Мечтают ли андроиды об электроовцах - Филип Дик

Он вдруг бросил взгляд на часы, вспомнив про время.

— Мне пора на работу, — сказал Рик. — Увидимся сегодня вечером.

Он направился к своему кару, а Барбур поспешно воскликнул вслед:

— Я никому ничего не скажу.

Остановившись, Рик хотел поблагодарить но, потом, словно отчаявшись, он проговорил:

— Не знаю, возможно, это не играет теперь никакой роли.

— Но они будут смотреть на вас сверху вниз, не все, но некоторые. Вы ведь знаете, как люди относятся к животным. Не иметь животного считается аморальным и антиэмпатическим. То есть это не преступление, как считалось сразу после ПМВ, но неприязнь к таким все равно сохраняется.

— Боже! — с отчаянием воскликнул Рик.

Он взмахнул руками.

— Но я ведь хочу иметь животное. Я стараюсь купить что-то подходящее, но на мое жалованье простого служащего…

“Если, — подумал он, — мне снова повезет, если я смогу пришпилить четырех анди за этот месяц… Если бы я знал тогда, что Гручо умрет. Ведь два года назад мне удалось взять четырех…”

Но это было еще до появления куска проволоки, двухдюймового, похожего на обломок медицинской иглы, до столбнячного вируса.

— Вы могли бы купить кота, — предложил Барбур. — Они недорогие, проверьте по каталогу.

— Мне не нужно комнатного животного, — тихо объяснил Рик.

— Я хочу то, что у меня было с самого начала, — настоящую большую овцу или что-то в этом роде, может, корову, если удастся собрать денег, или лошадь, как у вас.

Он вдруг осознал, что деньги за “отправку на покой” пяти анди позволили бы ему сделать это. “По тысяче долларов за анди, сверх его жалованья. Потом он где-то и у кого-то и раздобыл бы то, что ему нужно, пусть даже в каталоге Сидни они и значатся курсивом. Пять тысяч долларов. “Но, — подумал Рик, — пятерым анди надо сначала добраться до Земли с одной из колонизированных планет. Это от меня не зависит, я не могу заставить пятерых андроидов бежать сюда, и если бы даже смог, то есть и еще охотники из других полицейских агентств. Анди нужно было бы устроить резиденцию именно в Северной Калифорнии, а старшему охотнику за андроидами в этом регионе, Дейву Колдену необходимо было бы умереть или уйти на пенсию”.

— Купите сверчка, — остроумно посоветовал Барбур, — или мышку. Слушайте, в самом деле, за двадцать пять зеленых вы можете купить взрослую мышь.

— Ваша лошадь тоже может умереть, как Гручо, — промолвил Рик, — без предупреждения. Вы придете домой с работы, а она лежит на спине, ножки вверх, как у жука или, как вы сказали, у сверчка.

Он зашагал прочь, сжимая в руке ключ от кара.

— Извините, если обидел вас, — нервно бросил ему вслед Барбур.

Рик Декард в молчании открыл дверцу аэрокара. Ему нечего было сказать соседу. Его мысли были уже заняты работой, предстоящим рабочим днем.

Два

В пустой комнате пустынного гигантского многоэтажного дома, вмещавшего ранее тысячи людей, одинокий телевизор продолжал во всю мощь динамика развлекать пустоту.

До Последней Мировой Войны эта теперь ничейная руина была процветающим, оберегаемым и любимым многими домом.

Здесь располагался пригород Сан-Франциско, до города было рукой подать, особенно на быстром монорельсовом экспрессе.

Тогда весь полуостров пел и вел шумную жизнь, словно дерево, полное птиц, но теперь владельцы дома или умерли, или эмигрировали на одну из планет-колоний. Во-первых, потому, что война обошлась очень дорого, несмотря на храбрые предсказания Пентагона и его самодовольного научного вассала, корпорации Рэнд, которая к тому же находилась неподалеку от этих мест. Как и владельцы квартир, корпорация переехала в другое место, что и к лучшему. Никто по ней не скучал.

Теперь уже никто не помнил, почему началась война и кто победил. Если вообще кто-то победил. Пыль, заразившая всю атмосферу Земли, взялась словно бы ниоткуда. Ведь ни один из военных противников не предполагал, что она может появиться. Сначала, как это ни странно, вымерли совы.

Тогда это казалось почти забавным — толстые, в белом пуху птицы валялись там и тут, во дворах и на улицах.

Обычно они вылетали из своих гнезд только после наступления темноты и редко попадались на глаза людям. В средние века во время эпидемии чумы вымирали крысы. Но новая чума тем не менее спустилась сверху.

За совами последовали остальные птицы, но к тому времени загадка была уже решена. Колонизационная программа потихоньку развивалась еще войны, но теперь, когда солнце больше не сияло над Землей, колонизация вступила в совершенно новую фазу. В связи с этим орудие войны, Синтетический Борец за свободу, было модифицировано.

Способный функционировать в условиях другой планеты, гуманоидный робот — строго говоря, органический андроид — превратился в мобильный вспомогательный движитель всей программы колонизации. По введенному ООН закону каждый эмигрант автоматически становился владельцем андроида или, по его собственному выбору, подтипа андроида К 1990 году разнообразие подтипов превзошло всякое понимание, подобно тому, как расплодились модели автомобилей в Америке в шестидесятых годах.

Это был главный стимул эмиграции — слуга-андроид в качестве пряника и радиоактивные осадки в качестве кнута. ООН позаботилась о том, чтобы эмигрировать стало легко, а оставаться — трудно, если вообще возможно.

Медлить с переселением означало превратиться в класс биологически нечистых, стать угрозой для безупречной наследственности расы. Если на гражданине закреплялся ярлык “специал”, он, даже добровольно приняв стерилизацию, уже не считался равным среди равных. Фактически он больше не был частью человечества. И все же то тут, то там некоторые люди отказывались эмигрировать. Это даже для занимавшихся данной проблемой представлялось необъяснимой нелогичностью.

Рассуждая логически, все регуляторы должны были бы уже эмигрировать. Очевидно, даже в искалеченном обличье Земля оставалась слишком привычной, чтобы было легко от нее отказаться.

Или, возможно, эти люди вообразили, что пылевой чехол над планетой постепенно рассосется.

Во всяком случае, тысячи людей продолжали оставаться на Земле. Большая их часть скапливалась в городских районах, где они могли физически ощущать присутствие друг друга и находить в этом поддержку. Это были в общем-то относительно нормальные индивиды.

Но, кроме них, в покинутых городах стали селится всякие странные типы.

Одним из них был Джон Исидор, который как раз теперь брился, а его телевизор в соседней пустой комнате продолжал вопить и стенать в пустоту.