Блондинка. том I - Джойс Оутс

— Я всем обязана ему, мистеру Шинну. Он необыкновенно добрый, щедрый, благородный человек! — Так она говорила своему любовнику Кассу, в ответ на что тот смеялся и с упреком замечал:

— Норма, И. Э. Шинн всего лишь агент. Торговец живой плотью. Стоит тебе подурнеть, постареть, утратить сексуальную привлекательность, и этого твоего Шинна и след простыл!

Уязвленную до глубины души Норму Джин так и подмывало спросить: А ты, Касс? Как поступишь ты?..

Между Кассом Чаплином-младшим и И. Э. Шинном существовала стойкая и необъяснимая неприязнь. Возможно, некогда Касс Чаплин успел побывать клиентом мистера Шинна. Касс был хореографом, занимался пением и танцами, имел также опыт актерской игры; сыграл немало мелких ролей в голливудских фильмах, в том числе в «Не могу перестать любить тебя» и «Служебный буфет». Хотя Норма Джин и не запомнила его в этих картинах, которые смотрела в незапамятные времена, сидя рядом с Баки Глейзером и держась с ним за руки.

После просмотра в ресторане в Бель-Эр должен был состояться торжественный обед в узком кругу, и Норма Джин собралась было пригласить Касса и на обед, но тут вмешался И. Э. Шинн, назвал это не слишком удачной идеей.

— Но почему нет? — спросила Норма Джин.

— Потому что у твоего друга определенная репутация в этом городе, — ответил Шинн.

— Какая такая еще репутация? — удивилась Норма Джин, хотя и догадывалась. — То, что он «левый»? Занимается «подрывной деятельностью?»

— Да нет, не только это, — ответил Шинн, — хотя заниматься всем этим достаточно рискованно, особенно сейчас. Сама знаешь, что произошло с Чаплином-старшим. Его выдворили из страны, причем не за убеждения, но за отношение. Всегда вел себя как надменный самонадеянный дурак. А Чаплин-младший — пьяница. Неудачник. Человек, приносящий одни несчастья. Он хоть и сын Чаплина, но не обладает талантом отца.

— Мистер Шинн, — возмутилась Норма Джин, — это просто нечестно! И вы это сами прекрасно знаете! Чарли Чаплин — величайший гений. Но далеко не каждый актер обязательно должен быть гением.

Маленький, похожий на гнома человечек, видимо, не привык, чтобы ему возражали его девушки-клиентки. И уж тем более не ожидал этого от Нормы Джин, всегда такой застенчивой и покорной. Касс Чаплин уже успел испортить ее! На широком шишковатом лбу Шинна прорезались сердитые морщины, глаза гневно сверкнули.

— Да он в долгу как в шелку! Кому он только не должен! Получает роль, а потом не приходит на съемки. Или приходит, но совершенно пьяный. Или обкурившийся дурью. Берет у друзей машины и разбивает их. Присасывается к женщинам, как пиявка, и не унимается, пока не вытянет из них все! Уж кому, как не тебе, знать!.. И мужчинам — тоже. Я не хочу, чтобы тебя видели с ним на людях, Норма Джин!

— Тогда я тоже не пойду в этот ресторан! — воскликнула Норма Джин. И заплакала.

— Пойдешь как миленькая. Студия хочет видеть там «Мэрилин». И «Мэрилин» там будет!

Шинн не говорил, он почти орал. Схватил Норму Джин за руку, и та моментально успокоилась.

И разумеется, И. Э. Шинн был прав. Она подписала контракт с МГМ. Не только для того, чтобы сыграть роль Анджелы, но выполнять и другие обязательства перед студией. В частности, появляться в общественных местах. «Мэрилин» там будет.

Она появится там в ослепительно белом платье из шелка и шифона, специально приобретенном за пятьдесят семь долларов мистером Шинном для Нормы Джин в магазине Баллока, в Беверли-Хиллз. В шикарном сексуальном платье с низким вырезом и тесно облегающей юбкой, очень выгодно подчеркивающей фигуру. Целых пятьдесят семь долларов за платье! Норма Джин вдруг испытала какой-то совершенно детский порыв — позвонить Элси Пириг и похвастаться платьем. Оно почти такое же шикарное, как то, что было на ней в роли Анджелы в фильме. Возможно, мистер Шинн приобрел его с учетом именно этого сходства.

— О, мистер Шинн! Это самое красивое из платьев, которое у меня когда-либо было! — И Норма Джин завертелась перед трехстворчатым зеркалом, установленным в примерочном зале фешенебельного магазина, а агент любовался ею, попыхивая сигарой.

— Да. Белое тебе очень идет, дорогая.

Шинн был доволен тем, как выглядит его клиентка в этом платье, был доволен также всеобщим вниманием, которое привлекала она в магазине. Матроны Беверли-Хиллз, богатые и миловидные, и все до одной дорого одетые, жены кинопродюсеров и режиссеров, все они поглядывали на нее и задавались, по-видимому, одним вопросом: «Кто такая эта ослепительная молодая старлетка, с которой отважился появиться всемогущий И. Э. Шинн?».

— Да, милая. Белое тебе очень к лицу.

