Империя проклятых - Джей Кристофф

Пальцы соскальзывали.

– Диор… Ради всего святого, ВЗБИРАЙСЯ!

Когда она схватила меня за окровавленные пальцы, я почувствовал, как слабеет моя хватка. Сердце ушло в пятки. Я посмотрел ей в глаза, когда цепь упала на край, и на краткий миг грудь мне заполнила отчаянная любовь. Несмотря на боль, я прошептал ту же ложь, которую моя жена шептала моей дочери в ночь, когда он постучал в нашу дверь.

– Все будет хорошо, милая…

Я выпустил цепь из руки, и мы начали падать. Вниз, в темноту. Вниз, в вечный сон. Но сверху ко мне потянулась фигура, и я закричал от боли, когда она схватила меня за сломанную руку. Резко остановившись, я поднял глаза и увидел сестру, болтавшуюся вниз головой, зацепившись ногами за перила. Она щурилась от яркого света моей эгиды, и кожа у нее дымилась и покрывалась испариной от прикосновения серебра, горящего у меня на коже.

– ВЗБИРАЙСЯ, CHÉRIE!

Диор карабкалась по моему телу, как истекающий кровью, задыхающийся паук. Поцеловав меня в окровавленную щеку, она бросилась вперед, схватив Селин за свободную руку. Моя сестра подтянула Диор, пытаясь уберечь ее от падения. Но не от рока, ожидающего наверху.

Феба все еще сражалась с Неистовым, быстрая, как ветер. Палач здорово пострадал от сильнейшего приступа ее ярости и теперь стоял на коленях, зажимая окровавленное лицо здоровой рукой. Но в итоге ангел Фортуна отвернулась от нас, впрочем, как всегда. Когда закатная плясунья бросилась к упавшему холоднокровке, Киара схватила ее ржаво-красный хвост в окровавленный кулак. И с силой, превосходящей все, что я когда-либо видел, взмахнула закатной плясуньей и начала молотить ею по мосту так, что разлетались каменные плиты.

– Поганая!

ХРЯСЬ.

– Долбаная!

ХРЯСЬ.

– Шлюха!

Взревев в последний раз, Киара сбросила Фебу с разрушенного моста, и тело львицы, безвольное и изломанное, полетело во тьму. Диор громко звала Фебу, небеса над головой сотрясал гром. Дыхание обжигало, рука болела, и я посмотрел в глаза Селин. Моя сестра все еще висела вниз головой, одной рукой держа то, что осталось от меня, и сквозь ее пальцы сочилась моя кровь. Из нашей малочисленной армии уцелели только мы: две последние фигуры на доске, и враги, окружившие нашего императора наверху. Совсем как в детстве, когда мы сражались спина к спине в кузнице нашего отца. Всегда в меньшинстве. Никогда не уступая.

Я ухмыльнулся, обнажив окровавленные зубы.

– Как в старые добрые времена…

– Нет.

Селин встретилась со мной взглядом, в котором светилась ненависть.

– Нет больше старых времен.

И она отпустила мою руку.

Я увидел, как она сделала режущее движение ладонями, когда снова призвала свой кровавый клинок. Почувствовал, как гром расколол небо, когда она перелетела через перила обратно к Киаре за спину. Услышал, как закричала во все горло Диор. А потом остался только запах.

В ушах свистел ветер.

В груди рвалось на части сердце.

А я падал, падал вниз, в темноту.

VII. Чрево зверя

Последний угодник-среброносец запрокинул голову и сделал большой глоток. Историк наблюдал за происходящим из кресла напротив, приподняв светлую бровь. Габриэль допил вино, вздохнул, потянулся за «Моне» и, вопреки всем надеждам на обратное, обнаружил, что оно уже закончилось.

– Нет песенки печальнее на свете, чем песнь пустой бутылки на рассвете, – пробормотал он.

– Она позволила тебе упасть, – задумчиво произнес Жан-Франсуа. – Твоя сестра.

– Ну, ради исторической точности, наверное, безопаснее сказать, что она меня отпустила.

– Это было довольно подло с ее стороны.

Габриэль печально кивнул.

– Селин была чудовищной мандой.

– И все же, – усмехнулся Жан-Франсуа. – Мне кажется, это было глупо – отбросить тебя в сторону до того, как вы выиграли битву. Возможно, она и была грозным сангвимантом, но ее ранили. Ее измотала схватка. У твоей чертовки почти не было шансов в одиночку противостоять двум Дивокам-высококровкам.

– Их Феба уже разорвала в клочья. А я, раненый и безоружный, все равно не смог бы помочь в бою, и Селин знала, что если я каким-то образом выберусь живым с этого моста, то выполню свое обещание и доставлю Грааль в Высокогорье. Если бы она расправилась со мной лицом к лицу, Диор перестала бы ей доверять. Но я же просто выскользнул из ее рук в пылу битвы… – Габриэль пожал плечами. – Моя сестра прекрасно разыграла доставшиеся ей карты.

– А какие карты разыграла в ответ Мать-Волчица?

– В том-то и проблема, холоднокровка. – Угодник потер свой гладкий подбородок. – Понятия не имею. Я был довольно озабочен, учитывая увлекшую меня вниз силу тяжести.

– Ты выжил после падения, это очевидно.

– Бледнокровки легко не умирают. – Габриэль кивнул. – Но пути-дороги, на которых я оказался позже, привели меня в такие места, которые я и представить себе не мог. Прошли месяцы, прежде чем я снова услышал о Диор.

– Итак, – вздохнул историк, глядя в узкое окно. – Наконец-то мы подошли к этому.

– …к чему, Честейн?

– Голубка моя? – позвал маркиз.

Дверь камеры быстро отворилась, скрипнув петлями. Мелина ждала по ту сторону, склонив голову, исполненная долга, с обожанием в глазах.

– Хозяин?

– Принеси доброму кавалеру еще бутылку, любовь моя. Мы должны развлечь гостя в наше отсутствие. – Жан-Франсуа взглянул на угодника. – Может, предложить тебе что-нибудь покрепче? Тебя могла бы развлечь Мелина, если хочешь.

Габриэль посмотрел на женщину, и Жан-Франсуа увидел: на мгновение она встретилась с ним глазами. Маркиз знал, что его домоправительница ненавидит угодника, кроме того, она никогда не простит ему нападения на своего любимого хозяина. Но вампиру также был хорошо знаком этот взгляд, полный желания, и он заметил, как по коже Мелины побежали мурашки, когда она обратила внимание на рот угодника, на изгиб его губ. В конце концов, никакое снадобье не могло сравниться с таким поцелуем. Ни один грех смертной плоти. И как бы она ни презирала его, Габриэль мог дать ей это. Цепляясь и ругаясь, обнажаясь, умоляя и покусывая, обещание этого поцелуя билось у нее под кожей, прорываясь сквозь учащенное дыхание…

Жан-Франсуа улыбнулся, когда Габриэль оторвал взгляд от горла Мелины.

– Достаточно вина.

– Я могу попросить своего мальчика принести что-нибудь освежающее, если ты предпочтешь другое. – Маркиз сконфуженно нахмурился. – Как его зовут, голубка?

– Дарио, хозяин, – ответила Мелина.

– Ах, да. Дарио. – Вампир выдохнул это имя, улыбаясь и обнажив острые, как лезвия бритвы, клыки. – Он служит у меня недолго, но он великолепен, де Леон. Можно легко организовать дегустацию? Хочешь? Или, если хочешь, они с Мелиной могли бы…

– Достаточно одного вина, – пробурчал Габриэль.

Жан-Франсуа усмехнулся.

– Позаботься об этом,