Случайный рыцарь - Николь Сноу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Папа кивает на Дрейка.
Я верю тому, что он говорит, потому что всякий раз, когда я предлагала дедушке нанять кого-то, чтобы помогать ему по дому, он говорил мне, что я звучу как мой отец. До Дрейка.
– Я знал твою маму еще со средней школы, но мы вращались в разных кругах. Я никогда не разговаривал с ней до одной ночи. После игры в баскетбол я тормознул на заправке и вдруг увидел, как она бежит по переулку без пальто. Я догнал ее и спросил, не нужно ли подвезти куда-нибудь. Она запрыгнула в машину и велела ехать. Гнать на полной скорости.
– Что ты имеешь в виду? – Мое сердце колотится где-то в горле, и я протягиваю руку, обхватывая пальцами руку Дрейка.
– Одежда порвана, волосы спутаны, она рыдала. Приятель тетки пытался изнасиловать ее.
На протяжении всего этого удивительного разговора сердце множество раз разрывалось на части, но на этих словах оно едва не остановилось.
Дрейк крепко сжимает мою руку, пытаясь поддержать, в то время как второй тщетно пытаюсь массировать грудную клетку, чтобы унять боль. Но я не в силах остановить бегущие по щекам слезы.
– Прежде чем скажу что-нибудь еще, позволь предупредить. Молли не нужно знать, что я рассказал тебе все это. Она не хочет снова переживать прошлое, – твердо говорит папа. – Девушка, на которой я женился, была из другого мира. Никогда не знала, кем был ее отец. Мать бросила ее лет в пять. Девочка переезжала от родственника к родственнику, пока не оказалась на попечении тетки. Да и то потому, что государство платило той пособие на содержание. В ту ночь я привез Молли домой, сюда, на ранчо, и… такой всегда щедрый и понимающий отец не позволил ей остаться.
– Что? – Я спрашиваю, прежде чем понимаю, что говорю вслух. – Почему?
– У него был целый список причин: начиная с опасений, что она обворует нас, заканчивая фактом, что девушка не из нашего круга. Он позвонил шерифу, того парня сперва арестовали, а потом выдворили из города. Папа сказал, что он решил проблему, и на этом все. Но я-то знал, что это не так. У тетки просто появится другой ухажер, другой обидчик. А Молли некуда будет пойти, если я не сделаю что-нибудь.
Святые небеса.
Сердце впервые в жизни болит за маму, из-за того, что ей пришлось пережить. Начинаю понимать, что сделало ее колючей и неуживчивой. Не могу не признать, как сильно я разочарована в дедушке. Пусть это и было все давным-давно, но такому нет прощения.
– Я знал, что Молли не была беременна, когда она заявила об этом отцу. Ее тетка предусмотрительно заставила ее принимать противозачаточные. Однако я был ее единственной надеждой сбежать из этого города. Даллас неплох, но, как и в любом другом месте, у него есть и другая сторона. Изнанка жизни. А еще я понял, что она – единственная надежда сбежать от моего отца. Он убеждал, что мне не нужен никакой колледж, что для работы на ранчо или в компании не нужно никакое специфическое образование. И не нужно бросать его в одиночестве.
Папа делает еще один большой глоток пива.
– Так что мы поженились и уехали, поступили в колледж. В конце концов папа смирился. Может, где-то чувствовал вину за то, как он относился к Молли, даже когда увидел, что я серьезен. Он оплатил учебу, и не только, за что я ему очень благодарен…
Мне нужна передышка. Медленно выпускаю застрявший в груди воздух и пытаюсь снова вдохнуть. Дрейк пересаживается с кресла на диван, стараясь прижаться как можно ближе, крепко обнимая меня и удерживая, пока привычный мир разваливается на части.
Проходит какое-то время, когда я чувствую, что готова услышать больше. Папа терпеливо ждет, а потом снова начинает, дождавшись моего кивка и одобрения от Дрейка.
– Мы вернулись сюда после окончания колледжа. Но не смогли ужиться вместе. Молли и папа были как масло и вода. Не было ни одной вещи, по которой они могли прийти к единому мнению. Джон ни дня не прожил, не работая от рассвета до заката, а твоя мать никогда не знала никого, кто работал бы стабильно. Всю свою жизнь, когда ей нужно было что-то – одежда, еда или жилье, – она обретала это по счастливой случайности, выпросив у кого-нибудь, или так и не получала желаемого. Она тоже никогда не знала любви. В нормальном ее виде.
Папа скрещивает ноги и наклоняется, глядя на меня.
– Я рассказываю тебе все это, Аннабель, потому что был в похожей ситуации. Я должен был решить, хотел ли отец то же самое, что и я. Как и для тебя, ранчо и нефтяная компания были для него важнее меня. Он всегда говорил – все или ничего. Его «все» было этим. Дом и предприятие были ему важнее. А Молли для него была ничем. – Он откидывается на кресло. – Я выбрал твою мать, потому что для нее я был важнее, чем для Джона.
Я шокирована услышанным. Ошеломлена, поражена, смущена.
– Но ты работал в «Норт Эрхарт?» – Он всегда получал там зарплату. И я точно это знаю.
– Нет, не всегда. Мы уехали ни с чем, даже не на машине, потому что она принадлежала ему. Поскольку я планировал работать в «Эрхарт Ойл» после колледжа, мои дипломы были в области бизнеса и геологии, поэтому я получил работу в другой нефтяной компании на юге. «Юпитер Ойл».
– Господи… Но как? – Я смотрю на Дрейка. Выражение его лица говорит, что он тоже не знал этого.
– Эйвери Браяр тогда там не работал, но, поверьте, Джон перевернется в могиле, если эта компания когда-нибудь приобретет «Норт Эрхарт».
– И сколько ты там проработал? – спрашиваю я, все еще пытаясь переварить услышанное.
– Несколько лет. И тогда мы с папой пришли к соглашению. Он сходил с ума от осознания того, что сын работает в той же сфере деятельности, но не на него. И я пообещал, что больше никогда не буду работать ни в какой другой компании, кроме нашей. Но не с ним. – Он кивает, будто думая о чем-то другом. – Мы были близки к разводу с твоей матерью, когда родилась ты.
Я снова задерживаю дыхание, просто смотрю на него, не отпуская взгляд