Теперь, поступив на студию МГМ, Норма Джин брала уроки техники речи, уроки актерского мастерства, занималась танцами. И научилась держаться на людях куда увереннее прежнего. И сейчас ей казалось, она почти слышит звуки пианино, доносящиеся откуда-то издалека, за гомоном всей этой болтовни. Мелодичную танцевальную музыку, которая в кино обычно служит фоном для мюзиклов; и еще казалось, что мистер Шинн в своем спортивном двубортном пиджаке, с красной гвоздикой в петлице и в блестящих остроносых туфлях на самом деле вовсе не И. Э. Шинн, а Фред Астер, готовый в любую секунду вскочить, заключить ее в объятия и закружить в танце. И уносить в этом танце все дальше и дальше от застывших в немом изумлении продавцов и покупательниц, которые просто не сводили с нее глаз.

Помимо платья для коктейля, Шинн купил Норме Джин у Баллока два тридцатидолларовых костюма. Оба очень стильные, с узкими юбками «карандашом» и тесно облегающими жакетами. А еще он купил ей сразу несколько пар туфель на высоких каблуках. Норма Джин пыталась возразить, но Шинн перебил ее:

— Послушай. Это вклад в «Мэрилин Монро». Которая, когда «Асфальтовые джунгли» выйдут на экраны, будет стоит очень дорого. И лично я очень верю в «Мэрилин», пусть даже ты сама не веришь.

Поддразнивал ее мистер Шинн или говорил серьезно? Норма Джин не знала. Потом он смешно сморщил свое личико гнома и весело ей подмигнул. Норма Джин слабым голоском заметила:

— Я верю, нет, правда, верю. Вот только…

— Что только?..

— Ну, Отто Эсе говорил мне, что я фотогенична. Тогда, выходит, это всего лишь трюк? Ну, я хочу сказать, все дело в камере и всяких там оптических штучках? И на самом деле я вовсе не такая, какой кажусь, да? Просто я подумала…

Шинн презрительно фыркнул:

— Отто Эсе! Этот нигилист! Этот так называемый «порнограф»!.. От души надеюсь, что Отто Эсе остался в прошлом. Или я ошибаюсь?..

Норма Джин заметила торопливо:

— О да! Да, давно.

И ничуть не покривила при этом душой, поскольку со дня той унизительной съемки с целью получения пятидесяти долларов они с Отто Эсе действительно ни разу не виделись. Он звонил ей и оставлял записки, но она рвала эти записки в мелкие клочки и ни разу не перезвонила ему. Она не видела контракта на съемку «Мисс Золотые Мечты» и, похоже, вовсе не помнила, что когда-то позировала для календаря. (И разумеется, не сказала об этом мистеру Шинну ни слова. Вообще никому не говорила.) С того дня, когда ее утвердили на роль в «Асфальтовых джунглях», она целиком сконцентрировалась на игре, и ее перестала интересовать работа модели в каком бы то ни было виде и вне зависимости от того, сколько денег это может принести.

— Эти Эсе и Чаплин-младший, старайся держаться от них и подобных им типов подальше.

Шинн произнес эти слова с особой страстностью. В такие моменты он, шевелящий толстыми губами, казался совсем старым, даже каким-то древним, вся его игривость куда-то испарялась.

«Подобные им типы…» Что бы это означало? Норма Джин поморщилась при мысли о том, что ее любовник неким таинственным образом может быть связан с этим жестоким фотографом с ястребиным лицом. Отто — совсем другой человек, ему недостает нежности Касса, чистоты его сердца.

— Но я л-люблю Касса, — пролепетала Норма Джин. — И надеюсь, что он женится на мне. Когда-нибудь, скоро.

Шинн или не слышал ее, или не желал слушать. Поднялся из кресла и, размахивая своим толстенным бумажником крокодиловой кожи — он у него был вдвое больше, чем бумажники у обычных людей, — начал давать инструкции помощнику продавца. Теперь Норма Джин в новых красновато-коричневых туфлях на высоких каблуках возвышалась над ним, словно башня, и с трудом подавляла желание ссутулиться хотя бы немного, чтобы казаться ниже ростом. Неси себя, как принцесса, шептал ей на ушко чей-то мудрый голос. И тогда скоро ею станешь.

Этот магазинный «кутеж» состоялся за два дня до просмотра. Мистер Шинн отвез Норму Джин домой, в бунгало, которое она снимала на Буена-Виста, и помог ей внести многочисленные пакеты и коробки. (К счастью, Касса дома не оказалось. Обычно он или валялся полуодетый на постели Нормы Джин, или же загорал, ловя лучи нежаркого зимнего солнца, на крохотном балкончике, дверь которого открывалась в кухню. Но вся маленькая квартирка просто пропахла им — запахом крепких маслянистых духов, теплого тела, подмышек и густых всегда почему-то немного влажных волос цвета воронова крыла. И если даже волосатые ноздри мистера Шинна и уловили этот запах, он был достаточно тактичен или слишком горд, чтобы как-то показать это.) Норма Джин подумала, что надо бы предложить мистеру Шинну выпить, как-то неудобно было сразу с ним распрощаться. Но на кухне не оказалось ничего, кроме двух бутылок, припасенных Кассом (Касс отдавал предпочтение виски, джину и бренди). И Норме Джин не хотелось трогать эти бутылки. Итак, она не предложила мистеру Шинну выпить, даже не пригласила присесть, пока она будет варить кофе. Нет, нет! Она хотела, чтобы этот маленький уродец поскорее ушел, чтобы можно было примерить новую одежду перед зеркалом, порепетировать, подготовиться к приходу Касса. Посмотри! Ты только взгляни на меня! Нравится? Правда красиво? И все это — только для тебя.