Корпорация «Коррупция» - Дмитрий Серков

– Сказать, что в «МФТ» много денег крутилось – все равно, что ничего не сказать, -

продолжал Федор Егорович. – Там астрономические суммы ходили. И не государственные,

все больше – деньги мафии. Семенову удалось хорошую крышу создать, привлекая вклады

частных лиц, так что в определенный момент оказалось, что прихлопнуть банк – значит,

ударить по народу. Вот за счет народа он в кризис с бандитами и рассчитался.

– То есть связями в криминальном мире обладал обширными? – уточнил Леднев.

– Еще как! За руку со многими авторитетами и ворами федерального масштаба

здоровался. На некоторых мероприятиях по правую руку от них сидел… Но неофициально

все. Публично-то: ум, честь и совесть российского предпринимательства. Репутацией

своей дорожил очень.

– А после банкротства банка?

Собеседник иронично улыбнулся в ответ.

– После банкротства предусмотрительно залег на дно. Стал тише воды, ниже травы.

Как водится, поначалу обещал со вкладчиками расплатится, потом, когда выяснилось, что

денег не будет, дело в суд пошло. Но там и осталось. Высокие покровители отмазали за

молчание: перед ними-то обязательства выполнил. И все, больше и не участвовал ни в

каких громких проектах. Так, мелким бизнесом промышлял. Жил на даче в Жуковке. Мы с

него со временем и надзор сняли, для нас больше никакого интереса не представлял.

Захлопнув папку, Леднев задумчиво потер подбородок. Если все так, то последние

годы жизни бывшего олигарха останутся для него уравнением со многими неизвестными,

и связать Семенова с недавними событиями в Южноморском крае будет нелегко.

– То есть, никакой актуальной информации по банкиру у вас нет?

– От чего ж? – Федор Егорович откинулся в кресле, демонстрируя собственное

превосходство, и глаза его задорно блеснули. – Вы недооцениваете возможности

спецслужб, Василий Петрович… Тут вот какая закавыка приключилась: лет десять о нем

ничего слышно не было, а год назад события посыпались как из рога изобилия. В апреле в

Успенском переулке, в трех шагах от Петровки, 38 среди бела дня неизвестные

расстреляли Мерседес, принадлежащий Виктору Семенову. Погибли личный помощник,

водитель и охранник. А спустя пару недель, уже в мае, неустановленные лица прикрепили

под днище его джипа взрывчатку. От машины только колеса остались, но банкира в ней

чудом не оказалось. Судьбу он испытывать не стал и в тот же день через ближнее

зарубежье убыл в США. Его даже допросить не успели…

– Сбежал?

– Думаю, да. У него в России бизнес остался, недвижимость. Никому указаний

никаких не дал – так торопился покинуть просторы родины.

Интересно получается, Леднев выстукивал пальцами барабанную дробь по

подлокотнику кресла.

– А причины?

Федор Егорович пожал плечами.

– Как знать… В последнее время информация доходила, что Семенов

активизировался вроде, в Бюджетном комитете мелькать стал, но подтвердить не могу. В

высшие круги ему путь заказан – прежняя элита не в фаворе ныне. А по двум покушениям –

«глухарь».

– И никаких рабочих версий?

– Ментовская это епархия, не наша. Дело под личным контролем начальника главка

было. Сам понимаешь, прямо у них под носом покрошили людей в мелкий винегрет –

пощечина, которую не прощают. Но…

Подавшись вперед, Василий Петрович внимательно слушал, отложив досье в

сторону. Нападение на Виктора Семенова удивительным образом совпадало с периодом

расцвета «ПрогрессСтроя» на Южноморской земле. Факты еще надо проверить, но едва

зародившаяся глубоко в мозгу мысль уже поглотила его с головой.

– А могли его по старым долгам пожелать в расход пустить?

– Едва ли, если б грохнуть хотели, так еще тогда, в кризис. А сейчас и некому уже:

времена изменились, многие из авторитетных кредиторов на кладбище отъехали, другие в

мягких креслах сидят и руки марать не станут… Нет, здесь след к делам сегодняшним

тянется. Либо дорогу кому неосторожно перешел, либо на чужой каравай позарился.

