Верховья - Валентин Арсеньевич Николаев

И пусть линейный был прав, но казалось Стрежневу, что они там тайно сговорились с Чижовым и оба ехидно измываются над ним напоследок. Вспомнилось, как уезжал, и опять пожалел, что вгорячах забыл, не прихлопнул по столу перед самым носом у Чижова медицинской справкой, что лежала в кармане, не ушел сразу домой. Оплошал!.. А теперь уж поздно. Расхлебывай вот. Но он решил еще пока не сдаваться: «Вы хитры, а я тоже не лыком шит».

— Я вам эти дни прогулом поставлю...

— Да?.. А ремонтировать сам будешь? — очнулся Стрежнев.

— А вы что, гулять приехали?

— Ну, и не ломить. Мы тебе не котельщики и не плотники. Людей давай, а потом покрикивай.

— Так вы что, готовую баранку настроились крутить? Сидели бы дома, ждали, когда лед пройдет.

— Ищите с Чижовым хороших, раз мы не годимся... Только не забудь пакли им выписать, днище-то хоть проконопатят, — сказал и отвернулся Стрежнев.

Линейный насторожился, часто замигал, соображая.

— Какое днище?

— А иди погляди, какое.

Механик нерешительно встал, медленно пошел и лег под катер.

Оттуда он вылез совсем другим, обмякшим. Снова обошел вокруг катера. Стрежнев в это время наклонился к Семену, спросил потихоньку:

— Как его дразнят?

— Олег вроде.

— А по батюшке?

— Не знаю...

Линейный сел на осину, спросил уже без запала:

— Так что будем делать?

— А вот решайте, вы инженеры, — ответил Стрежнев.

— Дубляж придется ставить...

— Валяй!.. Инспектор Регистра хоть крапивы тебе в штаны сунет.

— Почему?

— А вы, инженеры, лучше должны знать, где можно, а где нельзя заплатки лепить!

— Н-да-а...

Помолчали.

— Вот что, Олег батькович, — начал солидно Стрежнев, — зря не кипятись, а давай толком... Иди, значит, к главному инженеру да узнай, может, не стоит и ремонтировать-то.

— Как это?

— А так... Ну-ко глянь, в ведомости-то записано ли.

Механик достал из нагрудного кармана тетрадку. Полистал. Ни в разделе «Корпус», ни в «Сварочных работах» о трещине не говорилось.

— Ну вот! — оживился Стрежнев. — Они и знать ничего не знают, а тут расхлебывайся. Пусть идут да смотрят сами, решают.

— Ладно, пойду уточню, — сдался механик. — Только что-нибудь делайте, не сидите. Что вы, на самом деле!

Стрежнев неопределенно хмыкнул, сказал негромко:

— Давай беги, беги... — а сам подумал: «Пусть побесятся, не одним нам «сладкая жизнь».

Олег, как-то неестественно избочившись, пошел по дороге через гривы к далекому белому домику, выглянувшему из бора.

— Ну что, давай хоть винт собьем, что ли, — сказал Семен. — Привезли, так заменить надо...

— Да куда ему винт, на берегу-то! Хотя давай. А то и взаправду прогулы поставит — в затоне кто-нибудь обрадуется. Найдутся...

Не скоро они сняли измятую изуродованную насадку, ограждающую винт. А потом до темна по очереди ахали осадистой кувалдой по бронзовой болванке, упертой в ступицу винта. Один держал эту болванку, другой бил. Потом менялись. Оба часто дышали, взмокли, но не отступались.

Ушли только после того, как винт тяжело шмякнулся на вяло осевший, будто вздохнувший луг.

2

На другой день линейный пришел вместе с главным. Они кругом оглядели корпус, после этого главный снял свое короткое пальто, протянул его Стрежневу, шутливо сказал:

— А ну, раздевайсь, давай меняться!

От его шутливости, легкодушия стало покойнее, проще, и к Стрежневу будто опять на миг вернулись прежние времена.

Надев стрежневскую фуфайку, главный заполз под катер, долго изучал трещину, совал в нее щуп, потом попросил молоток и стал выстукивать все днище. Семен со Стрежневым ждали.

— Мел дайте! — крикнул он и выбросил наготове из-под катера руку. Поперек днища он провел черту, потом еще что-то там чертил, раздумывал. Затем крикнул линейного:

— Олег Павлович! Смотрите... Вот досюда варить швом, а дальше — вот я обвел — заплатку, дубляж. Только варить, чтоб комар носа не подточил. Ясно?

— Понимаю.

— Вот так, братцы, — переодевшись, сказал главный и поглядел на Стрежнева. — Другого выхода у нас нет. В водохранилище и за запань посылать не будем, а так, на перевозе, пока побегает. А там — увидим... Только за сваркой следите, чтобы как влито было. Халтура здесь не пойдет. Значит, Олег Павлыч, снимайте размеры и марш в затон — заказывайте дубляж. Вези с собой хорошего сварщика, котельщиков... Ток есть. — И он кивнул на столб. — Аппарат можно взять здесь в гараже, чтобы не таскаться. Действуйте!..

Он попрощался со всеми за руку, отряхнул свое пальто и ушел.

Линейный тут же залез под катер снимать размеры.

А Стрежнев с Семеном отошли к корме, стали разглядывать гребной вал, с которого сбили вчера винт. Хоть в душе и упрямились они оба, а все же заразил их главный своей непринужденной деловитостью.

— Придется поднимать, — сказал Стрежнев Семену, — гляди, что делают! Теперь не отвяжешься. — И добавил громче: — Олег Павлыч, лес надо. Из чего клетки-то рубить?

— Вон мужики боны рубят. Сходите к ним, дадут вам пять-то бревен, — ответил линейный из-под катера.

— А нести на спине?

— У них трактор каждое утро работает. Попросите, притащит.

— Нет уж, иди сам проси. Я христа ради кланятья не буду.

— А я как? Заявку вам буду оформлять из-за пяти-то бревен, пороги в гараже обивать!

— А чего тебе делать. Обивай... — дразнил его Стрежнев.

Механик вылез из-под катера, уверенно подошел к ним вплотную.

— Вот что! — сказал он неожиданно построжавшим голосом: — Вы не одни у меня: в устье Луха две сплоточные машины стоят, баржи, брандвахты... потом лебедки. И там люди, у всех работы не меньше, чем вас! Делайте и ничего не ждите. За вас никто не сделает!.. Сейчас иду оформлять вам требования на краску, на запчасти к двигателю, на электроды... И сегодня же надо успеть в затон, заказывать дубляж... дождетесь, затопит, как разбитое корыто!

Сказал и ушел.

— Вот так, господа начальство! Возьми с них. Ну что? — спросил Стрежнев и поглядел на Семена.

— А что? Придется делать, — отводя глаза в сторону, неуверенно сказал Семен, не зная, угодил или