Немезида - James Swallow

Эти люди, беженцы, как-раз собирались вместе в преддверии наступающей ночи, привязывая верёвки и закрепляя полотнища. Здесь, за городом, ветры стремительно носились по открытой пустыне, и частицы тёмной пыли проникли бы повсюду. Пока она шла, первые завихрения ветерка трепали края её одежд.

Трос подстроился к её шагу и указал на строение странных пропорций со скошенной стеной и лесом скелетоподобных антенн, торчавших из того места, где должна была быть крыша:

– Туда.

– Это последователи леди Сайноп? – спросила она.

Мужчина издал весёлый смешок:

– Не говорите ей это в лицо. Она сочтёт это непочтительным, – Трос отрицательно покачал головой. – Мы следуем не за ней. Мы следуем за Ним. Миледи просто помогает нам на этом пути.

– Ты знал её до восстания?

– Я знал о ней, – поправил он. – Мой батя как-то встречался с ней, когда она была моложе. Слушал её обращение к тайному собору в Сумрачном Роге. Хотя я никогда не думал, что мне самому выпадет возможность... Миледи много сделала для нас за все эти годы.

– Значит, твоя семья всегда была частью Имперского Культа?

Трос кивнул:

– Но это не то название, которым мы пользуемся здесь. Мы зовём себя Теогом.

Они приблизились к строению, и Соалм внезапно поняла, что оно вовсе не было зданием. На самом деле, конструкция была маленьким кораблём, добрая часть киля которого была зарыта в потрескавшуюся, красноватую землю. За ним она увидела заржавевшие остовы портовых причалов, тянущиеся в воздух. Это место когда-то было широким речным руслом.

Вдоль бока древнего судна выстроились палатки, и каждая из них светилась изнутри ламповым светом.

– Люди здесь – они все с Дагонета?

– И прочих миров оси, – сказал мужчина. – Некоторые из них втайне находились тут в рамках паломничества. Застряли здесь, когда кланы всё поставили с ног на голову. 

– Паломничество? – повторила она. – С какой целью?

Трос просто кивнул ещё раз:

– Вы увидите.

Он открыл ей тяжёлый стальной люк и она прошла внутрь.

Старый корабль когда-то был грузовым судном, возможно – гражданским транспортником, принадлежавшим какому-нибудь филиалу колониального Администратума. Сейчас от него осталась лишь опустошённая скорлупа: обдуваемый песками корпус и ржавые металлические рамы палуб. Перепрофилированный скелет судна был укреплён изнутри новыми защитными стенами из камней, сложенных без раствора, или стали, позаимствованной из корпусов грузовых контейнеров. За спиной Соалм с сильным хлопком закрылась дверь, забрав с собой напор ветра. Лишь дотянулся внутрь завиток холодного воздуха, царапая по маленьким наносам песка в коридоре.

– Дитя, – к ней приблизилась Сайноп, и в её глазах стояли слёзы. – О, дитя, ты пришла. Благослови тебя Трон.

– Я... задолжала это, – сказала Вененум. – Я была обязана.

На губах Сайноп мелькнула улыбка:

– Я никогда не сомневалась, что ты придёшь. И я знаю, что попросила от тебя многого. Я подвергла тебя риску.

– Я находилась на миссии, в которую не верила, – ответила Соалм. – Вы попросили меня предпринять другую, ради того, во что я верю по-настоящему. Мне вовсе не нужно было выбирать.

Аристократка взяла её за руку:

– Для твоих товарищей  это будет выглядеть по-другому. Они могут отречься от тебя.

– Скорее всего, – ответила Соалм. – Но я потеряла то, что считала своей семьёй, давным-давно. С тех пор единственные родственные души, что у меня были – это те, кто познал Бога-Императора так же, как мы с вами.

– Теперь твоя семья – это мы, – сказала Сайноп. – Все мы.

Соалм кивнула, подтверждая справедливость слов пожилой женщины, и почувствовала душевный подъём. 

– Да, это так, – но затем вспышка счастья схлынула, и её мысли вернулись к содержимому послания в медальоне. Она достала устройство и вложила его в тонкие, покрытые морщинами руки Сайноп. – Как я могу вам помочь?

– Пойдём, – та поманила её глубже в тени разбитого остова. – Там всё станет яснее.

Как и лагерь за стенами, выброшенный на берег корабль был полон людей, и на всех лицах Соалм видела одно и тоже выражение: необычную смесь страха и надежды. Она с постепенно нарастающей тревогой  начала понимать, что эти чувства были направлены на неё.

– Трос сказал, что у вас здесь беженцы со всего Дагонета. А также с прочих миров.

