Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Не совсем. — Сержант вдруг устал играть с этим жалким и смешным человеком. — Мы направляемся к австрийской границе, и там вы будете переданы властям.

— Австрия… — медленно проговорил Бакунин. — Но они же меня убьют!

Сержант пожал плечами:

— Вы сами виноваты. Не следовало публиковать памфлет, призывающий к развалу Австрийской империи. Даже убийство не так отвратительно, как побуждение масс к восстанию против законной власти.

Бакунин откинулся на спинку сиденья. Теперь он всё понял. Они едут к Праге. Самый плохой вариант, хуже просто некуда.

Сейчас, лёжа на кушетке в доме, который так напоминал его прямухинский, он думал о том, как был наивен тогда. Австрия не конечный пункт. Самое страшное ожидало впереди: Россия и лютая ненависть царя Николая I.

— Слышал, вы пишете, — сказал Мерчисон.

Цицерон не стал утруждать себя вопросом, от кого Мартин это слышал. Мартин по-своему был обходителен. Консул подозревал, что если этот человек или силы, которые он представляет, смогли осуществить то, что с ним до сего момента происходило, то следить за ним и видеть, что он пишет, для них дело несложное и само собой разумеющееся.

— Так, кое-какие заметки, — ответил Цицерон.

— Я бы очень хотел взглянуть на них, — сказал Мартин. — Любые слова, написанные знаменитым Цицероном, будут приняты с восторгом.

— Мне присуще естественное авторское тщеславие, — сказал Цицерон. — Писатель всегда надеется, что сказанное им переживёт его. Полагаю, к вашему веку искусство переписывания достигло невиданных высот?

— Вы правы, мы кое-чего добились, — ответил Мартин. — У нас имеются механические средства копирования и публикации. Мы способны весь мир ознакомить с вашими новыми заметками. Это может принести вам большую славу.

— Как уже было с моими ранее написанными работами? — вкрадчиво спросил Цицерон.

Мартин кивнул, не успев себя одёрнуть. Симмс и другие предупреждали, чтобы он не слишком откровенничал с симулякрами. Но умный человек, такой как Цицерон, легко сложит два и два.

— Ваши труды, те, что сохранились, изучают у нас в школах.

— В каких школах? В каких странах? Мартин, который это век? Вы призвали меня с того света? Вероятно, нет, поскольку я, бесспорно, обладаю материальностью. Но вы воскресили часть меня — может быть, мой призрак или дух. Я прав?

— Что-то в этом роде, — сказал Мартин, поскольку отрицать было бесполезно. — Пока я не могу обсуждать подробности. Может быть, позже. А теперь будьте добры, покажите, что вы написали.

— А если я не захочу показывать?

— Я прошу только из вежливости, — сказал Мерчисон. — Всё, что вы написали, находится в моём распоряжении — можно ознакомиться в любое время.

— А если бы я всё уничтожил?

— Мы бы реконструировали. Марк Туллий, мне кажется, вы осознаёте своё положение. Почему бы просто не передать нам записи, тем самым избавив себя и нас от ненужных трений?

— Ну, стало быть, у меня нет выбора. — И Цицерон указал на стол, где лежала небольшая стопка бумаги.

Мерчисон поблагодарил и исчез.

Следить за ходом времени в этом облачном царстве не было никакой возможности, но, как и рассчитывал Цицерон, Мартин вернулся очень быстро. В руке он держал записи Цицерона, выполненные в виде мелких рисунков, напоминающих иероглифы.

— Цицерон, что это за чертовщина? Шифр? Если так, уверяю вас, мы способны его разгадать.

— Вовсе не шифр, — сказал Цицерон. — Это скоропись моего собственного изобретения.

— Переведёте?

— С превеликим удовольствием, Мартин. Как только мы закончим обсуждать условия.

— К чёрту условия! — сказал Мерчисон. — Я могу нанять лучших криптологов мира для работы над этими записями.

— Возвращайтесь, когда поговорите со своими экспертами, — сказал Цицерон. — Может быть, мы что-нибудь придумаем.

— Не хочу расстраивать, — сказал Симмс, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку, — но старый хитрый латинянин обвёл вас вокруг пальца.

Они сидели у Мерчисона в кабинете. Получив от Цицерона записки, или рисунки, или непонятно что, Мерчисон вручил их Симмсу и велел выяснить, что это такое и сколько времени потребуется на расшифровку. Симмс посовещался с коллегами из Гарварда, с кафедры классической филологии.

— В нашем распоряжении компьютерные средства ценой в миллионы долларов, — сказал Мерчисон. — У нас есть специалисты, которые могут разгадать тайнопись на любом известном человечеству языке. В чём проблема?

— Здесь мы имеем дело со скорописью Цицерона. Это группа символов, которые связаны с персональной мнемонической системой…

— Будьте добры, переведите это на английский, — перебил Мерчисон.

— В древнем мире писать было сложно, — сказал Симмс. — Записных книжек с собой не носили. Не было ни пишущих машинок, ни компьютеров. Не было даже шариковых ручек. В те времена образованный человек изучал «ars memoriae artificialis».

— Это что такое? Это носят с собой?

— Нет. Это приёмы искусственной памяти, их носят в голове. Ассоциативные системы, посредством которых человек может запоминать. Подчас он запоминает весьма объёмные фрагменты текста. Некоторые люди в древности обладали феноменальной памятью. Один персидский царь эллинистической эпохи, как утверждают, знал по имени каждого своего солдата. Это минимум десять тысяч имён, если вспомнить, какие тогда были армии. А может быть, и намного больше.

— Вы хотите сказать, что Цицерон учит наизусть эти новые тексты, которые он пишет?

— Не совсем так. Он использует систему ассоциаций, включающую имена и образы. Приведу стандартный пример. Представьте себе огромный дом или дворец, в котором сотни комнат. Каждая комната — это локус, место. Человек научного