Корпорация «Коррупция» - Дмитрий Серков

– Давай поговорим спокойно, – примирительным тоном предложил он.

Молча согласившись, Соболева продолжала контролировать ситуацию, а советник

поспешил уйти от скользкой темы, оправдывая свои действия внешним воздействием

среды обитания.

– Я всегда поступал честно, по справедливости. А когда снял погоны, перейдя на

гражданку, попав в чиновничий серпентарий, понял, каким дураком был все это время.

Думаешь, когда я рассказывал тебе, что взятки берут все поголовно, я лукавил? Ничуть! Я

ужаснулся объему коррупции во властных кабинетах. Каждый вздох государева человека

стоит денег, а дышит он много и часто. Закорючку тебе на справку поставить – плати,

разрешение оформить – плати, согласовать что-нибудь – опять плати. Ты шагу не ступишь,

не отслюнявив энную сумму в указанной валюте. И так работает бюрократическая

машина. Что бы там наверху наши правители не говорили о борьбе с мздоимством, снизу

система настолько гнилая, что перестроить ее уже нельзя. Можно только снести к

чертовой матери и отстроить заново! С нуля. Только людей взять негде. Все поражены

одной болезнью: и те, кто берет, и те, кто дает, и те, кто тихо возмущается на своей кухне.

Одним миром мазаны… Так что лично я ничего плохого не сделал. Пришел, увидел,

победил. Заставил систему работать на меня, подчинил себе финансовые средства, изгнал

зарвавшихся чинуш. Мне удалось целиком перекроить механизм устройства власти в крае,

несмотря ни на что сделать его эффективным. И город только выиграл от этого! Посмотри,

как преобразился Южноморск в последние годы, сколько всего создано: жилье,

развлекательные центры, аэропорт, благоустроены парки и скверы. Люди стали

счастливее, а их жизнь безопаснее. Кто из них боится сейчас выйти на улицу?.. А лет

десять назад?.. Так что не я один пользуюсь результатами своей деятельности. Да меня

горожане на руках носить готовы…

– Если бы они знали, что ты на самом деле сделал, каков ты в действительности… -

не выдержала Соболева, но Штурмина замечание не остановило.

– Я систематизировал то, что было до меня разрозненно. Включил в систему тех, кто

готов был работать. И сегодня Южноморск – один из крупнейших городов юга России. И

это благодаря тому, что мы ввели понятные условия работы в крае. Раньше за любой

подряд чиновник требовал до пятидесяти процентов отката, некоторые даже семьдесят

хотели. Конечно, при такой жадности власти нечего и говорить было о привлечении

инвестиций. А сейчас бизнес в очереди стоит, чтобы деньги вложить в край. А ты

говоришь…

Советник тяжело вздохнул, не встречая понимания.

– Но какой ценой… – Алена чувствовала горечь от всего, что случилось.

– Ценой?! – Штурмин взметнул брови вверх, – о какой цене ты говоришь, Алена? Я не

мыслю категориями обывателей. Я должен смотреть глобально. Запомни: в делах

государственных цель почти всегда оправдывает средства. Интересы государства редко

совпадают с интересами отдельных представителей народа.

Глядя глаза-в-глаза, они не понимали друг друга. Да и хотел ли кто-то из них понять?

Штурмин находился под впечатлением от собственного величия, Соболева же фактически

была раздавлена последними открытиями.

– И я тоже всего лишь винтик в твоей машине? – осознавать собственную

никчемность в глазах любимого мужчины больно, очень больно понимать, что тебя

использовали, а затем просто выкинут, как старую куклу.

Не сводя взора с направленного на него пистолета, советник не торопился с ответом.

– Опусти ствол, – сухо произнес он.

Как бы ей хотелось, отбросив оружие в сторону, заключить Бориса в объятия, прижав

его голову к своей груди объяснить, как бестолковому мальчишке, что он не прав, что

заблуждается в суждениях и обижает ее своими поступками. Но гнев, засевший глубоко

внутри, не позволял сделать шаг навстречу, нервно пульсировал в мозгу, контролируя

любое слово или жест. Тело, словно робот, безропотно подчинялось гневным импульсам, а

не зову сердца или разуму.

