Александр I - Сергей Эдуардович Цветков

всех обманывала и которая не заслуживает существования». Александр ласково улыбался в ответ, однако твердо просил французского императора, несмотря на все эти предосудительные качества Пруссии, все же кое-что оставить его личному другу, прусскому королю.

Для поправления безнадежных прусских дел к переговорам была привлечена прекрасная Луиза: по замыслу министров Фридриха-Вильгельма она должна была обратиться к сердцу Наполеона как жена и как мать, выпросив назад хотя бы Магдебург и еще кое-какие земли. Через час после ее приезда французский император прискакал к дому Фридриха-Вильгельма и с хлыстом в руке вбежал по лестнице в королевские покои. Луиза вздыхала и умоляла, Наполеон сыпал комплиментами, но выйдя от нее, сказал:

— Я ничего не сделаю ради прекрасных глаз прусской королевы.

Александру вновь пришлось опустить забрало. Он уже вполне овладел собой и источал неотразимое очарование, за которым, однако, скрывалась мужественная твердость и решимость. Напрасно Наполеон искушал его, показывая на карте прусские области: «Вот что мне нужно, остальное принадлежит вам», — царь требовал сохранить Пруссию как независимое государство, пускай и ценой потери значительной части бывших владений. Он был так настойчив, что, по его собственным словам, порой забывал о том, что он русский. В конце концов Наполеон смирился с мыслью о дальнейшем существовании Пруссии. Прусскому министру Гольцу он заявил:

— Ваш король всем обязан рыцарской привязанности к нему императора Александра: без него династия короля лишилась бы престола, и я бы отдал Пруссию брату моему Жерому. При таких обстоятельствах ваш господин должен считать одолжением с моей стороны, если я что-либо оставлю в его владении.

Ночные беседы с Наполеоном над картой мира изменили отношение Александра к политике Екатерины. Если раньше он порицал ее, то теперь стал проявлять гораздо больший интерес к роли России на Востоке. Наполеон настойчиво направлял внимание царя на Турцию:

— Надо покончить с государством, которое дальше не может существовать.

Французский император предлагал России все Балканы, за исключением Константинополя, ибо «обладание Константинополем дает господство над вселенной» (на языке Наполеона это называлось «дружески оттеснить Россию в Азию»). Отныне мысль Александра настойчиво заработала в направлении приобретения для России проливов, этих, по его словам, «ключей от своего дома».

Кроме того, Наполеон натравливал царя на Швецию, которая, как он предвидел, не присоединится добровольно к континентальной блокаде Англии. Он внушал Александру, что Швеция — естественный «географический противник» России и предлагал царю овладеть Финляндией.

— Правда, шведский король ваш союзник, — говорил он, — но тогда тем более он должен следовать вашей политике или испытать на себе последствия своего упрямства. Петербург слишком близок к финляндской границе. Русские красавицы в Петербурге не должны более слышать из своих дворцов грома шведских пушек.

Платой за Балканы и Финляндию должно было стать присоединение России к континентальной блокаде Англии.

Что касается Польши, то она для Наполеона всегда была лишь разменной монетой в более крупной игре. Он не возражал, чтобы царь провозгласил себя польским королем, но Александру не хватило духа своими руками ампутировать владения своего друга — Фридриха-Вильгельма, и он предпочел вручить скальпель французскому императору. Договорились о создании из польских областей, принадлежавших Пруссии, небольшого Варшавского герцогства под протекторатом какой-нибудь третьей державы.

25 июня был подписан Тильзитский мирный договор. Россия получала согласие Франции на территориальное расширение за счет Турции (княжества Молдавия и Валахия, уже занятые русскими войсками) и Швеции (Финляндия, которую предстояло отторгнуть у шведской короны); взамен царь соглашался признать все завоевания Французской империи и все королевства, созданные Наполеоном для своих родственников и союзников. По секретному пункту договора Россия обязывалась соблюдать континентальную блокаду, то есть закрыть свои порты англичанам и вступить в наступательный и оборонительный союз с Францией против любой третьей державы.

Фактически Наполеон предложил Александру раздел Европы между Францией и Россией. Вот только окончательная цена этого раздела в тот момент была еще не ясна. Пока что, в качестве вступительного взноса, обе стороны отреклись от своих союзников: Россия — от Англии, Франция — от Турции.

С Пруссией Наполеон расправился беспощадно. Фридрих-Вильгельм потерял польские провинции, из которых было образовано великое герцогство Варшавское, отданное саксонскому курфюрсту, которого Наполеон произвел в короли, а также все земли к западу от Эльбы, составившие королевство Вестфалию во главе с братом Наполеона Жеромом Бонапартом. Эти два новых королевства с двух боков охватывали Пруссию, готовые в любой момент поглотить ее жалкие остатки — Силезию, Бранденбург, Померанию и собственно Пруссию, которые Наполеон возвратил Фридриху-Вильгельму «из уважения к его величеству императору всероссийскому», как гласила 4-я статья договора. Помимо территориальных потерь и обязательства присоединиться к блокаде Англии, Пруссия была обложена стомиллионной контрибуцией, взымавшийся с монгольской беспощадностью. «Крылья у прусского орла будут теперь отрезаны настолько коротко, чтобы отнять у него всякую возможность беспокоить нас», — мог с полным правом заявить Наполеон.

27 июня, в день ратификации договора, Александр распорядился поднести Наполеону пять знаков ордена святого Андрея Первозванного — для самого императора, его брата Жерома, Мюрата, Талейрана и Бертье. В ответ Дюрок передал от Наполеона пять знаков ордена Почетного Легиона — царю и лицам, участвовавшим в выработке трактата: великому князю Константину Павловичу, барону Будбергу, князьям Куракину и Лобанову-Ростовскому.

Оба императора в полученных лентах выехали навстречу друг другу и встретились на середине пути — на улице, где фронтом напротив друг друга выстроились батальон Преображенского полка и батальон Старой гвардии. После обмена ратификационными грамотами батальоны промаршировали мимо их величеств. Дождавшись окончания парада, Наполеон подъехал к Преображенскому батальону и сказал Александру:

— Ваше Величество, разрешите мне вручить орден Почетного Легиона храбрейшему, тому, кто лучше всего проявил себя в эту кампанию.

— Я прошу у вашего величества разрешения посоветоваться с командиром, — ответил Александр и, подозвав полковника Козловского, сказал: — Кому дать?

— Кому прикажете, — был ответ.

— Да ведь надобно же отвечать ему!

Козловский недолго думая вызвал ближайшего солдата — правофлангового гренадера Лазарева. Солдат вышел и строя и застыл. Наполеон снял с себя орден Почетного Легиона и, приколов к мундиру Лазарева, сказал:

— Tu te souviendras que c`est le jour ou nous sommes devenus amis, ton maitre et moi[62].

Затем, обернувшись через плечо к Бертье, стоявшему за его спиной с неизменной записной книжкой в руках, император приказал назначить Лазареву пожизненную пенсию с ежегодной выплатой в 1200 франков.

Александр, возвратившись домой, в свою очередь отослал Наполеону Андреевскую звезду для храбрейшего из французов.

В тот же день батальон Старой гвардии давал обед батальону Преображенского полка. За столом французы и русские сидели через одного, перед каждым солдатом стоял серебряный прибор. Преображенцы примерили французские мундиры и медвежьи шапки, а гвардейцы Наполеона — русские мундиры и кивера.