Голоса - Борис Сергеевич Гречин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не только не против, а поддерживаю, — решительно заявил Иван. — Итак, жребий тянут четыре человека: Матильда, Феликс Феликсович, великая княгиня, Милюков. Хотел узнать: мне все здесь доверяют подготовить бумажки для жребия? В любом случае, у меня нет никакого интереса кому-то подыгрывать! Я ведь всё равно остаюсь как начальник штаба».
Возражений не поступило.
Все мы наблюдали, как Иван вырвал из своего блокнота чистую страницу, сложил её вчетверо и разорвал на четыре равные части, предварительно несколько раз проведя ногтём по сгибам. Попросив ручку, он нанёс на каждой из бумажек загадочные лаконичные отметки.
«Для чего ты помечаешь все?» — поразилась Ада.
«Чтобы никто не мог присмотреться к единственной правильной, — спокойно пояснил Иван. — Одну — «галочкой», а три оставшиеся — «крестом». Но для верности ещё их сомну, — он скомкал каждую в небольшой шарик. — Та кружка на полке — можно мне её взять?»
Марк подал нашему начштаба большую кружку объёмом в добрых пол-литра (кто-то отпустил шуточку про её размер).
Иван, сложив бумажные шарики в кружку, перемешал их.
Мы все сидели по кругу, и из четырёх названных Марта, если двигаться по часовой стрелке, была к нему всех ближе. Вот почему, наверное, Иван протянул ей кружку первой.
Марта достала свой жребий, развернула его — и всем нам безмолвно показала большую «галочку».
[13]
Автор на этом месте издал неопределённое восклицание.
«Вот-вот! — согласился Могилёв. — Для меня это тоже стало сюрпризом. Кажется, я даже пробормотал об этом вслух.
«И я не ожидала», — ответила Марта вполголоса, видимо, мне. Но на меня она не смотрела, а не сводила глаз с Ивана. Продолжая на него смотреть, девушка выговорила загадочную фразу:
«Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь?»
«Я-то здесь при чём? — поразился Иван, поднимая брови. — Это случай. Провидение, как бы сказал… отец Нектарий».
«Да, — согласилась его собеседница. — Провидение…»
Мне, свидетелю их разговора, было очень неуютно, если не жутковато. Надо бы, размышлял я, подойти к Алёше, чтобы — а, действительно, для чего? Попросить его поехать вместо девушки? Он не согласится…
Возможно, не один я оказался смущён. Вот и Настя, кашлянув, мужественно произнесла:
«В том, что Марта поедет четвёртой, нет ничего плохого. Должна же быть женщина в коллективе!»
(«Ну да, ну да, — пришла мне в голову ироничная мысль. — Я уже так немолод, в их глазах, не исключая Настиных, что, глядишь, совсем занедужу, придётся, к примеру, сидеть рядом, менять компрессы, а из Марты — отличная сиделка, она словно рождена для тихого и терпеливого сочувствия. Нет, надо приложить все силы, чтобы не заболеть! Эх, почему не Тэд вытащил «галочку»?»)
«Согласна, — подтвердила Ада. — Для неё весь наш активизм особенно неприятен, по ней даже заметно. Если ей достанется за всё, что мы затеваем, это будет совсем нечестно. Я поэтому рада!»
Марта как будто хотела ей что-то ответить — но, подумав, ничего не сказала. Повернулась к её брату, словно желая предложить поехать ему, словно прочитав мою мысль, вот уже и рот открыла — но промолчала снова.
«Я поддерживаю сестру, — невозмутимо ответил Тэд на её невысказанное предложение. — Всё в порядке, Матильда Феликсовна. Да и, главное, самое-то большое веселье намечается у нас, а не в уездном белорусском городишке!»
«Губернском, — как-то механически поправил его Штейнбреннер. — Сейчас Могилёв — областной центр».
Ада, услышав от своего младшего брата про «намечающееся веселье», вздохнула. Поглядеть на неё, так она и сама была не особенно рада задуманному. Но, понятное дело, не отказалась бы от своих планов ни за что! Верная своей чести и революционному долгу.
[14]
— Теперь же временно ускорю темп своего рассказа, — предупредил меня Андрей Михайлович. — Решения были приняты, оставалась рутина. Ада заявила, что прямо сейчас, отложив все иные дела, займётся этой рутиной: будет покупать билеты, бронировать места в гостинице и прочее — а заодно уж просит всех участников поездки сообщить ей номер своих паспортов, да и в принципе подсесть поближе. Выполнит эту работу и после уйдёт, чтобы поспеть к назначенному ей интервью на местном радио. Иван же в качестве «начальника штаба» волен решить, продолжит ли группа сегодня работать или, может быть, распустится.
«Вот здорово, повесили на меня всех собак! — полупритворно возмутился «генерал Алексеев». — Как мне прикажете продолжать работу, когда половина занята совсем другим? Только если собираться вечером — но, знаете, уже и настроения нет. Сегодня останавливаемся, даже не начав. Завтра прошу всех быть здесь в девять утра! Ваше величество, понимаю, что вы умом уже в своей Ставке, но всё же найдите для меня пару минут, передайте дела! Что мы должны делать во время вашего отсутствия? В какой очерёдности?»
Я кивнул, и мы с Иваном вышли в коридор коммунальной квартиры, а затем, чтобы не мешать никому, — и вовсе на улицу, став недалеко от подъезда.
Итак, мой студент на время командировки «оставался за старшего», но, поскольку официально лабораторию нельзя было хоть на время лишить надзора педагога — это, пожалуй, грозило мне новым выговором, — мы решили, что в глазах кафедры старшей будет всё же считаться Анастасия Николаевна, и она же возьмёт на себя не очень приятную обязанность взаимодействия с Сувориной. («Государыня императрица после отъезда супруга в Ставку тоже ведь, помнится, осталась «на хозяйстве», — пришло мне на ум. — Даже министров принимала».)
Другие участники лаборатории меж тем выходили из подъезда и прощались с нами на сегодня. Вышла и моя аспирантка.
«Анастасия Николаевна, вы-то мне и нужны! — обрадовался Иван. — Государь решил, что на время его отсутствия вы его замещаете. Чисто формально, для начальства! И здесь несколько вопросов. Первый: как мы сообщим о его отъезде теперешней завкафедрой, то есть, вообще-то, врио? Второй: вы ведь отчёты два раза в неделю сдавать не будете? Или будете? Можете и не сдавать: вас никто пока не обязывал. А когда обяжут, ещё подумаем. Вас, в отличие от Андрей-Михалыча, не уволить: вы не сотрудник, а аспирант, и кому надо терять аспирантов? Третий и самый главный: мне необходим ваш свежий взгляд на сборник. «Мостики» между отдельными фрагментами — справки и так далее — всё время писал руководитель проекта, но в поезде с ним, возможно, связи не будет, а если будет, на телефоне не поработаешь. Не могли бы теперь вы это делать? Или хотите поручить мне? Но тогда мне нужно знать ваши требования… Я знаю, что много спрашиваю и вас задерживаю! —
