Агентурная сеть - Игорь Прелин

— Что вы подразумеваете под карьерой?

— После недавних президентских выборов ситуация во Франции существенно изменилась. Ожидается реорганизация многих государственных структур, включая и специальные службы. Мне конфиденциально сообщили, что в ближайшее время руководитель группы французских советников при госсекретариате внутренних дел и безопасности дивизионный комиссар Фердан будет отозван и отправлен на пенсию. По всем прогнозам, его место должен занять я.

Так вот в чем дело! Планируя вербовочный подход к Сервэну, мы как-то упустили из виду президентские выборы и то, какие последствия лично для него может иметь победа кандидата от Социалистической партии. Осмысливая услышанное, я сразу как-то не обратил внимания, что Сервэн поделился со мной служебной информацией, касающейся возможных перестановок в советническом аппарате при местных спецслужбах! Когда до меня это дошло, я, с трудом сдерживая оперативный азарт, спросил:

— А как вы относитесь к социалистам?

— Я всегда им симпатизировал. Хотя, сами понимаете, никогда не говорил об этом в своем окружении. Официально я голлист.

— Так, ваша просьба мне понятна, хотя я пока не представляю, как можно ее выполнить. А в чем суть нашего предложения?

— В том, что в обмен за это я готов оказать советскому посольству соответствующую услугу.

Вот теперь, когда Сервэн, наконец, прояснил свою позицию, можно было проявить вполне оправданное любопытство и посмотреть, собирается ли он играть в открытую, или намерен втянуть меня в компрометирующую ситуацию и отыграться за поражение, которое он потерпел во время беседы с Усалевым.

— Все это очень интересно, — задумчиво сказал я, а затем задал ему традиционный вопрос, без которого не обходится ни одна подобная беседа: — Но почему вы решили обратиться именно ко мне?

Сервэн был явно готов к этому вопросу, потому что ответил на него без малейшего промедления.

— Во-первых, вы мне по-настоящему симпатичны. Во-вторых, вы занимаете достаточно высокий пост в посольстве, чтобы содействовать удовлетворению моей просьбы.

Ответ Сервэна тоже был достаточно традиционен. Во всяком случае, так или примерно так отвечают все, кто намеревается инициативно предлагать свои услуги иностранной разведке. Однако только француз мог так тонко дать понять, что располагает исчерпывающей информацией о личных и деловых качествах собеседника и занимаемом им служебном положении!

— Благодарю за комплимент, — сказал я и изобразил легкий поклон. — Но почему вы не обратились с этой просьбой к Усалеву или ко мне, когда он еще был в стране?

— Вы знаете, месье Вдовин, в таком деликатном деле я предпочитаю обходиться без посредников. Тем более — журналистов! Кто знает, вдруг Усалеву придет в голову когда-нибудь написать продолжение своей книги и добавить эпизод, связанный с нашей беседой?

Из этого ответа следовало, что Сервэн явно не желал упоминать о том, как уговаривал Усалева воздержаться от издания книги и предлагал ему различные промежуточные варианты. А еще этот ответ означал: Сервэн убежден, что мне не известно содержание его беседы с Усалевым, а следовательно, он не подозревает, что визит Усалева является частью единого замысла, рассчитанного на его привлечение к сотрудничеству с советской разведкой!

— А на каком основании вы надеетесь, что мы захотим повлиять на Усалева?

— То, что он мне рассказал, позволяет сделать вывод: мой отец был очень эффективным агентом и принес вашей стране большую пользу. И если вы допустите, чтобы у его сына была поломана жизнь, это будет не только негуманный, но и во всех отношениях недостойный поступок!

До чего же люди порой уязвимы, оказавшись объектом заинтересованности спецслужб! В том числе и профессионалы! Стоит довести до них добротно составленную легенду и сыграть на самых чувствительных струнах их души, как они готовы поверить в любую чепуху и даже убедить других в ее достоверности!

— И последний вопрос, месье Сервэн. О какой ответной услуге с вашей стороны идет речь?

На этот раз Сервэн ответил не сразу, а после довольно продолжительного раздумья.

— Вы должны меня понять, месье Вдовин… Я патриот и человек долга и чести. Поэтому никогда не сделаю ничего, что может нанести ущерб Франции. Но я мог бы сообщить вам кое-что интересное об американцах. Я думаю, это будет полезно для вас в большей степени, чем тайны «местного двора».

