я так и не поблагодарил вас, – сказал он, встретившись с ней взглядом. – За то, что спасли меня. Вам не нужно было этого делать. Но если вы сможете спасти ее, мадемуазель Лашанс, вы можете рассчитывать на меня. До самой смерти.

– Этого мы постараемся не допустить. Я не хочу, чтобы кто-то умирал.

– Тогда ваше здоровье. – Юноша поднял свою кружку с вонючим напитком. – За вечную жизнь.

Сжав его колено, Диор быстро поднялась.

– Я сообщу тебе, когда смогу, как мы планируем действовать дальше. А пока будь осторожен, ладно? Обещаю, мы справимся. Все вместе.

Он кивнул. И в его глазах мы увидели свет, который слишком хорошо знали, – этот свет зажигался в глазах всех, кто встречался с Диор. Благоговейный трепет верующего, который наконец-то нашел то, во что стоит верить.

– Да пребудет с вами Бог, мадемуазель Лашанс.

– С нами обоими, месье Маренн.

Она вышла из конюшни и быстро пересекла двор, как будто шла по делам своей хозяйки. Проходила мимо ужасных клеток, заставляла себя вдыхать зловоние, разглядывала людей внутри. Большинство пленников смотрели либо вниз, либо в сторону, и каждый боялся, что именно он будет следующим, кого выберут на ужин для порченых. Но одна фигурка все же встретилась взглядом с Граалем, смотря сквозь решетку воспаленными глазами.

– Мила… – прошептала Диор.

Девчушка, отдавшая Габриэлю золотой флакон в Авелине. Грязные светлые волосы и заплаканное лицо. При виде нее Диор уже вдохнула, собираясь заговорить, но мы стали выбивать предупреждение на ее коже – шшух-шшух-шшух-шшух. Что она могла сказать этой несчастной малышке? Ничего. И пообещать тоже ничего не могла, иначе все могло бы закончиться, так и не начавшись. И тогда она со слезами на глазах прижала руку к груди.

– Дева-Матерь присмотрит за тобой, chérie…

Затем она повернулась, вытирая замерзшие слезы с ресниц, и прошла мимо клейменого стражника назад в крепость. Остановившись у подножия лестницы в Зале Корон, она посмотрела на могучую статую – Ниав Девятимечную, закованную в доспехи, с клинком, зажатым в поднятом кулаке. А в ее тени, одетая в грубую домотканую одежду и держащая в руках только фонарь, стояла младшая дочь Девятимечной.

Рейн а Мэргенн бросила на Диор многозначительный взгляд, прошла мимо и исчезла за дверью для прислуги. Диор медленно последовала за ней, и только учащенное сердцебиение и блеск выступившего пота выдавали бушевавшую внутри бурю. Следуя за светом фонаря по коридору, мимо служанки с охапкой окровавленных простыней, она спустилась в промерзшие помещения из темного камня.

В этой части замка почти не убирались, и ущерб от нападения был все еще очевиден: повсюду валялись треснувшая штукатурка и битое стекло. Рейн шла впереди и, помахав фонарем, проскользнула в дверь, на которой виднелись волк и девять мечей ее дома. Диор присоединилась к принцессе, и они оказались в простом читальном зале, уставленном полками со старыми пожелтевшими книгами.

– С тобой все в порядке? – прошипела Диор. – Прошло черт знает сколько времени с тех пор, как мы разговаривали, я…

Рейн прижала палец к губам и повернула канделябр на стене. Диор услышала, как камень скрежещет о камень, и по ее щеке скользнул легкий ветерок, когда книжный стеллаж повернулся, открыв широкий проход.

Пара скользнула в узкий туннель, и Рейн закрыла за собой вход, повернув другой канделябр. Когда стеллаж с глухим стуком встал на место, все погрузилось во тьму, освещенную только маленьким фонарем в руке Рейн.

– Что ж, сюрпризов в этом месте хватает, – пробормотала Грааль.

– Я же говорила тебе, Диор Лашанс, – прошептала Рейн. – Я хорошо знаю замок своей матери. Теперь двигайся и говори тише. У этих проклятых пиявок очень острый слух.

Рейн подняла фонарь, освещая длинный участок холодного каменного туннеля впереди.

– Надеюсь, ты не боишься темноты?

Диор покачала головой.

– Нет. Только крыс. А ты?

– Я ничего не боюсь, – усмехнулась Рейн.

Принцесса зашагала по коридору, и Диор последовала за ней, но не так быстро, и в итоге выругалась и сбросила изящные каблуки, чтобы не отставать. Пара шла тайными ходами, ступая мягко и бесшумно. На ногах Диор были только шелковые чулки, в руке она сжимала свои чертовы туфли. После нападения Неистовых туннель был поврежден, и когда девушки нырнули под обломок скалы, мы испытали странное чувство, которое усиливалось с каждым шагом. Не болезненное, но неуютное: ощущение неправильности происходящего, ощущение, что нас здесь видеть не желают. Оно давило на крылья, едва ли не размазывая их по драгоценному камню, где мы покоились.

– Послушай, ваше высочество, я не то чтобы тебе не доверяю, – наконец прошептала Грааль, – но несколько дней назад ты чуть не пырнула меня ножом, и с тех пор, как я дала тебе свою кровь, ты как сквозь землю провалилась. Может, будешь так добра и скажешь, куда, черт возьми, мы направляемся?

– Моя прапрабабушка ходила к мессе четыре раза в день, – прошептала Рейн. – Поэтому распорядилась построить этот ход, чтобы ее не беспокоили простолюдины.

– Простолюдины, – усмехнулась Диор, оглядывая Рейн с головы до ног. – Может, ты и выглядишь как служанка в этом платье, но говоришь, черт возьми, как принцесса.

– Если бы все были исключительными, мадемуазель, исключительности бы не осталось.

– Так ты говоришь, куда мы идем…

– В церковь, oui.

Рейн остановилась, надавила на стену и открыла еще одну потайную дверь.

– Мы прямо под Амат дю Миаг’дэйр.

– Усыпальница Девы-Матери, – прошептала Диор, взглянув вверх.

Это объясняло, почему мир вокруг казался нам таким неправильным: собственно, потому, что мы стояли не на самой святой земле, а под ней. Но все же мы чувствовали постоянную тревогу, и как только Диор ступила в туннель, она только усилилась и больше