Три короля. Как Доктор Дре, Джей-Зи и Дидди сделали хип-хоп многомиллиардной индустрией - Зак О’Малли Гринберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже историческим местам, где когда-то зародилось движение, начинают отдавать должное. В 2007 году при поддержке Герка и его сестры – а также нью-йоркского сенатора Чака Шумера – дом 1520 на Седжвик-авеню был признан удовлетворяющим критериям для включения в Национальный реестр исторических мест США [804]. В планах также строительство Всемирного музея хип-хопа, он должен открыться в 2022 году. В качестве места выбран многофункциональный комплекс между «Янки-стэдиум» и рекой Гарлем [805]. «Хип-хоп означает мир, любовь, единение и веселье, – говорит Грандвизард Теодор. – Когда мы откроем музей хип-хопа, всех родителей с их мифами и предубеждениями о рэпе и хип-хопе можно просто туда привести» [806].
Пока же Грэндмастер Кэз, Кёртис Блоу и другие пионеры жанра проводят для гостей со всего мира автобусные экскурсии по колыбели хип-хопа – Hush Tours в Бронксе [807]. (Блоу даже претендовал на отдельную страницу в этой книге: он заявил, что пытался запустить собственный стриминговый сервис.) [808] Кэз успокоился и стал жить дальше после сворованных у него когда-то строчек из «Rapper’s Delight», хотя он так и не помирился с Биг Бэнк Хэнком из Sugarhill Gang: тот умер от рака в 2014 году. «Он никогда не оглядывался, – говорит Кэз. – Ни „спасибо“, ни „вот тебе пара долларов“. Ничего». Но недавно Кэз записал первый платиновый хит за сорокалетнюю карьеру, а все благодаря неожиданному союзнику – Маклемору. Белый рэпер из Сиэтла, автор песни «Thrift Shop», привлек Кэза, Кул Мо Ди и Мелли Мела к записи альбома «Downtown», который стал платиновым в 2016 году. «Люди, которые разбогатели [за счет хип-хопа], поднялись на самый верх и могли поступить как Маклемор, но они не сделали ничего, – говорит Кэз. – Как я отношусь к Маклемору? Люблю его до смерти» [809].
Грандвизард Теодор, который, по собственным словам, теперь играет по сотне концертов в год, разделяет взгляд Кэза на нынешнее поколение рэперов. Он ценит поддержку Джея-Зи, который в песне 2001 года потребовал отомстить лейблам за то, что они сделали с Cold Crush Brothers. Еще он отмечает Дидди, Бигги, ЭлЭл Кул Джея, Public Enemy и Wu-Tang Clan как исполнителей, выразивших респект отцам-основателям. «Они смотрят нам в глаза и говорят: „Спасибо, спасибо вам, парни, за пролитые кровь, пот и слезы, которые вы вложили в это искусство, в эту культуру“, – говорит он. – Каждый из них говорит: „Я бы не стал тем, кто я есть, если бы не вы. Спасибо“. И это все, что мне нужно» [810].
Фэб Файв Фредди продолжает творить искусство, выставляя и продавая свои работы на выставках по всей стране. Он даже снялся в рекламе Acura в 2015 году. В ролике женщина безмятежно несется по шоссе под звуки Rapture – под ту самую строчку «Фэб Файв Фредди сказал мне, какие тут все классные» – и как будто между делом звонит Фэбу, который сидит в конференц-зале вместе с группой озадаченных руководителей. «Они обратились ко мне с этой идеей, чтобы узнать, захочу ли я сняться в рекламе, – говорит Фэб. – И у нас получилось… У Billboard есть рекламный чарт, и этот ролик оказался там в первой пятерке» [811].
А в это время старого друга Фэба, Баския, настиг еще больший, посмертный успех. Его постоянно упоминают люди вроде Джея-Зи, который в песне «Picasso Baby» сравнивает свой дом – в котором «Баския висит в углу кухни» – с Лувром и Тейт Модерн. Сегодня работы художника входят в экспозиции лучших музеев мира – от Франции до Японии, как он того и хотел бы. «Я хочу быть звездой, – объяснил Баския в 1985 году. – А не галерейным талисманом» [812].
Его желание сбылось – и даже сверх того. В 2017 году японский миллиардер купил работу Баския «Без названия» (1982) за 110,5 миллионов долларов – шестая в списке самых дорогих работ, проданных на аукционе, и самая дорогая работа американского художника, когда-либо проданная с молотка в истории [813].
* * *
В августе 2016 года Свизз провел вторую ярмарку искусств «No Commission», устроив ее в родном для себя и хип-хопа районе. Спонсируемое Bacardi мероприятие собрало работы художников со всего мира в Порт-Моррис, окрестности Южного Бронкса. По словам Свизза, появившегося там наряду с людьми в диапазоне от Кьянде Уайли до Эйсапа Роки (A$AP Rocky), их могли увидеть «миллиардеры, миллионеры, тысячеонеры и нулеонеры». Цены на отдельные работы разнились от 50 долларов до 270 тысяч – почти миллион в общей сложности, – в то время как на выставке побывали тысячи зрителей.
«Я привез Базель [814] в Бронкс, – рассказывает Свизз. – Дети, которые живут здесь, люди, которые живут здесь, должны иметь возможность увидеть то, за чем они не могут полететь на другой край света» [815].
И все же Свизза жестко раскритиковали за выбор площадки. Ярмарка проходила в месте, владельцем которого является Кит Рубинштейн, застройщик, обвиненный в попытках джентрификации района и экзотизации его наследия. Свизз отмахивается от обвинений. «Я из Бронкса. Я жил в двенадцати кварталах от этого места, – говорит он. – Это пространство идеально подошло для мероприятия. Я не арендодатель. Я не собственник. Я не застройщик. Так по поводу чего возражения?»
Таков был захватывающий итог путешествия хип-хопа: дитя Бронкса выросло, распространилось по Нью-Йорку, захватило весь мир, превратилось в многомиллиардную индустрию и, вернувшись домой, обнаружило, что в пути изменилось до неузнаваемости. Но Свизз нашел время выслушать активистов и в конце концов пошел на кое-какие уступки, отчасти согласившись, что на ярмарке в Бронксе должны быть представлены лишь местные художники.
В целом, реакция на «No Commissions» была положительной. Владельцы местных магазинов писали Свиззу письма благодарности за то, что тот поднял уровень продаж в два раза. Эйсап Роки назвал мероприятие «величайшей ярмаркой искусств в мире» [816]. Надо ли говорить, что новые коллеги Свизза в Bacardí тоже остались довольны. «Многие подходили и радовались, что мы поддержали это событие, – говорит Майк Долан, шеф Bacardí. – Свизз будто инстинктивно
