Империя проклятых - Джей Кристофф

Бросив последний взгляд на угодника-среброносца, Мелина сделала реверанс и вышла из комнаты, заперев за собой дверь. Жан-Франсуа достал из кармана платок, Габриэль нахмурился, наблюдая, как тот вытирает золотой кончик своего пера. Уложив его в деревянный футляр, историк закрыл лежавшую у него на коленях хронику в кожаном переплете и, еще раз глубоко вздохнув, поднялся с кресла, разглаживая тонкой рукой складки своего сюртука.

– Куда же ты? – спросил угодник. – Ночь только начинается.

– И я вернусь до ее окончания, друг мой, – улыбнулся вампир.

– Я думал, твоя императрица хотела услышать мою историю целиком?

Жан-Франсуа поправил платок на израненном горле.

– Думаю, мы можем предать притворство огню, Габриэль. Моя императрица желает услышать историю Грааля. И действительно, история Диор Лашанс в значительной степени связана с твоей. Но, по крайней мере, на данный момент нити в ее гобелене, кажется, выскользнули из твоих ловких пальцев, и какое-то время ткать придется кое-кому другому.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – нахмурился Габриэль. – Какой еще другой?

– Ты не единственный узник в этом замке, угодник.

– В этом я не сомневаюсь. Но чаша разбита, Честейн. Грааль погиб. И никто из ныне живущих не знает ее историю лучше, чем я.

– Это правда, – согласился вампир. – Из ныне живущих – никто.

Последний угодник хищно прищурился, и подлокотники его кресла опасно скрипнули, когда он сжал их.

– Ты хочешь сказать… Это невозможно…

– Невозможно?

– Нет, – недоверчиво прорычал Габриэль. – Марго не настолько глупа, черт возьми.

Жан-Франсуа поднял руку, когда угодник поднялся с кресла.

– Я бы не советовал выходить из себя, Габриэль. Уверен, ты предпочел бы остаться здесь, в компании хорошего вина и жаждущей плоти, чем вернуться со мной в ад. Потому что я направляюсь именно туда – в ад. – Жан-Франсуа встретился взглядом с угодником, и воздух между ними потрескивал от напряжения. – Надеюсь, хоть это тебя немного утешит.

– Ни единому ее слову нельзя верить, – выплюнул Габриэль. – Эта сука соткана из лжи.

– И я, конечно же, уверен, что каждая нота из тех, что ты мне здесь пропел, – чистая Божья правда. – Жан-Франсуа улыбнулся почти нежно. – У каждой монеты две стороны, друг мой. У каждой сказки – две версии. Не переживай, потом мы снова вернемся к твоей. Но до тех пор…

Дверь бесшумно распахнулась, и в комнату вошла Мелина. Она несла свежую бутылку «Моне» и золотой колокольчик, украшенный воющими волками. По коже у нее побежали мурашки, когда она поставила то и другое на стол, взглянув на Габриэля из-под длинных черных ресниц.

– Хотите, чтобы я… осталась, хозяин?

Жан-Франсуа лениво приподнял бровь в сторону Габриэля. Угодник молча кипел от злости, сжав руки в кулаки так, что побелели костяшки. И впервые с тех пор, как они встретились, вампиру показалось, что он уловил искорку настоящего страха в этих серых, как буря, глазах.

– Думаю, наш гость предпочел бы сейчас уединение, любовь моя.

Историк взглянул на колокольчик на подносе.

– Позвони, если у тебя вдруг где засвербит, де Леон. Кто-нибудь обязательно придет и почешет.

– Ты даже не представляешь, с каким дьяволом собираешься вальсировать, Честейн.

– Возможно. – Вампир наклонил голову. – Но я очень люблю танцевать.

Историк вышел из комнаты, стуча каблуками и шурша бархатным сюртуком по полу. Он чувствовал, как взгляд угодника прожигает дыру в его затылке, когда Мелина закрыла за ними дверь и крепко заперла ее. Шестеро рабов-мечников, стоявших снаружи, низко поклонились, опустив глаза, когда маркиз сунул руку в карман и у него на ладони оказалась маленькая черная мышь.

– Присмотри за нашим гостем, Арман, – пробормотал он, глядя в темные глаза существа.

Оставив своего фамильяра на каменных плитах, вампир спустился по лестнице в замок, за ним быстро следовала Мелина. С каждым шагом улыбка, которую он дарил угоднику, исчезала, а мрачное веселье, которое он испытал, заметив страх де Леона, испарялось. Он шел неосвещенными коридорами мимо бдительных фамильяров и бессмертных придворных, мелькавших тенями, а в сознании у него сгущалась еще более темная тень. Он знал, что на самом деле ему ничего не угрожает, что его маман не рискнула бы причинить вред своему любимому сыну. Но мысль об этой… мерзости, о перечне ее преступлений, о том, что он должен каким-то образом завоевать ее доверие…

По его приказу окованные железом двери открыли, и он спустился в недра замка, миновав пределы всякого света и надежды. Если верхние пространства Суль-Аддира звучали гимном небу и земле, то его подземелья были одой бездне – безмолвной, темной и совершенно забытой. Рядом шли рабы-мечники и семенила неизменно послушная помощница Мелина. Хрустели по черному камню сапоги, пока они тайными ходами спускались все ниже и дальше от света. И наконец, в самой глубокой и мрачной яме во чреве Суль-Аддира маркиз Честейн и его компания остановились перед парой тяжелых каменных дверей.

Они были оправлены в серебро и скреплены таким же замком и цепью. Жан-Франсуа достал ключ, который доверила ему его дама, и передал его домоправительнице. Морщась от боли, Мелина открыла серебряный замок, Жан-Франсуа отступил назад, пока рабы разматывали цепи. По кивку, приложив усилия, мужчины широко распахнули тяжелые двери.

За дверью их ждала камера, черная как смоль, которая едва уловимо пахла кровью и углем. Стены высечены из необработанного камня, грубо и наспех обтесанного, звеневшего от песни бегущей воды. Небольшое пространство размером пятьдесят футов в ширину и пятьдесят в глубину заканчивалось неровным обрывом, ведущим к бурному потоку темной воды, которая все еще текла, несмотря на вечную зиму, охватившую мир далеко наверху.

Подземная река.

Трое рабов осторожно вошли в камеру и поставили у кромки воды богато украшенное кожаное кресло, а рядом стол из красного дерева. На нем стояли химический шар, два хрустальных бокала и бутылка зеленого стекла. Сделав свое дело, мужчины удалились с высоко поднятыми факелами, ни разу не повернувшись спиной к реке и темному берегу за ней.

Мелина умоляюще заломила руки.

– Хозяин, я…

Жан-Франсуа поцеловал кончики своих пальцев и прижал их к ее губам.

– Присмотри за де Леоном. Я позову, если что-то понадобится.

Ее глаза светились страхом, когда она склонила голову. Жан-Франсуа взглянул на мужчину, возвышавшегося рядом с ним – шесть с половиной футов налитых силой мышц, с горящим факелом в руке. Темные волосы были зачесаны назад, образуя на лбу вдовий пик, а борода подстрижена так остро, что могла бы порезать губы.

– Если я вдруг закричу, капитан Дэлфин, пожалуйста, поспешите.

Капитан приложил правую руку к ливрее с символами Честейнов на груди.

– Маркиз.

Жан-Франсуа вошел в камеру, зажав в ладонях