Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления - Дженис Росс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рис. 57. Могила Якобсона на Богословском кладбище в Санкт-Петербурге. Фотограф неизвестен
Якобсон был похоронен в лесистой местности – на Богословском кладбище, очень старом петербургском кладбище, которое со временем стало более престижным. Год спустя Ирина отдала последнюю молчаливую и интимную дань уважения – своего рода коду спектакля. Она заказала скульптуру для могилы, вдохновленную финальным па-де-де из «Спартака». Это высеченное из камня изображение Спартака и его преданной подруги Фригии, стоящей перед ним на коленях. Скульптор посмотрел балет, а затем Ирина дала ему для вдохновения фотографию эпизода па-де-де перед тем, как Спартак выходит на бой. Она хотела изобразить Якобсона в роли Спартака, а себя – в роли Фригии. Ирина выбрала образ из «Спартака» из-за сходства, которое она увидела между этим эпосом и ее собственной жизнью бок о бок с Якобсоном. Сам Якобсон никогда не говорил, что идентифицирует себя со Спартаком, и о том, что на его могиле должно появиться это изображение. И все же сегодня на его могиле стоит каменный портрет стоящего в уверенной позе Спартака со своей преданной Фригией, сидящей у его ног в глубокой печали и знающей, что скоро он уйдет на свою последнюю, роковую битву.
Эпилог
После смерти Леонида Якобсона Ирина, его вдова, была назначена директором «Хореографических миниатюр», где проработала восемь месяцев, пока искала себе постоянную замену. Министр культуры Демичев посоветовал ей не торопиться с этим процессом, но она была обеспокоена тем, что ее присутствие на посту директора может облегчить властям задачу по полной ликвидации труппы. «Конечно, они не могли обещать, что оставят меня директором, – сказала она. – Я не была балетмейстером и была еврейкой». Она убедила Демичева отдать труппу Аскольду Макарову, чья известность как кировского танцовщика во многом была связана с его выступлениями в балетах Якобсона. Хотя Демичев советовал не назначать Макарова, Ирина настояла на своем. «Я считала Макарова очень энергичным молодым человеком, у него были важные связи, и я надеялась, что он использует их для сохранения наследия Якобсона», – говорила она[377].
Однако после того, как Макаров стал директором, Ирина стала уходить на второй план. «Он начал вытеснять Ирину примерно через полгода», – вспоминает Владимир Зензинов, бывший танцовщик труппы, а затем – по совместительству хранитель памятных вещей Якобсона в здании, где располагается нынешнее воплощение его труппы[378]. Сначала набор танцовщиков, затем составление программ и частота представлений балетов Якобсона стали переходить из-под контроля Ирины в руки Макарова.
Наконец, когда Ирина несколько месяцев находилась в Москве, помогая Майе Плисецкой ставить «Чайку» (1980) для балета Большого театра, Макаров тихонько заменил ее, сделав свою жену новым помощником режиссера труппы Якобсона.
Когда я вернулась, то узнала от секретаря, что меня уволили, – вспоминает Ирина. – Далее из программок стало исчезать имя моего мужа, к миниатюрам стали примешиваться работы других хореографов, и я поняла, что Макаров ничего не понимает. Я не могла помочь труппе и решила, что лучше уехать из СССР[379].
Чувствуя, что возможности сохранить работы Якобсона в СССР исчезают, в августе 1980 года Ирина, ее сын и мать подали заявление на эмиграцию в Израиль, надеясь вывезти работы Якобсона на Запад[380]. Поправка Джексона-Вэника, принятая в США в 1974 году, которая увязывала торговлю между США и СССР с эмиграцией евреев из СССР, сделала возможным выезд из Советского Союза – но только если человек заявлял о своем желании уехать в Израиль. Как отметил Ю. Л. Слезкин, этот исход [евреев из России] конца XX века был похож на исход начала XX века тем, что подавляющее большинство эмигрантов предпочитало Америку Палестине; главным отличием было то, что попасть в Америку (или куда бы то ни было еще) можно было, лишь попросившись в Палестину [Слезкин 2005: 459].
Так и поступили Якобсоны, зная, что их истинным конечным пунктом был Сан-Франциско.
Рис. 58. Якобсон выходит на поклон вместе с артистами «Хореографических миниатюр». Около 1975 года. Фотограф неизвестен
Начатый Якобсоном процесс развития независимой труппы, руководимой одним хореографом, теперь стал разворачиваться быстрее. Труппа, которую Звездочкин восхвалял как переосмыслившую существующие представления о хореографии и ее возможностях в СССР, была слишком молода, чтобы иметь план преемственности, и представляла собой слишком новую модель, чтобы гарантировать ей выживание после ухода ее основателя и балетмейстера. «Хореографические миниатюры» сменили трех руководителей, начиная с Макарова, каждый из которых пытался найти ту смесь классики, новых балетов и репертуарных работ Якобсона, которая позволила бы труппе выжить. Макаров продолжал руководить труппой до своей смерти в 2000 году, после чего свое 11-летнее пребывание на посту главного режиссера начал Ю. Н. Петухов. В 2011 году Петухова сменил А. Г. Фадеев, бывший премьер Мариинского театра.
В 1975 году, еще до начала упадка труппы Якобсона, Е. В. Попова, режиссер «Лентелефильма», давний друг и поклонник Якобсона, решила снять фильм о его труппе. «Он не принимал в нем участия, хотя мы начали снимать его еще при его жизни, – вспоминает она. – Все студии на “Ленфильме” были перегружены работой, поэтому мы снимали только ночью, с 11 вечера до 6 утра, когда все пустовало». После смерти Якобсона съемки продолжались в жестком временном и финансовом графике. «Мы не могли сделать больше трех дублей любого номера, который мы снимали. Моей целью было сохранить как можно больше его достижений», – вспоминала Попова в 2012 году во время интервью в своей квартире в Санкт-Петербурге. Ей уже за 80, но она знала Якобсона с конца 1950-х годов, когда изучала танец. «Я хотела дать представление о его творчестве, – объяснила она. – Якобсона очень не любили как художника, а как частное лицо он постоянно подвергался порицанию»[381].
Попова снимала «Контрасты» как