Идею про каравай Леднев разделял целиком и полностью и даже догадывался, как

каравай называется. Если банкир Семенов действительно засветился во властных

кабинетах, то выяснить это будет не так уж сложно.

3.

Старший следователь Следственного управления по Южноморскому краю майор

юстиции Виталий Лосневский спускался по улице Симановского к Приморскому бульвару,

умело лавируя в толпе прохожих.

Доклад в кабинете замначальника управления не занял много времени, и напоследок

Панов его по-отечески попросил:

– Виталя, не подведи…

Карьера шефа была поставлена на карту, и здесь было над чем задуматься. Илья

Ильич снял с него все дела, приказав заниматься исключительно смертью советника

губернатора, всем своим видом показывая, что не ждет никаких неожиданностей, а лишь

потакает чудачествам прибывшего из Москвы Василия Леднева. Сложившаяся ситуация

Виталию не нравилась. Он сразу, еще на осмотре места преступления понял, что дело

слишком дурно пахнет, что расследование может завернуть в непролазные дебри,

выбраться из которых без последствий получится далеко не у всех. Именно об этом на

Руси и говорят: либо грудь в крестах, либо голова в кустах.

Слабо доверяя оперативникам ФСБ, предпочел провести опрос ключевых свидетелей

самостоятельно. Очередной разговор со вдовой Бориса Штурмина не дал положительных

результатов: казалось, убитая горем женщина оставалась не в курсе дел своего мужа:

– Он многого не рассказывал, еще с войны привычка сохранилась. А я не

спрашивала… Последнее время взвинчен был до предела, дома совсем не появлялся –

работа… Одеваться всегда хорошо любил, был у него пунктик такой, но показной роскоши

не жаловал. Да и не на что особо раскошествовать…

Квартира в бывшей номенклатурной многоэтажке на углу Симановского и Проспекта

Героев не поражала воображение: добротная, но без излишеств, с обычной мебелью и

стандартным набором бытовой техники.

Елена Николаевна любезно предложила чаю.

– Скажите, – к вопросу о благосостоянии Виталий зашел издалека, – денежное

довольствие Штурмина в администрации края стало выше, по сравнению с прошлой

работой?

– Какое там! – вдова только отмахнулась. – Мы-то думали, что вот переедем в

Южноморск, тогда-то и заживем. А вышло… сами видите, – она указала на стены. – Как

раньше, так и сейчас мыкаемся по служебным квартирам. Здесь только работы Боре

добавилось, а деньги другие люди получали. Сколько раз говорила: сходи к Юрию

Алексеевичу, попроси премию. Другим вон субсидии выделяют, жильем как-то

обзаводятся… А он мне: стыдно! Никогда за себя не просил и просить не буду!.. Нет,

конечно, не бедствовали, не голодали. Борис семью неплохо обеспечивал, и я ему за это

благодарна.

За чаем еще долго беседовали, но конструктивной информации в диалоге почерпнуть

не удалось. Елена Николаевна Штурмина существовала в собственном мире, имеющим

мало общего с реальной жизнью советника губернатора. Можно ли было ее за это винить?

Не дойдя двух кварталов до Приморского бульвара, Лосневский свернул на

Пролетарскую, плотно заставленную припаркованными автомобилями. Здесь, в трех

шагах от набережной, в старой части города, беспорядочно утыканной малоэтажными

домами первой половины прошлого века, располагалось множество магазинчиков и кафе,

с распростертыми объятиями встречающих посетителей. Пройдя под вывеской «Кафе-бар

«Альбатрос», он вошел в полумрак излюбленного еще с советских времен места отдыха

сотрудников правоохранительных органов – недалеко располагалось здание краевого ГУ

МВД – и легко взбежал по скрипучей деревянной лестнице на укрытую плотным тентом

веранду второго этажа. Своего визави узнал сразу: брюнет с аккуратным пробором,

правильными чертами лица и цепким профессиональным взглядом глубоко посаженных

глаз сидел за столиком, привычно следя за окружающими.

– Леонид Львович? – Виталий протянул руку для знакомства и представился. – Майор

Лосневский, Следственное управление.

Ответив крепким рукопожатием, Леонид Тихомиров, заместитель начальника

убойного отдела ГУ МВД по Южноморскому краю, воззрился на Лосневского.