Сайноп кивнула на ходу:

– Я надеюсь... Я молюсь, что есть другие группы, прячущиеся в пустырях. Было бы так печально признать, что мы – это всё, что осталось.

– Но только здесь должны быть сотни людей.

Ещё один кивок:

– Четыреста шестнадцать, когда пересчитывали в последний раз. По большей части дагонетцы, но есть горстка гостей с других миров Тэйбианских Звёзд, – она вздохнула. – Они проделали такой длинный путь и пожертвовали столь многим... И теперь они никогда не вернутся домой.

– Помощь идёт, – за последнюю пару недель Соалм столько раз говорила эту ложь, что стала выдавать её автоматически.

Аристократка остановилась и посмотрела на неё взглядом, пробившим все заслоны фальши:

– Мы обе знаем, что это неправда. Бог-Император переживает тяжёлые времена, и продолжение Его существования гораздо важнее, чем любой из нас, – она обвела рукой вокруг себя. – Если мы должны умереть, чтобы Он мог спасти Галактику, мы с радостью заплатим эту цену. Мы встретимся снова по Его правую руку.

Безмятежная решимость, излучаемая Сайноп, нахлынула на Соалм, и ей потребовалось какое-то время, прежде чем она оказалась в состоянии говорить снова.

– Сколько времени... Теог был здесь?

– Ещё до того, как я родилась, поколениями раньше, – сказала пожилая женщина, снова трогаясь в путь. – Даже до эры Великого Крестового Похода. Говорят, что когда Бог-Император ещё ходил по беспокойной Земле, уже тогда были те, кто в тайне Ему поклонялся. Когда Он направился к звёздам, за Ним последовала и эта вера. А затем было "Божественное откровение", книга, которая систематизировала эти верования. Священное писание.

– Это правда, что она была написана одним из собственных сыновей Бога-Императора?

– Я не знаю, дитя. Всё, что можно сказать наверняка: это Имперская правда, – она снова улыбнулась. – Я выросла с этим знанием. Долгое время мы и прочие нам подобные вели уединённые жизни. В лучшем случае нас игнорировали, в худшем – хулили. Мы, – те кто веровал, – считались введёнными в заблуждение глупцами. 

Соалм огляделась:

– По мне, так эти люди не похожи на глупцов.

– Именно. Наши ряды начали расти, и не только здесь. Группы верующих со всей Галактики объединяются. Наша вера не знает границ, охватывая всех, от самого низкородного ребёнка из улья до людей, которые ходят по дворцам самой Терры, – она помедлила, размышляя. – Тьма, которую сеет Воитель, привела многих к нам под крыло. По пятам за его мятежом следуют и ужасы, и чудеса. Это – время нашего испытания, у меня нет в этом сомнений. Наша вера – на взлёте, милое дитя. Придёт день, и все звёзды преклонят колено перед Священной Террой и славой Бога-Императора.

– Но пока этого не случилось, – сказала Соалм с оттенком горечи в голосе. – Не сегодня.

Сайноп коснулась её руки.

– Имей веру. Мы – часть чего-то большего, чем мы сами. Пока жива наша вера – живы и мы.

– Люди с других миров, – продолжила давить на неё Соалм. – Трос сказал, они здесь в рамках паломничества. Я не понимаю.

Сайноп не ответила. Они проследовали на нижние уровни старого корабля по залатанному металлическому трапу, шагая осторожно, чтобы избежать сломанных балок и упавших пиллерсов. Здесь, внизу, стоял тяжёлый, насыщенный запах ржавчины и сухой земли. Пройдя несколько метров, они вышли к бронированному отсеку с толстыми стенами из слоёв стали и керамита. Вокруг единственного ведущего внутрь люка толпилось четверо мужчин, вооружённых крупнокалиберным оружием. У них были жёсткие глаза и крепкое плотное телосложение обитателей миров с большой силой тяжести. Ассасин немедленно поняла, что все они до единого были профессиональными солдатами с большим опытом и многими смертями за спиной.

Сайноп вышла на свет, излучаемый люмами над головой, и все они почтительно поклонились, снимая перед пожилой женщиной свои фуражки. Соалм смотрела, как она подходила к каждому по очереди и говорила с ними так, как будто они были старыми друзьями. Рядом с солдатами, она казалась крохотной и хрупкой, и всё же было ясно, что они ловили каждое её слово и жест, как компания любящих сыновей. Её улыбки как в зеркале отражались на их лицах.

Сайноп сделала жест в её направлении:

– Джентльмены, это Дженникер.

– Та самая? – спросил самый высокий из четвёрки, в руках которого покоился тяжёлый стаббер.