Суфии - Идрис Шах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Франциск отказался стать священнослужителем. Подобно суфиям, он привлекал к своему учению мирян. Опять же, подобно суфиям и в отличие от церкви, он старался распространить свое учение среди всех людей, делая их в некотором смысле своими собратьями. «Впервые со времени установления церковной иерархии появляется демократический элемент – христиане, которые уже не были покорными овечками, во всем зависящими от своего пастыря, и отныне не были душами, которые нуждались в постоянном контроле».
Самым удивительным из правил, установленных Франциском, было то, что его последователи не должны были прежде всего думать о собственном спасении, чем он также напоминал суфиев и отличался от обычных христиан. Суфии постоянно подчеркивают именно этот принцип, считая заботы о личном спасении признаком тщеславия.
Франциск всегда начинал свои проповеди с приветствия, которое, по его словам, открыл ему сам Бог: «Да будет мир божий с вами!» Это, несомненно, арабское приветствие.
Помимо суфийских идей, легенд и обрядов, Франциск поддерживал в своем ордене и многие христианские обычаи.
В результате подобного смешения появилась не успевшая созреть организация. Один из комментаторов XIX в. подводит неизбежные итоги такого развития:
«Зная, что произошло в последующие шесть веков, мы можем оглянуться и увидеть зловещую тень инквизиции, выглядывающую из-за спины испанского духовенства, толпы нищенствующих братьев, привилегированных и бесстыжих попрошаек, прячущихся за образом простодушного Франциска. Увидев это, мы сумеем понять, сколько здесь было зла, смешанного с добром, и насколько хитро враг всякой истины смешал здесь плевелы с пшеницей».
Тайны на Западе
5. Тайная доктрина
Я спросил ребенка, идущего со свечой:
«Откуда этот свет?»
Он сразу же задул огонь и сказал: «Скажи мне,
куда он исчез, и я скажу тебе, откуда он появился».
Хасан из Басры
Независимо от того, на Востоке мы живем или на Западе, все мы в какой-то мере являемся наследниками достижений и неудач средневековой арабской философии. Одним из недостатков этой системы были попытки применить ее за пределами того поля деятельности, в котором она уже доказала свою эффективность. Этим полем, разумеется, были – собирание, сравнение, идентификация и толкование традиций Пророка.
Развившаяся в результате техника, которая сама первоначально была позаимствована сарацинами у христиано-греческих теологов, очень быстро распространилась. Овладеть ею было нетрудно, так как суть ее заключалась в сборе фактов и наложении их друг на друга с целью сформировать что-то завершенное.
Наряду с этой системой в сарацинских странах большую роль играл еще один фактор, связанный с формированием обучающих практических школ особого рода, в которых учитель, учение и ученик, по крайней мере, в одном смысле, представляли собой единое целое. Этот метод не мог не подвергнуться изменениям при передаче, поскольку трудно вписывался в систему организованного знания, быстро развивающуюся на Западе. Вплоть до изгнания мавров из Испании, именно их книги переводились на европейские языки, и это «одностороннее» знание было принято обществом наряду с теми материалами, которые проникли в Европу из еще более ранних средиземноморских источников. «Ввозились консервированные ананасы, поэтому рецепты касались именно консервированных фруктов. Выращивание и упаковка ананасов относились уже к другой области, которой в большинстве случаев не уделили должного внимания», – так обрисовал эту ситуацию один современный суфий.
Поскольку личный элемент, представляемый учителем, обладающим особыми достижениями, шел вразрез с требованиями непрерывно растущей организованности, на которую в обществе существовал повышенный запрос, сама идея подобного учителя была списана со счетов. Она кое-как и не без труда продолжала свое существование в умах отдельных, независимых людей, называемых оккультистами. Эти люди проповедовали весьма опасную, неприемлемую для заорганизованного общества доктрину, утверждавшую, что существует необходимость в квалифицированном учителе, который знает то, чего нет в книгах.
После падения Константинополя первоначальное греческое знание, опять же содержавшееся в книгах, обеспечило общество еще большим количеством «одностороннего» материала, еще большим количеством консервированных ананасов. Люди, воспитанные в традиции ученичества, связанной с монашескими или академическими институтами, с восхищением и удивлением относились к передовым продуктам этой системы, то есть к великим индивидуальностям. В цели организации не входила подготовка таких людей, и они появлялись не благодаря, а вопреки ей. На подобных индивидуумов наклеивали ярлык «святого», что уже относилось к функции религиозного института.
С другой стороны, интеллектуальное движение специализировалось на подготовке большего количества интеллектуалов и достижении просвещенности с помощью человеческого мозга, который использовался примерно так, как сегодня используют машины. Все это воспринималось почти как священнодействие, главным образом из-за относительной новизны подобной деятельности.
Сарацины и сами были не безгрешны в передаче чисто интеллектуального подхода, но они относились к этому как к некой временной фазе, а не как к делу всей человеческой жизни.
Весьма заметные следы различных типов мышления и реакций все еще с нами – есть набожные схоласты, есть благочестивые священнослужители, есть чистые педанты. Есть и такие люди, которые столь сильно ненавидят саму идею организации, что начинают восставать против нее и обращаются к неграмотным провидцам древности, считая, что все величие человека обязано исключительно вдохновению. К этому близка психология и другие современные науки, заявляющие о несостоятельности всего остального. Во многих случаях такое мышление выражается в монотонном повторении одних и тех же аргументов, основанных на новых застывших идеях, и разделяет общую природу с религиозным догматизмом и тому подобными вещами.
Даже формалистическая арабская философия (которая чаще всего была по сути греческой) содержала немало ценных, оправдывающих ее аспектов, – элементы тайного учения или же определенные акценты, упущенные при ее адаптации на Западе учеными-схоластами университетского типа. На Востоке традиция «мастер-ученик» продолжалась, несмотря на засилье чистого схоластицизма.
Общепризнанно, что «интеллектуальное движение, отцом которого был Ибн Рушд (XII в.), оказывало влияние на европейскую мысль до момента появления современной экспериментальной науки».[65] Начиная с VIII в. арабы изучали греческую философию, приспосабливая ее к своим идеям. Подобно западным ученым более позднего времени, большинство из них черпало знания только из книг, полагая, что текст может содержать в себе всю полноту учения.
Ибн Рушд отстаивал право мыслителя выносить все,
