Третья жена хозяина песков - Анна Наварр

Ага. Конечно. Я им тут что, мировой судья? У меня даже и близко не такое образование! 

– И что же делать? 

***

– Вынь у нее кляп, – приказала я Кане. 

Та умело потянула завязи и вскоре Мегриб уже могла отвечать на вопросы. Собственно, их было немного.

– Зачем ты это сделала? 

– Госпожа может наказать рабыню. Какая разница, за что?

– Я хочу знать, – настояла на своем я.

Мегриб подсобралась, села на колени, вздохнула и начала отвечать:

– Господин такой красивый, такой сильный. Влюблен в госпожу. Госпожа красивая, может родить. За такую будут сражаться, даже если с господином не останется. А кто я? Никто. И я не хочу быть никем. Хотела хоть раз узнать, каково это, когда любит такой сильный господин. И если повезет, остаться при нем. Стать кем-то. Хоть наложницей, а если повезет – то и женой. 

Я уж думала, она будет отпираться до последнего. Говорить, что ошиблась, что ее не так поняли и вообще она просто мимо проходила, а он сам напал… Но Мегриб смотрела в одну точку, чуть ниже моего солнечного сплетения, и отвечала. Похоже, даже правду. 

Проследив за ее взглядом, я увидела, что Файсар принимает посильное участие – над его ладошкой светится белый шарик. 

– Ты ж мой хороший! – восхитилась я. – Как только смог?

– Так он при господине постоянно. Тот ему все эти дни что-то показывал, разные шарики по ладоням катал, – на два голоса ответили обе служанки. 

Лгать в присутствии мага, устанавливающего истину, и вправду небезопасно. Эти шарики весьма болезненно бьются, и они это видели еще несколько дней назад.

Мегриб совсем повесила голову. 

– Ребенок госпожи – такой сильный маг. Невероятно. Теперь понятно, почему господин над вами обоими так трясется, как будто вы – бесценные алмазы, – она провела пальцами по земле, загребла немного, пропустила сквозь пальцы. – Если бы мне досталась хоть капля такого внимания, я бы уже была счастлива. А родить ребенка хоть с малой долей таких способностей – и будущее обеспечено. Уже не никто, уже уважаемая госпожа. 

Так, разговор выруливает совсем куда-то не туда. Где сопли, слезы, валяния в ногах и все такое? Где обвинения меня в чем угодно? Или признания в подосланности от кого-то? Это просто нечестно! Ей как будто все равно, что я сделаю. Неужели и вправду они тут так себя не ценят? Лишь как приложение к кому-то?

Ну что ж, кажется выход уже просматривается. Тем более, что все происходящее – не между мной и этой девчонкой, а между мной и Актауром. Между нами все еще идет диалог, пусть молчаливый и состоящий из действий. 

– Кана, найди Лейли, приведи сюда, – распорядилась я. 

Как только служанка вышла, я села так, чтобы наши взгляды с Мегриб оказались на одном уровне. 

– А кроме как уважаемой госпожой, матерью ребенка и женой еще кем-то можно стать? – задала я еще один вопрос. 

– Госпожа, не знаю, из каких чудных краев вас добыл господин, но зачем хотеть стать кем-то еще? Служанка, шлюха или рабыня – разве это хорошая жизнь?

Вот как. Никаких других вариантов она просто не видит, а может их действительно нет. Ладно, это я уже поняла. Дикий, варварский мирок. 

Как же я хочу домой. Даже перспектива стать женой такого красавчика как Актаур не слишком радует, учитывая, что придется очередь к нему занимать, едва мы достигнем города. Думаю, там будут пышные церемонии приветствия наконец-то вернувшегося господина.

Тьфу. 

Еще бы в его гареме кто-то рожал, его же дома не бывает, а если и бывает, что там расписание посещений его постели на годы вперед расписано. И влюблен он там или нет – кого волнует? Попытавшуюся пролезть вне очереди затопчут стаей пернатых.

Кана привела Лейли, явно потрепанную – похоже, вытащила из под кого-то. Надеюсь, все же не Актаура. 

– Пошли, – скомандовала я служанкам. 

Снаружи уже заметно похолодало. От ночной свежести у меня мурашки на коже выступили. Неприятно. А ведь я все еще одета в тот же порезанный покров и защиту. И теперь она вовсе не грела, как не защищала и от солнца днем. 

Около палатки терся какой-то полураздетый парень. Судя по крепким мускулам – из охраны каравана. Видимо из-под него и достали Лейлу, и теперь он ожидал продолжения банкета. 

Ну что, сейчас все будет. Буду карать и миловать, второй раз не захотите. Актаура поблизости видно не было, но не сомневаюсь, мимо него это не пройдет. 

– Кана, с кем еще, кроме господина, ночевала эта служанка? – я указала на Мегриб. – Веди их сюда. 

Из понемногу собиравшегося кольца охранников и других караванщиков выступили трое. Переглянулись между собой без всякой симпатии. Отлично, далеко ходить не надо. 

– Кто может заключать законный брак? – чуть возвысив голос, поинтересовалась я.

Кана поклонилась. 

– Господин и вы, госпожа. 

Отлично.

– Тогда господина беспокоить не будем, ему нужно отдыхать, – решила я. – Вы, все трое, подойдите. 

Троица полюбовников Мегриб подошла. Что тут у нас? Один обвешан оружием – явно воин. Пальцы второго, самого старшего, в чернилах – будем считать, что он писец или местный бухгалтер каравана. Третий просто с личика симпатичный и моложе всех, даже бриться едва начал. 

Я вызвала свечение своей защиты и призвала копье-шпильку. Оно стало еще длиннее и массивнее, хотя все равно не имело веса. 

– В моей стране есть выражение: “нет ничего страшнее, чем исполнение самого заветного желания”. Это и будет наказанием для провинившейся служанки. Она станет женой, матерью детей и уважаемой госпожой. Для всех троих этих мужчин.

– Но госпожа, так нельзя! – первой отреагировала Кана.

Мегриб просто повалилась на колени, а троица ее внезапных мужей замерла – с ошеломленными лицами. 

– И они, все трое, обязаны заботиться о ней, как о своей главной супруге, оказывая ей все положенные почести. У кого-то есть возражения?