Верховья - Валентин Арсеньевич Николаев

— Ну, ну, ладно, — улыбнулся Чижов, — собирайся, поедем. Все тебе привезли. Пошли поглядим, что там у вас.

Возле конторы стояла машина. Начальник сел в кабину, Стрежнев залез в кузов. Там валялись два домкрата, согнутый корытом дубляж, мешок с углем, спаcательные круги и нагрудники, паяльная лампа... Линейный залез тоже наверх.

Как только остановились возле катера, начальник выскочил на луговину, немного поглядел на катер и сразу же сказал:

— Ну, давайте поднимать.

— Сейчас? — удивился Стрежнев.

— А чего ждать?.. Нас как раз четверо. По двое на домкрат, и пошло...

— Ну, давайте, давайте, сейчас зарядим... — не переставал удивляться Стрежнев.

Он оживился, подтаскивал припасенные подкладки под домкраты, Семен тем временем сбрасывал с катера ломы, запасные рукавицы для начальника.

Мигом зарядили домкраты под скулы катера и начали выхаживать.

Стрежнев крутил в паре с линейным, а Семен с начальником.

Сначала шло легко, только успевай перетыкать ломы в отверстия домкратов.

— Веселей, веселей, Николай Николаич! Отстаете!.. — шутил Чижов.

Сам же налегал на лом изо всей силы, даже пальто бросил на гриву, остался только в кителе.

Стрежнева брала одышка, но он не хотел поддаваться и вместе с линейным бегал бегом. Нос катера медленно отрывался от шабашки, а крутить становилось все тяжелее.

Стрежнев никак не ожидал такой прыти от начальника: «С чего бы это такой добрый? Не подвох ли опять какой?..»

Когда днище катера приподнялось над шабашкой четверти на две, Чижов сказал:

— Хватит, оставьте на завтра!.. — Тяжело дыша, он взял Семена за полу. — Дай-ка фуфайку, погляжу...

Когда вылез из-под катера, вслух подумал, ни на кого не глядя:

— Шабаш, видно, этому катеру. Уездили. Списывать придется... Дубляж ставить тоже не больно ладно. Да еще на перевоз, людей возить... Ладно, варите. Поглядим...

— Так, а где сварщик-то? — вскипел Стрежнев.

Чижов растерянно поглядел на него.

— А и у нас нет. Самим в затоне не хватает, в три смены варим.

Он опять задумался, потом повернулся к линейному, сказал:

— Вот что, Олег Павлыч, надо будет здесь взять, в гараже, Степана. Он хорошо варит, и катера, говорят, варил... Да, так и сделаем. Я скажу главному. А ты сходи к нему завтра с заявкой... Ну, поехал. Вон уж солнышко-то за крест задевает. Засветло до дому добраться бы... Дорогу совсем развезло. Грузите лишнее на машину, круги старые бросайте... Чего еще, говорите, пока не уехал.

— Так ведь людей надо, поднимать-то, — сказал Стрежнев.

— Надо... и крепких ребят, — ответил Чижов. — Одышка здесь берет. А вот что! Федора с брандвахты попросите.

— Так нам совестно просить-то уж его: топоры давал, бревна пилить подсоблял, — сказал Стрежнев и украдкой глянул на начальника. — Чижов слушал спокойно. — Чего ему бесплатно-то чужое дело ломить, — продолжал Стрежнев, — чай, у него брандвахта, лед окалывать надо. Да и еще человека до пары нужно.

— А вот линейный! — кивнул начальник на Олега. — Денек поработаете вместе. Веселее. А Федору, Олег Павлыч, составьте табель. Сколько дней отработает, так и оплатим. И пусть не боится, помогает, коль такое дело. Ну, уголь, круги сняли? Поехал... Чего еще, говорите... Котельщиков пришлю. Да, чуть не забыл!.. Вот, распишитесь, деньги привез. Вам еще долго тут жить. Вот что, Олег, давай еще требования три подпишу на всякий случай, чтобы не ездить в затон из-за одной лишь подписи. А склад у вас тут под боком...

Он подписал на колене требования, встал на под ножку кабины, крикнул напоследок:

— Садитесь, кто? До брандвахты подвезу.

— Да, чай, прибраться надо! — с досадой ответил Стрежнев.

В кузов залез только линейный.

Затаскивая на катер новые, пахнущие свежей краской спасательные круги и ребристые спасательные нагрудники, Стрежнев думал: «Заигрывает... Поднимать сам стал, денег привез... Наверно, думает, вот все сделаем, так и на всю навигацию оставит. Мол, поработай, Стрежнев. Как не так! Столкну — и все. Пусть ведут в затон, да движок вынимают, в цех везут...»

Дума о начальнике не покидала Стрежнева и дорогой и на брандвахте: «Так он и поднимал-то только затем, чтобы доказать, что вот, мол, видите, как легко — поднимете без людей, одни. Вот плут!.. Ну, не на того нарвался».

Сварщик ушел за глухарями

Через два дня катер приподнялся над гривой — прямо и прочно стоял на клетках.

А в каких-то шагах пяти за его кормой дышала холодом широкая мрачная закраина. Рядом с катером на бугорке вдавился в луговину тяжелый куб сварочного аппарата. На потемневшем от сырости столбе электролинии был прибит временный рубильник; к нему от аппарата ужом проползал по траве старый кабель.

Сварка намечалась на воскресенье, утром.

Все было готово еще с вечера: аппарат проверен, места будущих швов зачищены. Двое котельщиков из затона ночевали у Семена и Стрежнева.

Чуть свет все четверо были на берегу. Семен достал из машинного отделения электроды, положил их на борт катера, сел ждать сварщика.

Стрежнев сходил, поглядел метку, выдернул ее и бросил в закраину — вода лезла против всякой меры. Он постоял в раздумье и тоже сел на обрубок рядом с котельщиками. Ждали. Утро было волглое, теплое.

— Что-то долго нет, — от нетерпения сказал Семен.

— Подожди, дай позавтракает, — стараясь успокоить и себя и всех, ответил Стрежнев. — У него ведь не у нас — не горит.

Сидели. Прошло полчаса... Час.

Семен сходил в кубрик за биноклем и время от времени внимательно пошаривал всю дорогу вплоть до леса.

— Идет! — наконец крикнул он сверху. — В лога спустился... Сейчас еще погляжу: закрыло. Так это не он!.. Линейный...

Олег подошел виноватый, злой.

— Ну что?! — Стрежнев привстал ему навстречу. — Идет?..

— За глухарями ушел...

— Фи-и-иуу!.. — присвистнул Стрежнев и сел. — Ладно, подождем, не к спеху... А может, дядя придет, заварит...

Семен слез с катера.

Все в недоумении