Не влюблены - Эли Хейзелвуд

– Еще какие-нибудь жемчужины мудрости, которыми ты хочешь поделиться?

– Просто будь осторожен. Вот и все.

Эли снял очки и пошел по главному коридору, кивнув двум младшим аналитикам и стажеру. Когда он вошел в вестибюль, Рута сидела на одном из кожаных диванов. Руки на коленях, спина прямая – ее поза была безупречной, невозмутимой, как всегда, среди хаоса окружающего мира. Это напомнило Эли о том, как он впервые увидел ее в баре отеля. У него была пара секунд, чтобы понаблюдать за ней, прежде чем она заметила его, и он использовал их по полной, впитывая ее, как будто она была первой каплей воды за столетнюю засуху.

Рута удивленно распахнула глаза, увидев его. Он мог почувствовать связь между ними, как нечто материальное, но мгновение спустя, она опустила взгляд, словно отмахиваясь от этой связи, отмахиваясь от него.

«Ты говорил ей о своих чувствах?» – припомнились ему слова Минами.

Ни с того ни с сего Эли разозлился. На Руту, на себя. Он не просил, чтобы она появлялась в его жизни и заполняла собой все его мысли. Он не давал ей власть, которую она имела над ним. Это означало, что она взяла ее без разрешения. Украла. И после всего, что произошло между ними прошлой ночью, она решила пойти не к нему, а к Харку.

«Значит, так она мне доверяет?»

– Следуй за мной, – приказал он, не скрывая раздражения в голосе.

Рута медленно поднялась. Эли, не проверяя, поспевает ли она за ним, провел ее в свой кабинет, с облегчением отметив, что Минами ушла, и закрыл дверь.

Единственное чувство, что сейчас владело им – негодование.

Он так сильно хотел Руту. Так чертовски сильно. Каждый раз, когда видел ее, трахал, вдыхал ее запах, ему хотелось еще больше. Он хотел готовить ей обеды из двенадцати блюд, обнимать, построить для нее исследовательскую лабораторию. Он хотел всего, включая вещи, которые не имели смысла и, порой, противоречили друг другу.

Рута ясно видела его ярость.

– Эли, – сказала она. Не испуганно и не отстраненно: просто с состраданием. Ее прохладные пальцы коснулись его щеки. Как будто ей действительно было не все равно. Она встала на самые цыпочки и запечатлела легкий, как перышко, поцелуй у основания его подбородка.

Это был краткий, прекрасный момент надежды. От которого сердце у Эли так сжалось, что он не смог этого вынести.

– Нет. – Он заставил Руту отступить, и когда ее бедра коснулась стола, развернул.

Оба тяжело задышали.

Едва ладони Руты коснулись стола, Эли раздвинул ей ноги, расстегнул ширинку на ее брюках и спустил пониже. Затем он расстегнул свой ремень (звук эхом разнесся по тихому кабинету), и вытащил член. Отодвинув трусики Руты в сторону, он прижал член к влажным губам ее влагалища. Он был почти готов войти в нее, показать, что она его, но…

«Что я делаю? Я совсем свихнулся?»

В коридоре, всего в нескольких футах от них, кто-то обсуждал планы на выходные.

Эли задел клитор Руты большим пальцем, и она вздрогнула.

– Сделай это. Пожалуйста.

Его трясло от усилий сдержаться, зрение затуманилось от желания. Рута выпятила попку, и ему пришлось схватить ее за бедра.

Черт!

Обхватив за талию, он прижал ее к себе так крепко, как только мог. Эли воспользовался бы любым предлогом, чтобы отпустить ее, но Рута ему их не дала. Наоборот, она расслабилась в его объятиях, и когда из ее горла вырвался болезненный стон, она обхватила его предплечье и прижалась так же крепко, как он держал ее.

Ярость Эли растворилась в глубоком смирении. У него не было права обижаться на нее за то, что она была лучшим и худшим, что когда-либо с ним случалось. И если его сердце не выдержит, значит, так тому и быть.

Он медленно высвободился из объятий Руты, не встречаясь с ней взглядом, поправил ее одежду, затем свою.

Рута прислонилась к столу и встретилась с ним взглядом: руки у нее дрожали.

– Эли, что ты…

«Ты понятия не имеешь, чего я хочу от тебя, и, возможно, никогда не узнаешь».

В коридоре люди смеялись и прощались.

– Мне очень жаль.

Он чуть не рассмеялся.

– За что?

– За то, что хотела спросить у Харка вместо тебя, – тихо сказала она. – Просто он был самым безопасным вариантом, – она поглядела на него, словно спрашивая: «Разве ты не понимаешь?».

Так вот что значит влюбиться? Замечать в любимом человеке абсолютно все: как он наклоняет голову, как держит бокал вина, как смотрит и что это может значить.

– Если ты думаешь, что можешь доверять ему больше, чем мне...

– Я ему не доверяю. Поэтому-то и пришла, – у нее задрожали губы. – Что бы Харк ни рассказывал мне о Флоренс, я могу не верить. А если это будешь ты… я не смогу просто отмахнуться.

Ей будет больно, и Эли ненавидел это даже больше, чем все, что сделала Флоренс.

Он кивнул и снова скрестил руки на груди, барабаня пальцами по бицепсам.

– Мы были аспирантами Флоренс.

Рута кивнула.

– Это было в показаниях.

– Минами была ее постдоком. Харк и я изначально пришли в Техасский университет не для того, чтобы работать с ней, но она взяла нас на работу, когда наш наставник неожиданно ушел. Если она говорит, что не помнит нас, то намеренно лжет.

– А потом Флоренс тоже вас бросила? И теперь ты жаждешь мести?

Как же ему хотелось, чтобы дело было в этом.

– Она украла нашу работу.

Рута Моргнула, и только это выдало ее удивление.

– Но не технологию ферментации? – спросила она. – Это была ее идея.

– Технология ферментации была идеей Минами. Идея Флоренс, на проверку которой она получила грант в миллионы долларов, зашла в тупик в первый год исследований. Флоренс пришлось искать что-то другое. Нам с Харком нужна была лаборатория, но ни у кого не было средств, опыта и желания взять нас. Флоренс была ненамного старше нас, у нее никогда не было подопечных-выпускников, но она, очевидно, была талантливым биоинженером. Нам пришлось выбирать между работой с ней и уходом из программы. Несложный выбор, честно говоря.

– А потом?

– Ты знаешь, что такое жизнь аспиранта: взлеты и падения. Мы