Последнее убийство в конце времен - Стюарт Тёртон

Адиль, растет на другом берегу ручья, на вершине идеально круглого холма. В ярком лунном свете древний ствол напоминает хмурое стариковское лицо со впалыми щеками, а серебристые облака, как будто запутавшиеся в ветвях дерева, похожи на седые волосы.

Обойдя холм с другой стороны, Эмори находит стальную дверь, врезанную в камень. Дверь сильно проржавела, на ее поверхности видны огромные вмятины.

– Как попасть внутрь? – спрашивает она, шаря руками по двери в поисках ручки или кнопки.

– Никак, – говорю я. – За ней Блэкхит. Его сорок лет назад опечатала Ниема.

– Джек! – кричит Эмори, колотя кулаками по металлу. – Джек! Ответь мне.

Ее голос, отчаянный и одинокий, эхом разносится по равнине.

Не найдя на двери ни ручки, ни выступа, Эмори бьется в нее всем телом, пинает ее ногами, все время громко зовя Джека, но наконец в изнеможении падает на землю.

– Ты все это время знала, что он жив! – говорит она. – Почему ты ничего мне не сказала?

Я молчу.

– Ответь мне! – кричит она в бессильной ярости. – Хоть раз в жизни, просто ответь!

Обхватив руками колени, Эмори сворачивается на земле калачиком и, захлебываясь рыданиями, зовет мужа, до которого не может дотянуться.

54

В покачивающейся кабине канатной дороги Тея так крепко цепляется за неровную оконную раму, что на ее ладонях отпечатываются красные бороздки.

«Ниема лгала», – думает она со злостью.

Результат анализа, который отдала ей Клара, ясно показывает, что овощи на ферме уничтожили химикаты из Блэкхита, где они обеспечивают функционирование стазис-капсул. Если капсулу открыть, химикаты, циркулирующие в ее системе, немедленно вытекут в море по специальным трубам. Одна из таких труб лежит как раз под фермами. Видимо, она треснула, химикаты вытекли в почву и убили урожай.

Значит, прошлой ночью открылась капсула.

Объяснений тому может быть только два: либо случилась какая-то механическая поломка, и капсула раскрылась самопроизвольно, либо Ниема спустилась ночью в Блэкхит и специально раскрыла одну из капсул, чтобы разбудить того, кто в ней спал.

Если верно второе – а Тея убеждена, что так оно и есть, – значит никакого тумана в Блэкхите нет и не было. Вместе с Гефестом она только что облазила все существующие выходы из Блэкхита, и все оказались крепко запертыми.

«Как я могла быть такой идиоткой?» – думает она, снова и снова перебирая в памяти все, что происходило в ночь эвакуации из Блэкхита. Было уже поздно, она спала. Вдруг в ее спальне появился Гефест, сильно испуганный. Сказал, что туман просочился внутрь и что им надо бежать.

И она слепо последовала за ним, точнее, он потащил ее за собой.

В коридорах царил хаос. Ревели сирены, хлопали, автоматически закрываясь, аварийные двери, кричали напуганные люди. Она тоже кричала, звала Элли, рвалась к ней, чтобы вытащить ее из капсулы, но, как она ни билась, Гефест держал ее мертвой хваткой.

Но никакого тумана она тогда так и не увидела. Она видела страх, видела, как люди лезли по головам друг друга, прорываясь наружу, к безопасности.

И этого хватило, чтобы она поверила. Что ж, можно сказать, дым есть – огня не надо.

– Ты знал? – спрашивает она вслух.

Гефест поднимает голову. Он полулежит на заднем сиденье кабинки, где занимается тем, что сплетает и расплетает пальцы.

Это первое, что он услышал от Теи за те два часа, пока в ее груди раскручивался водоворот предательства, подозрения и гнева. Гефест надеялся, что бурю все-таки пронесет или что она обрушится на что-нибудь другое, что подвернется ей по пути.

И зря. Есть такие бури, которые никогда не проносит. Куда бы ты ни пошел, они всегда будут следовать за тобой.

– Нет, – коротко отвечает он.

– Не лги мне, Гефест.

– Не обвиняй меня, Тея, – рычит он. – Если бы я знал про Блэкхит, думаешь, я бы торчал здесь? Я спал бы теперь в постели и каждый день принимал горячий душ. И каждый день видел бы Элли.

Лжет он или нет? Как знать. Голос звучит правдиво, но Тея никогда не понимала людей. В Блэкхит она приехала почти ребенком, а здесь ее общение с людьми было настолько ограниченным, что она так и не научилась отличать правду от лжи. Не научилась читать в людских душах, как в книге, не знала, как, ухватив предложение за хвостик, потянуть за него и раскрыть подтекст.

Больше того, сейчас ей отчаянно хотелось верить, что Гефест говорит правду. Поэтому она и не глядела ему в лицо.

А вдруг по нему она прочитает правду? И если он лжет, что ей тогда делать? Остаться на острове одной, среди мулов? Вот уж воистину самая одинокая женщина на Земле.

Кабина с шумом въезжает на станцию в деревне, Тея и Гефест спускаются с платформы и, не нарушая неловкого молчания, идут в лабораторию.

Там на стуле лежит покореженный экстрактор памяти. Сет аккуратно смел в кучку его обломки.

– Нет! – вопит Гефест и хватает прибор, чтобы изучить повреждения. – Нет! Нет! Что с ним случилось?

– С ним случилась Эмори, – объясняю я.

Тея видит труп женщины на каталке. Сет выровнял ее измочаленные кости так, чтобы они не торчали в разные стороны, но добился только того, что покойница стала похожа на какой-то жуткий пазл.

Тея сразу хватается за обрывки комбинезона, которые не дают телу развалиться на отдельные части.

– На ней форма Блэкхита, – говорит она. – Наверное, это ее Ниема разбудила перед смертью. Но зачем? Если у нее был доступ в Блэкхит, почему она не разбудила всех?

Тея поворачивается к Гефесту, который озабоченно выбирает из экстрактора покореженные кусочки металла.

– Как у тебя оказался нож Джека? – спрашивает она требовательно.

Гефест поднимает голову, непритворно озадаченный:

– Какого еще Джека?

– Мужа Эмори. Моего ученика. Аби сказала мне, что они утонули пять лет назад. Только Адиль выжил.

Гефест пожимает плечами:

– Мне понадобился нож, не помню зачем; мать дала мне тот. Понятия не имею, откуда она его достала.

Тея смотрит прямо в его спокойное, исполосованное шрамами лицо. Интересно, как выглядит на нем ложь? Она всегда видела его либо гневным, либо безмятежным.

Сто пятьдесят два года жизни на этой планете выжгли из него любые другие эмоции.

– Это правда? – спрашивает она, отчаянно желая верить.

Он меняется в лице и уязвленно сообщает:

– У меня нет причин лгать тебе.

– Кроме одной: я нашла фрагмент черепной кости Ниемы в той штуке, которой ты проверял купол в кальдере на предмет трещин, – говорит Тея. – Кто-то схватил ее и проломил ею голову Ниеме, вот только штука слишком тяжелая, чтобы это мог быть кто-то,