Ну что ж, оставалось только признать, что Сервэн был последователен и логичен в своих поступках, и, следуя по намеченному нами пути, пришел к тому, к чему и должен был прийти: к мысли о секретном сотрудничестве! А все эти слова о патриотизме, о долге и чести — всего лишь красивая обертка, в которую он пытался завернуть старый, как мир, способ ценой своей осведомленности в каких-то секретах купить собственное благополучие! И то, что он рассчитывал не нанести вреда Франции, а откупиться только информацией об американцах, было наивной надеждой, что советская разведка упустит возможность вытрясти из него все, что он знает, и заставить выполнять все ее задания! Неужели он и в самом деле думает, что мы ограничимся только информацией об американцах и не попытаемся втянуть его в длительное сотрудничество? Неужели запамятовал французскую пословицу: «Палец, попавший в шестерни, затянет всю руку», которая на русском языке звучит еще точнее: «Коготок увяз — всей птичке пропасть»?

Но сейчас я не должен был его спугнуть! Главное, как говаривал его знаменитый соотечественник Наполеон Бонапарт, начать кампанию, а после этого будет время подумать и над тем, как ее продолжить! И потому я ответил так, как и должен отвечать сотрудник разведки, оказавшийся в моем положении.

— Вы несколько переоцениваете мое положение в посольстве. Единственное, что я твердо могу вам обещать — информировать о вашей просьбе мое руководство. Видимо, для ее изучения потребуется какое-то время. Как только я узнаю о принятом решении, я дам вам знать.

Как все-таки просто и приятно беседовать с профессионалом! По его глазам я видел: он великолепно понял все, что я сказал, а еще лучше то, о чем я предпочел умолчать! И то, что я сознательно сказал «мое руководство», не уточнив, какое именно руководство я имею в виду. И то, что его предложение будет рассматриваться не в посольстве, а в Москве, и именно поэтому потребуется «какое-то время». И то, что я не сказал, как именно поставлю его в известность о принятом решении, оставив выбор наиболее подходящего способа на его усмотрение.

Его глаза меня не обманули, потому что он не стал задавать мне дополнительных вопросов, а сразу предложил:

— Я живу в одном доме с сотрудником вашего посольства Колповским. Только в другом подъезде, квартира восемьдесят пять. Когда у вас будет, что мне сказать, заходите прямо ко мне. Однако имейте в виду — через три недели я хочу поехать в отпуск, который буду проводить в Алжире, а потом во Франции.

— К вам домой? А как же ваша жена? — на всякий случай уточнил я.

— Пусть это вас не беспокоит. Она не интересуется моими контактами с мужчинами, — улыбнулся Сервэн, и я вспомнил о его любовной связи с женой постоянного представителя ООН.

Я проводил Сервэна, выключил магнитофон, лег на кровать и закрыл глаза.

Неожиданный визит Сервэна (а впрочем, так ли уж неожидан он был?!) давал достаточно пищи для размышлений. Но основной вывод был совершенно ясен: предложение Сервэна следовало принять, но, конечно, при условии, что будет гарантирована максимальная безопасность!

Все остальное: получение информации о деятельности в стране резидентуры, ЦРУ, постепенное расширение круга интересующих нас проблем, закрепление Сервэна и постепенное вовлечение в негласное сотрудничество с советской разведкой — все это было уже производным от главного. Оставалось решить чисто технический вопрос: где и когда осуществить с ним рабочую встречу, чтобы исключить возможность любых провокацией?..

На часах было почти одиннадцать. На океане начался прилив, и ехать на подводную охоту было уже поздно. Возможность хоть немного отдохнуть после напряженной работы во время сессии ОАЕ и получить столь необходимую порцию физической нагрузки была упущена, но я от этого нисколько не расстроился.

Если бы каждый день, да что там каждый день, если бы хоть раз в месяц на долю разведчика выпадала такая удача, какая выпала мне сегодня, можно было бы без особых сожалений пожертвовать всеми видами отдыха и развлечений!

30

На перекрестке за магазином «Скор» пристроившаяся сзади автомашина помигала дальним светом. Я глянул в зеркало заднего вида и сразу узнал галогенный свет продолговатых фар «Рено-18». Это была автомашина Базиленко.

С той поры, как случился прокол с Лавреновым, мы несколько усовершенствовали методику проведения встреч с агентами и теперь на подобные операции выезжали на двух автомашинах. Выезжали порознь минут за тридцать-сорок до встречи из разных точек и в разных направлениях. В особо ответственных случаях использовали третью автомашину: она должна была раздробить силы бригады «Флеш» и отвлечь ее от основной операции.