Мечтают ли андроиды об электроовцах - Филип Дик

— Моя лошадка, — объявил сияющий Барбур, — забеременела.

Он показал на крупного першерона, задумчиво уставившегося в пространство.

— Что скажете?

— Скажу, что скоро у нас будет две лошадки, — улыбнулся Рик.

Он уже подошел к овце. Та лежала, пережевывая жвачку, не спуская с Рика внимательных глаз на случай, если он вдруг принес ей овсяную лепешку. Эта овца имела встроенный контур питания. При виде данного овса или изделия из него она бы очень натурально вскочила и поспешила бы к Рику.

— А от чего она забеременела? — спросил он Барбура. — От ветра?

— Я специально купил порцию оплодотворяющей плазмы самого высокого качества, какую только можно достать в Калифорнии, — сообщил Барбур. — Через личных друзей в Госдепартаменте животного хозяйства, — уточнил он. — Вы разве не помните, на прошлой неделе их инспектор приходил осматривать Джуди. Они очень хотят получить ее жеребенка — Джуди у меня высший класс.

Барбур с любовью похлопал лошадь по шее, и она наклонила к нему голову.

— Вы не желаете ее продать? — поинтересовался Рик.

О, боже, как бы ему хотелось иметь лошадь или вообще какое-нибудь животное! Владеть и ухаживать за подделкой — это постепенно деморализует человека. Тем не менее, учитывая их социальное положение, приходилось довольствоваться электроовцой.

Даже если бы Рику и было все равно, то оставалась еще Ирен, которой это было небезразлично. И весьма.

— Продать лошадь — это было бы аморально, — обиделся Барбур.

— Тогда продайте жеребенка. Иметь двух одинаковых животных — еще более аморально, чем ни одного.

Озадаченный Барбур спросил:

— Почему? Очень многие имеют по два животных И по три, и по четыре, а вот у Фреда Уэшбориа, который владеет заводом хлореллы — у него мой брат работает, — вообще их пять. Вы разве на читали в “Хронике” статью про утку? Считается, что это самая большая и упитанная утка на всем западном побережье.

Глаза Барбура заблестели, как только он вообразил этакое богатство. Барбур постепенно погружался в транс.

Порывшись в карманах плаща, Рик отыскал свой помятый и зачитанный экземпляр “Каталога животных Сидни и Фаула”, приложение за январь. Он заглянул на страницу индекса, нашел раздел жеребята-лошади и тут же определил среднюю их цену по всей стране.

— Жеребенка першерона можно купить у Сидни за пять тысяч долларов, — сказал он громко.

— Нет, не купите, — прервал его Барбур. — Смотрите, название напечатано курсивом. Это значит, что у них нет сейчас ни одного экземпляра для продажи. А цена — это на случай, если бы они вдруг появились.

— Предположим, — согласился Рик. — Я бы платил вам пятьсот долларов каждый месяц. Десять месяцев — и полная цена по каталогу.

Барбур сказал с важностью:

— Декард, вы не понимаете в лошадях. Вот почему у Сидни нет першеронов на продажу? На то есть причина. Жеребята першеронов просто не меняют владельцев даже по каталожной цене. Они слишком редко попадаются и плохо приживаются.

Жестикулируя, Барбур облокотился на общую изгородь.

— Джуди у меня уже три года, и за все это время я не встречал жеребца першерона равных с ней достоинств. Чтобы купить ее, я сам летал в Канаду и лично вез ее домой, чтобы ее не украли. Привезите такое животное куда-нибудь в Колорадо или Вайоминг — и вас живо огреют по голове, а его уведут. И знаете, почему? Перед ПМВ их были буквально сотни…

— Но, — уточнил Рик, — если у вас будет две лошади, а у меня ни одной, то разве это не станет противоречить всей теологической и моральной структуре сострадания?

— У вас есть овца. Черт побери, в своей личной жизни вы можете и этим удовольствоваться. У вас же есть животное — значит, вы живете достойно. Вот если бы у вас не было этой овцы, то я бы увидел в вашей просьбе некоторую логику. Само собой, если бы у меня было два животных, а у вас ни одного, я бы поспособствовал вам. Но у любой семьи в этом доме — так, прикинем, их где-то пятьдесят, по одной на каждые три квартиры, как я предполагаю, — у всех у нас есть какое-нибудь животное. У Грейсона есть цыпленок, вон он. Барбур показал на север.

— Сукс с женой владеют большой рыжей собакой, она лает по ночам.

Он задумался.

— Кажется, у Эда Смита есть кот, он держит его в квартире и никому не показывает. Возможно, он просто врет.

Подойдя к овце, Рик наклонился и начал искать в густой белой шерсти — шерсть, по крайней мере, была настоящая — спрятанную там контрольную панель механизма. На глазах у Барбура он рывком вскрыл панель, обнажая механизм.

— Видите? — спросил он. — Теперь вы понимаете, почему мне так нужен ваш жеребенок?

После некоторого молчания Барбур сказал:

— Эх бедняга, и так все это время было?

— Нет, — объяснил Рик.

Он снова закрыл панель своей электроовцы, выпрямился и повернулся лицом к соседу.

— Сначала у меня была настоящая овца. Нам ее отдал отец жены, когда он эмигрировал. Потом, примерно год назад, помните, я тогда возил ее к ветеринару. Вы как раз были наверху, а я вышел на крышу и увидел, что овца лежит на боку, не в силах подняться.

— Да, вы подняли ее, — вспомнил Барбур.

Рик кивнул.

— Да, вам удалось поднять ее, потом, через пару минут, она снова упала, — уточнил Барбур.

— У овец странные болезни, — сказал Рик, — или, другими словами, у овец множество болезней, но симптомы всегда одинаковые. Овца не может подняться, и нет способа определить, что с ней — растянута связка на ноге или животное умирает от столбняка. Моя умерла от столбняка.

— Здесь? — Барбур удивился. — На крыше?

— Сено, — объяснил Рик. — Я не снял с охапки проволоку, и Гручо — так я ее называл — поцарапалась и заразилась столбняком. Я отвез ее к ветеринару, и она там умерла. Я все думал об этом, потом вызвал одну из мастерских, где собирают искусственных животных, и показал им фотографию Гручо. Они сделали для меня вот это.

Рик показал на эрзац-овцу, которая продолжала трудолюбиво пожевывать, все еще не теряя надежды обнаружить присутствие овса.

— Это отличная работа. И я трачу почти столько же времени на уход за ней, сколько и на Гручо. Но…

Он пожал плечами.

— Это совсем не то, — закончил вместо него фразу Барбур.

— Чувство почти такое же. За ней следить так же внимательно, как и за настоящей, потому что они ломаются, и тогда все соседи могут узнать правду. Эту я возил в мастерскую шесть раз, в основном мелкие неполадки. Один раз что-то случилось с магнитной лентой, и она начала блеять без остановки. Соседи бы сразу догадались, что это механическая поломка. Фургон мастерской, — добавил Рик, — имеет, конечно, соответствующую надпись. Будто бы какой-то ветеринарный врач.