Жажда приключений - Андрей Андреевич Храбрый

– Андрей, – глубоко вздыхает она и встает на порог ванной, намереваясь выйти прочь, – не заводи эту песню, пожалуйста. Как бы тебе не хотелось…

В самом деле, пускаюсь размышлять я, осматривая ее с ног до головы, что же ей мешает, если та жизнь для нее сущий страх, бросить все и остаться со мной, в этой квартире, какой она вот только-только восхищалась? Я бы мог обеспечить нас обоих, она бы могла найти здесь работу, завершить дела в родном городе и полностью поменять жизнь… Может, мешает ей то, что она – не кукла, которой дозволено вольно распоряжаться, которую, как статуэтку, можно поставить где-нибудь на полке, привязать к какому-нибудь месту…

– Плед? Тебе нужен плед? Чтобы согреться? – Вдруг хватаюсь я.

– Не думаю, отказывается она, но кофточку бы какую-нибудь.

Я смотрю на ее открытые ноги: тонкие, лишенные здорового загара, лишь покрытые светлой тенью бронзы.

– Тут не только кофточка нужна… Я мог бы одолжить тебе почти что полный комплект одежды: брюки с рубашкой или кофтой на выбор.

– Идея что надо, – подмигивает она. – Куда нам?

В нерешительности она тыкает пальцем сначала в один дверной проем, потом в другой.

– Направо.

Мы входим в спальню, где я когда-то несколько лет назад собрал угловой шкаф-купе, нынче забитый всякими тряпками, большинство из которых только и ждет часа, когда их выбросят.

– Неуютно, наверное, спать одному в двухместной кровати?

– Привыкаешь, – как бы в легкой обиде отзываюсь я. – Ко всему привыкаешь, к сожалению, а частенько и не думаешь над тем, как и где спишь, когда так и рубит.

– Странно, что ты одинок. Вернее, – скоро поправилась она, проведя пальцами по собственной челюсти, – странно, что до меня ты был одинок. Или… Ведь нам посчастливилось, что ты одинок?

– Выходит так.

– А я сразу заметила, что ты один.

– Это по каким признакам?

– Ну кто придет в театр без пары? Только одиночка. Либо тот, кому только-только изменили, кого ужасно обидели… Ладно, что там с одеждой?

Я раскрываю шкаф – дверца гудит. Опускаюсь на корточки. Роюсь в вещах, слышу, как Арина сбрасывает с себя платье. Задумчиво хмурюсь, но не обращаю на то внимание, как будто все творится в порядке вещей. Серые костюмные брюки, которые я раньше держал на особые случаи, они сохранились замечательно: ни потертостей, ни торчащих ниточек. Белая рубашка, аккуратно сложенная и не помятая, жилет под цвет брюк, к такому костюмчику и галстук следует подыскать.

– Ну вот, – я оборачиваюсь с вещами в руках.

Чуть сковано, она стоит передо мной только в нижнем белье. Однотонное, без контуров, темно-зеленое. Женская грудь, нервно то поднимается, то опускается. Девушка, вздрагивая от прохлады, застыла в ожидании. От взгляда моего дыхание ее от смущения сбилось, как будто в комнату без стука ворвался посторонний… Глазки ее вовсе не двигаются, застыли, невидимая проекция, выпускаемая ими, проходит мимо моих ушей, но никак не затрагивает меня, и за зрачками ее как будто бы не бурлит мыслительный процесс.

– Я тут одежду для тебя подобрал, – сдавленно проговариваю я.

Арина подступает ко мне на шаг. Перенимает одежду. Я нечаянно, невзначай, от странной и непонятной привычки, вдруг решившей именно сейчас проявить себя, облизываю кончиком языка губы.

