Не влюблены - Эли Хейзелвуд

Рута на мгновение заколебалась, но, должно быть, это была игра света.

Тем не менее, какое-то время Эли простоял перед закрывшейся за ней дверью, надеясь, что Рута вернется.

ГЛАВА 31. ТРУДНЫЙ ВЫБОР

РУТА

Минами ждала меня в вестибюле первого этажа: сидя на скамейке, неторопливо потягивала воду из бутылки. Она не подзывала меня, но я все равно села рядом.

– Эли рассказал тебе о Флоренс?

Я кивнула.

– Просто хотела убедиться. В противном случае я бы рассказала. – Лицо у нее было расслабленное, но чувствовалось, что она напряжена.

– Вы с Эли очень близки? – спросила я.

– О, да. Сали и Харк меня периодически подбешивают, но Эли – моя опора, как бы банально это ни звучало. Он говорил тебе, что это была его идея? Последний прорыв в области технологий. Мы застряли на целую вечность, а потом он сделал последний шаг, и так гордился этим, – она улыбнулась. – Он был самым младшим из нас. Харк был угрюмым и лощеным, а Эли – чистым солнцем. Добрый, веселый и такой кокетливый. С годами это притухло из-за всего, что произошло с его семьей, но ты все еще видишь эту искру, верно?

Я видела и задавалась вопросом, что такой мужчина нашел во мне?

– Я обожала его с самого начала, – продолжила Минами. – Но на самом деле все это не имеет значения. Я хотела, чтобы ты узнала о Флоренс не из-за Эли, а из-за тебя. Ты и твоя подруга должны быть осторожны с Флоренс. Ни одна из вас не заслуживает пройти через то, что я прошла, – сказала Минами абсолютно серьезно.

***

Когда я заехала на парковку «Клайн», солнце стояло высоко в небе. Флоренс была снаружи, сидя на одной из скамеек сбоку от здания. Без сомнения она кого-то ждала. Ее волосы были огненно-ярко-оранжевыми в полуденном свете, и резко контрастировали с меланхоличной улыбкой.

– Привет, – сказала она, когда я подошла. – Эли прислал мне письмо по электронке.

Я нахмурилась.

– Правда?

– Он предположил, что я захочу рассказать тебе свою версию того, что случилось десять лет назад, – Флоренс тихо рассмеялась. Казалось, вопреки всему ей нравился Эли. – Ты знаешь, что он написал мне?

Я покачала головой.

– Еще он написал в письме, что тогда больше всего ему было больно от того, что он не мог понять действия человека, которому доверял. Он не хочет, чтобы с тобой случилось нечто подобное, и подумал, что я должна тебе все объяснить, – она поджала губы. – При этом он не требовал объяснений для себя. Не оскорблял меня. Не было даже скрытой агрессии. Все трое: Минами, Харк и Эли отказывались разговаривать со мной с тех пор, как «Харкнесс» выкупили кредит. Мы общались только в присутствии юристов, и вот Эли Киллгор прерывает молчание. Из-за тебя.

Слова Флоренс повисли в воздухе. На сердце у меня стало тяжело, и в тоже время, его словно отжали через сито.

– И что? – Я не могла заставить себя сесть рядом с ней.

– Что именно он тебе рассказал?

Это было так похоже на признание, что мне пришлось собраться с духом.

– Просто расскажи мне свою историю.

– Хорошо. Я… – Флоренс провела рукой по волосам и тяжело вздохнула. – Ты должна понять: мир не черно-белый. В нем есть множество оттенков серого. Людям иногда приходится делать трудный выбор. Моя работа в Техасском университете... все пошло не так хорошо. Я поняла, что, несмотря на мои гранты и результаты, мне не собираются предлагать постоянную должность. Такое случалось и раньше, с людьми более квалифицированными, чем я. Были судебные иски, все поданы женщинами-учеными, с которыми обошлись несправедливо. Просто ужасно. И вот тогда... – она пожала плечами. – Брок сыграл важную роль в этом. Это должно было меня насторожить, но в то время наш брак еще не стал «пожаром в мусорном контейнере». Мы активно пытались его спасти. Даже хотели завести ребенка, если ты можешь в это поверить. Мы с Броком рассматривали возможности, как мне вообще уйти из университета. Думали о переезде. Говорили об этом в течение месяцев. В конце концов, решили, что лучше всего будет перейти из научной сферы в исследовательскую, но… – она прищурилась, прикрывая глаза рукой. – Может, ты присядешь? Солнце прямо у тебя за спиной.

Я не двигалась: ноги, словно приросли к земле.

– Но? – подтолкнула я.

– Первым об этом заговорил Брок. Он сказал: «А как насчет биотоплива, над которым ты работала? Разве ты не можешь основать свою собственную компанию, ориентированную на этом?» И я, – она сделала долгую, очень долгую паузу, – начала думать, как это осуществить.

У меня упало сердце.

– А как же те, с кем ты работала? Как же их заслуги?

– Да ладно тебе, – она рассмеялась. – Какие заслуги? Они были аспирантами, черт возьми. Ни один аспирант не получает похвалы за идеи, которые помогает довести до ума. Их вклад – черновая работа. Должна ли я была поделиться патентом с Харком и Эли только потому, что они провели для меня пару анализов? Пожалуйста. Я знала, что с ними все будет в порядке.

Однако Эли не был, и я подозревала, что Харк тоже.

– А как насчет Минами?

Флоренс медленно кивнула.

– Оглядываясь назад, могу сказать, что именно это причиняет боль. Я чувствую себя ужасно, не включая ее имя в патент. Но у меня не было другого выбора. Ты знаешь, как тяжело приходится женщинам в нашей области. Я была в ужасной ситуации, и...

– Минами тоже женщина, и к тому же младший научный сотрудник, – резко перебила я. Я сильно сомневалась, что карьера Минами была такой же успешной, как у Флоренс. – И то, что тебе было тяжело, не дает право забирать работу других людей, особенно тех, кому приходится еще труднее.

– Я знаю. И я почувствовала себя ужасно. Как ты думаешь, почему я так вовлечена в наставничество, пытаясь продвинуть молодых ученых? Я пыталась искупить это.

– Единственный правильный способ искупить вину – это воздать должное Минами.

– Если бы я не сделала то, что нужно было сделать, знаешь, кому принадлежал бы патент? Ни мне. Ни Минами. Ни Эли, ни Харку. Университет владел бы им.

– Ну и что? – я растерянно моргнула. – Значит, было нормально