Борис так и не смог объяснить, как посмел допустить надругательства над чувствами,

как мог безнравственно наблюдать со стороны, когда Алена места себе не находила после

кражи и извращений, случившихся квартире. А все, на что он оказался способен, так это

развести руками:

– Ребята переборщили. Им надо было тебя припугнуть немного, чтобы ты пыл

поубавила…

Хорошо, что не избили и не изнасиловали. Спасибо!

Как Штурмин не старался, не изворачивался, а избежать скользкой и неприятной

темы – тесного общения с женским полом – не смог при всем желании. Глядя в жерло

пистолетного ствола, очень тяжело лгать. Даже если позади боевое прошлое. Можно

стоять до конца, когда за тобой дело правое, а если похоть и бесстыдство…

– Женщины всегда стелились передо мной… – в его словах не было хвастовства, но не

слышалось и толики уважения к женскому полу. Скупая констатация факта. – Я всегда мог

выбирать и брал только лучших…

Чем дольше советник говорил, тем хуже Алене становилась. Она физически ощутила

всю тяжесть его откровений, с каждой фразой точно кирпич к кирпичику добавлялся на

хрупкие плечи, и тело начинало дрожать от напряжения. Чем больше было сказано, тем

больше мерзости выливалось ей в душу, тем труднее становилось дышать, тем сложнее

было держать его на мушке и смотреть в некогда любимые глаза.

Воистину, от любви до ненависти – один шаг!

Войдя совсем недавно в кабинет, она еще любила Бориса до беспамятства, несмотря

на все вершимые под его началом преступления. Теперь же Алена его ненавидела. Всем

своим естеством ненавидела за то, что стала игрушкой в его руках, за то, что растоптал

мечту. Поверив в настоящее светлое чувство, она поддалась искушению: отдалась сама, не

дожидаясь взаимности, хотела быть с ним и жить только ради него. Каждая девочка

желает рано или поздно встретить своего принца. Как же она заблуждалась…

А Борис продолжал. Каждый новый эпизод его сексуальных похождений плетью бил

по израненному женскому сердцу. И похождениям, казалось, не счесть числа. Люда/ Таня/

Света/ Катя. Женя/ Ира и Наташа. Их было несметное множество. Секретари свои и

чужие, PR – менеджеры, журналистки и теледивы, бухгалтеры и модели – ни одной юбки

с длинными ногами советник не пропустил мимо. Все молодые и амбициозные.

Отношения на одну ночь или неделю. Ни с кем из них не было романа столь длительного и

затратного с материальной точки зрения, как с Аленой.

Должно ли было упоминание о затраченных деньгах польстить ей? Подарки от

лучших ювелирных домов, одежда от кутюр, квартира в элитном жилом комплексе в

центре Южноморска и прочая, прочая, прочая – все это, несомненно, стоило недешево. И

Алена почувствовала себя даже не любовницей, а элитной проституткой, секс с которой

стоит очень дорого. Безумно дорого. И Штурмин за него расплачивался с лихвой.

Но она не такая и никогда такой не была. Нет! Даря себя безвозмездно, искренне

любила, не задумываясь о последствиях. А он – про деньги?!

Алене было плохо…

Понимая, что каждым словом причиняет нестерпимую боль, советник шел на

осознанный риск. Смотрел, минуя руку с пистолетом, в глаза и рассказывал, как все было

на самом деле. Дожимал, ждал, когда Соболева дрогнет, впадет в истерику, опустит

оружие, сдастся. Красочно описывал, с кем и при каких обстоятельствах познакомился,

как проводил время. Череда скоротечно сменяющихся кадров заполнила разум. Алена

видела сплетенные тела, сотрясающий их оргазм, блаженные улыбки и ухмылки лиц,

бесстыдно смеющихся над ней.

Боль. Боль от осознания измены пронзила ее тело. Точно раскаленную докрасна иглу

воткнули в мозг, нанизали на нее пульсирующее сердце. Она вдруг отчетливо поняла, что

Борис не чувствовал за собой никакой вины. Все позывы к его совести оказались

абсолютно бесполезны. В его голове царило иное восприятие жизни, ставящее во главу

угла собственную избранность. Другое, извращенное и глумливое. Общественная мораль –

ничто. Моралисты – неудачники и слабаки. В жизни, как в джунглях, побеждает

сильнейший. И этот сильнейший – Борис Андреевич Штурмин.

В последний момент Алена поняла, что больше не способна контролировать себя:

нервно вытянутое струной тело, наполненную обидой душу. Она продолжала видеть