Легионер. Книга вторая - Вячеслав Александрович Каликинский

Проводив коляски глазами, Лауден в задумчивости почесал в затылке: если русские решили потратиться на ночную бункеровку судна углем и водой, то и судно, пожалуй, может сняться с якоря рано утром. Значит, времени для приватного разговора с капитаном у него может и не оказаться. Поразмыслив, Лауден решил попросить русского капитана о встрече через его старшего помощника, когда тот вернется на причал. Оглянувшись, он кивком головы подозвал к себе ближайшего портового оборванца:

– Эй, ты! Да-да, ты!

Оборванец приблизился к полицейскому, мгновенно опознанному всеми портовыми аборигенами – несмотря на отсутствие форменного мундира. Приблизился с опаской: он справедливо не ожидал от полицейского ничего для себя хорошего.

– Отправляйся к конторе порта, и как только русские моряки выйдут от начальника, бегом ко мне. Найдешь меня здесь, в таверне, понял? И не дай тебе твой китайский бог опоздать или промедлить! – сурово предупредил посыльного Лауден. – Если моряки уплывут на шлюпке до моего разговора с ними, ты до конца своих дней будешь дробить камни вместе с каторжниками! Я запомнил твою рожу, так и знай! Отправляйся!

Оборванец уныло кивнул и мелкой рысью побежал прочь. На заработок у полицейского можно было и не рассчитывать – хорошо еще, если тот расплатится пинком или подзатыльником и не поволочет в участок на работы.

В таверне Лауден спросил пинту темного пива и расположился в ожидании гонца на открытой террасе. Здесь он окончательно продумал предстоящий непростой разговор с русскими моряками.

Он отдаст им под расписку багаж Власова-Мюллера – не весь, разумеется. Документы, одежда, личные вещи, целый чемодан каких-то древних кувшинов, амфор и черепков. Без взрывчатки и оружия – про это русским будет только сообщено. Заодно любопытно будет поглядеть и на реакцию русских моряков – и на столь странную экипировку своего соотечественника, и на сообщение Лаудена о том, что Власов намеревался убить кого-то с «Нижнего Новгорода».

Дождавшись своего гонца-оборванца, Лауден мигом покончил с пивом, бросил на стол монету и отправился на причал. Там он легко перехватил русского моряка, и легко договорился с ним о рандеву с капитаном судна. Если русский и удивился неофициальной просьбе полицейских властей Сингапура о встрече с капитаном, то виду не подал. И от себя радушно пообещал угостить Лаудена на борту «Нижнего Новгорода» настоящей русской водкой.

Оставалось только ждать. И Лауден в сгущающихся сумерках, в числе прочих праздных зевак, долго наблюдал за шлюпкой, удаляющейся от берега, а потом за маневрами русского корабля, вскоре поднявшего якорь и осторожно пробирающегося с рейда к самому дальнему и глухому углу причала.

К этому времени уже совсем стемнело, и в железных бочках, расставленных по всему причалу, уже горели огни.

Отказавшись от услуг лоцмана, капитан Кази подводил судно к причалу Сингапура своим ходом. К тому моменту, когда правый борт «Нижнего Новгорода» мягко, без толчков прижался к бревенчатому краю причала, и на берег с носа и кормы полетели концы причальных канатов, поблизости в ожидании начала погрузки уже топтались десятка три китайских грузчиков-кули. Их на судно допустили не сразу. Сначала с «Нижнего Новгорода» спустились четверо вооруженных карабинами караульных, потом с левого борта были спущены две шлюпки с матросами – они заняли свои посты с другой стороны судна.

Лауден вздохнул, поправил лихо сдвинутый котелок и решительно зашагал к трапу «Нижнего Новгорода». Давнишний офицер уже поджидал его у поручней и махнул рукой караульным и вахтенному матросу: пропустить!

– Об этом не может быть и речи, господин полицейский! – решительно заявил капитан Кази, щедро наполняя рюмку гостя в четвертый раз. – О том, чтобы взять на борт тело нашего погибшего соотечественника с тем, чтобы доставить его в Россию, не может быть и речи! «Нижний Новгород», к вашему сведению, не имеет лишнего ледника, а тот, что имеется, до предела загружен скоропортящейся провизией. Вы же понимаете – не считая экипажа, у меня шесть с половиной сотен душ арестантов, которые, между прочим, едят как все прочие люди, три раза в день! Я уже не говорю о санитарных нормах, не позволяющих перевозить в одном леднике продовольствие и тела усопших. К тому же, насколько я понимаю, это неофициальная просьба британских колониальных властей, не так ли? Пейте, господин Лауден! Это настоящая русская водка! Ваше здоровье! Рекомендую также вашему вниманию традиционную русскую закуску – вот тут, рядом с вашим прибором!

Лауден с удовольствием опрокинул в рот обжигающую жидкость, невольно крякнул и с жадностью набросился на маринованные огурчики.

Капитан, помедлив, пригубил свой коньяк и покосился на хронометр. Чертовы англичане! Втридорога дерут за уголь, пресную воду продают по цене «Мозельского», а теперь еще и развели какие-то малопонятные интриги с телом невесть откуда взявшегося в Сингапуре русского чиновника. Причем переговоры с ним, капитаном русского флота, ведет даже не начальник здешней полиции, а рядовой полицейский!

Детектив Лауден отдышался после крепкой водки, вытер платком вспотевший лоб и покивал головой:

– Вы правы, господин капитан! Наше предложение забрать тело – это только неофициальная просьба. Вариант, так сказать. Не имеете такой возможности – ради бога! Тело предадут земле здесь же: при господине Власове, как выяснилось, была с собой весьма значительная сумма и в фунтах, и в валюте других стран. Эти деньги по завершении следствия будут переданы в канцелярию господина губернатора, и если родственники усопшего в дальнейшем заявят на них свои права, то их претензии будут удовлетворены – за вычетом расходов на похороны, разумеется. Вот это я и прошу довести до сведения соответствующих русских властей. И присовокупляю к этому личные вещи покойного.

– Так в чем же тогда проблемы, милейший? – капитан Кази начал терять терпение. – Бумаги и личные вещи покойного надворного советника Власова будут переданы русским властям по прибытию судна во Владивосток. Расписку в их получении я напишу тотчас… Что же касается сообщенной вами конфиденциальной информации о том, что господин Власов ожидал здесь, в Сингапуре именно мой пароход и якобы намеревался убить кого-то с «Нижнего Новгорода», то увы! Ничем не могу быть полезен! Более того: как мне кажется, это чисто полицейское дело! Дело властей Сингапура, а никак не мое-с! Да, голубчик! С минуты на минуту мой помощник закончит проверку статейных списков перевозимых на «Нижнем Новгороде» арестантов. И если среди них окажется человек с такой же фамилией, либо господин Власов окажется упомянутым в этих списках в качестве родственника, то вам об этом скажут. Более ничем полезным быть