Совсем случайно она роняет вещи на пол. Тряпки под ногами. Она охватывает правой рукой мое запястье, кладет мою руку себе на талию, я как послушная тряпичная кукла…

– Не глупи, милый. Сегодня ты будешь не один, – успевает прошептать мне ушко она, прежде чем мы рухнули на кровать…

Время самое то: вторая четверть одиннадцати. Еще чуть-чуть и ночь предъявит полноценные права на господство, и она будет безукоризненно права. Темные густые тени деревьев, порождаемые фонарными столбами, падают на асфальт. Яркие краски дня свелись к темно-серым тонам, ночью жизнь как черно-белое кино… Наши руки забиты пакетами с одеялами, подушками и всякой утварью, какая только может пригодится вечером для костра и для ночевки в машине.

– Пару минут.

Я опускаю мешки в ноги и открываю машину. Пожитки мы грузим в багажник. Их так много, что они еле-еле умещаются, или это багажник такой маленький?

– Теперь в магазин? – Я выпрямляюсь перед ней с неконтролируемым желанием продлить страсть

– К сожалению. Не хочется мне туда идти.

– Почему?

– Эти магазины… Сплошное напоминание… Воротит аж, – скривив рот, она в неприязни дергает плечами, одновременно мотая головой. – Но не все же время сплошняком самое лучшее…

– Быстро пробежимся, купим все самое необходимое.

– Только не шашлык… – Отшучивается Арина, беря меня за руку.

Угли она отговорила брать, уверив, что мы запросто наберем всяких дровишек. Упаковка сосисок для жарки, хлеб, две бутылки меда в ларьке, где по тихой продают алкоголь вечером. Покупки погрузили на заднее сиденье и потом наконец-то сами уселись. Я запустил двигатель – тот приятно зажужжал, и я, не осознавая собственное поведение, даже с гордостью улыбнулся.

– Надо бы найти по навигатору, куда…

– Уже выбрала место.

Я поворачиваю голову: какая же она юркая и смешная, не утратившая юность, умудряющаяся в спешке все в точности выполнить, как будто четко помня, что второй шанс не для нас.

– И когда же успела?

Улыбаясь, она артистично пожимает плечами. Чуть вьющиеся волосы закрывают ее щеки и рот, наделяя ее загадкой женского образа, какую непременно подначивает вскрыть…

– Успела как-то. Торопиться ведь надо, – с задором подмигивает она и потом быстро целует меня. – Вот, смотри. Мне кажется, там хорошо.

Я беру ее телефон и рассматриваю карту. Она выбрала пляж за Зеленогорском. Так и не поймешь, хорошо или нет… Место вживую видеть надо, но от города вроде как достаточно километров, никому не помешаем.

– Тогда едем туда.

Я фиксирую телефон на держателе и потом плавно выруливаю на дорогу. В городе малолюдно, на проспекте совсем мало машин. Мы без помех едем в какой-то странной тишине, от какой в голову лезут непонятные, несформированные мысли, толком ничего не значащий, но подначивающие на дурацкие поступки, о каких в трезвом разуме, пока крыша не поедет, ни за что даже не подумаешь.

– Включи музыку, – и как раньше не додумался… Я щелкаю по кнопке. Салон заполняет тихая попса. – Нет, давай что-нибудь другое. Что-нибудь более дорожное, что ли.

Следя за освещенной дорогой, я поспешно переключаю станцию. Теперь русский певец из девяностых затягивает чувственную песню…

– Ну вот, так намного лучше.

Мы выезжаем на трассу. Пустота. Почти ни машины впереди. Только фонарные столбы и темные силуэты деревьев.

– Впереди есть камеры?

– Не знаю. Что навигатор показывает?

Арина листает карту на экране и потом неуверенно заявляет:

– Ничего там нет. Давай быстрее поедем?

– Думал, мы никуда не торопимся.

Она как-то недоброжелательно смотрит на меня, а потом быстро заговаривает:

– Я никогда не ездила быстро. А так ведь хочется узнать, какого это. А таксисты никогда не соглашались.

– Ты их просила?

– Ну да, – наивно кивает она.

Я надавливаю на газ, переключаю на пятую передачу. Машина мчится под