Ожерелье - Мэтт Уиттен

— Сьюзен, вы что, издеваетесь надо мной? Курт Янсен признался.

— Не могли бы вы рассказать мне про то, как он признался в содеянном?

Она видела, что Паппас искренне пытается проявить сочувствие, но на самом деле злится.

— А что тут рассказывать? Вы знаете, что он сказал. Вы же читали стенограмму.

Между ними мертвым грузом лежали четыре нетронутых куска пиццы.

— Роберт, я так благодарна вам за все, что вы сделали для моей семьи. Но я должна спросить: вы так сильно переживали из-за убийства Эми…

Он бросил на нее недоверчивый взгляд.

— Что выбил из него признание?

Она решительно продолжила наступление:

— Ну да. Или по крайней мере…

— Ни за что, вашу мать. Я бы никогда не сделал ничего подобного. Это вам сестра такую чушь сказала?

— Вы допрашивали его десять часов без перерыва.

— Я не сделал ничего из ряда вон выходящего. Я использовал надежную технику допроса.

Несмотря на то что он злился, Сьюзен заставила себя продолжить:

— Вы сказали ему, что нашли его отпечатки пальцев.

— По закону я имею право лгать во время допроса.

— Я имею в виду, люди же могут делать ложные заявления о признании собственной вины?

Роберт взял вилку.

— Я заявил ему, что если он скажет нам правду, то мы дадим ему перерыв. И позвольте мне сообщить вам кое-что — он показал на нее вилкой, — после того как этот человек признался, он спал как младенец. Положил голову прямо на стол и отключился. Потому что именно так поступают виновные люди. Как только они признаются, все их тело расслабляется. Курт Янсен убил вашу дочь. У меня нет в этом никакого сомнения. За двадцать пять лет работы в ФБР я ни разу не арестовал человека, которого считал бы невиновным.

Сьюзен подняла руки в знак примирения.

— Я понимаю, что вы злитесь на меня…

— Нет, вовсе нет, — ответил Роберт, хотя это было очевидно. — Я просто не хочу, чтобы вы находились в безумном заблуждении относительно…

Она достала пакетик с ожерельем из кармана пальто. И положила его на стол рядом с кусочками пиццы.

Он резко замолчал. Сьюзен поняла, что он сразу узнал ожерелье.

Роберт, не моргая, смотрел на пакет. Затем он коснулся ожерелья через пластик, словно доказывая себе, что оно настоящее. Секунд десять оба молчали.

Затем он спросил:

— Где, черт возьми, вы это взяли?

— Я нанесла неожиданный визит своему бывшему мужу в Западном Нью-Йорке. Теперь у него есть еще одна шестилетняя дочь, Эмили. Это ожерелье теперь принадлежит ей.

Она достала фотографию Эми из бумажника и показала ему. Сьюзен перечислила бусины на ожерелье Эми по порядку.

— Фиолетовый дельфин, розовая утка, желтый, зеленый, оранжевый кот…

Он взял у нее из рук фотографию, сравнивая с ожерельем Эмили.

— В обоих случаях тот же порядок следования бусин, — произнесла Сьюзен.

Роберт провел рукой по волосам, затем посмотрел на нее.

— Может быть, ваш бывший муж сделал новое ожерелье?

— Так он и сказал. Но Эмили объяснила появление ожерелья совершенно по-другому. «Мой папа его нашел», — вот ее слова.

Глаза Роберта широко раскрылись.

— Да вы издеваетесь надо мной!

— Это ее точные слова. Я боюсь за девочку.

Роберт отложил фотографию и встал. Он выглядел так, словно хотел убежать. Но его взгляд все время возвращался к ожерелью, лежащему на столе.

— У вас есть еще какие-нибудь причины подозревать его или только это? — спросил он.

Сьюзен посмотрела вниз. Ей стало так стыдно, но надо было преодолеть это ощущение. Она должна была убедить Роберта.

Она должна была сказать ему — и себе — правду.

— Есть многое, что связано с Дэнни, на что я пыталась закрыть глаза все эти годы. Теперь я начинаю вспоминать.

Роберт снова сел.

— Что вы имеете в виду?

— У него был ужасный характер. — Она с мольбой посмотрела на Роберта. — Кричал на меня безо всякой причины. Даже если я переварю ему яйца на завтрак.

Роберт нахмурился:

— Это точно не делает его насильником и убийцей детей.

Прежде чем Сьюзен поняла, что говорит, она сказала:

— Он заглядывал ей под платье.

У Роберта отвисла челюсть. Сьюзен чувствовала себя ужасно, она никогда раньше никому об этом не рассказывала, даже полицейским, которые расследовали убийство Эми.

— Я бы хотела верить, что мне это померещилось. Я убедила себя, что мне это просто привиделось.

Она почувствовала, как подступают слезы, но продолжала говорить:

— Когда мы занимались любовью, он хотел, чтобы я носила платья для маленьких девочек. И говорила детским голоском.

Она лежит в постели в дурацкой школьной форме. Дэнни навалился на нее сверху, задирая розовую клетчатую юбку. Сьюзен отвернулась и ждет, когда все закончится…

Боже, это было так отвратительно! Но она расскажет Роберту все, черт возьми, она не будет себя жалеть.

Она вытерла глаза рукой и произнесла:

— И то, как он иногда вел себя по отношению к Эми. Например, когда она принимала ванну…

Пятилетняя Эми купается в ванной. Дэнни сидит на стульчике рядом и моет ей попку мочалкой. Сьюзен наблюдает за ними из дверного проема, спрашивая себя, а нормально ли это.

— Я думала, что это все глупости. Что я должна быть счастлива, что Дэнни и Эми были так близки…

Она больше не могла сдерживаться и начала всхлипывать. Сквозь слезы она посмотрела на Роберта.

— Мне так стыдно…

Но он больше не смотрел на нее, его взгляд был направлен за ее спину.

— Тсс!

— Что? — недоумевая, спросила Сьюзен. Она уже собиралась повернуться и посмотреть на то, что так привлекло его внимание. Но Роберт внезапно смахнул пакетик с ожерельем со стола к себе на колени. Почему он…

— Агент Паппас, — услышала она голос Дэнни. Он появился у нее из-за спины и подошел к их столику.

Роберт не встал, чтобы поприветствовать его, потому что на его коленях лежало ожерелье. Он посмотрел на Дэнни с милой улыбкой.

— Мистер Лентиго.

Мужчины пожали друг другу руки. Роберт вел себя так дружелюбно с Дэнни. Значит ли это, что он не поверил тому, что она рассказала?

Но он должен в это поверить.

— Рад снова видеть вас, — то же самое он сказал и ей, и Сьюзен спросила себя, а может ли она действительно доверять этому мужчине.

Она заметила движение его правой руки и поняла, что он убирает