1941. Время кровавых псов - Александр Золотько

— Снайперу, — автоматически поправил Севка. — Ты говорил об одном снайпере на третьем этаже.

— Ага. И ты тоже говори. Если я засек одного, то это только значит, что их там не меньше одного. Но сколько на самом деле — непонятно. Евгений Афанасьевич работает с двойным, а то и с тройным запасом надежности и прочности. И этого, на третьем этаже, мог специально поставить поближе к окну, чтобы я, значит, понимал, что хожу под богом, и чтобы не дергался. И чтобы, если и у меня есть подстраховка, первая пуля пришлась в этого, подставного… Это вообще, кстати, мог быть и не снайпер. Переодели какого-нибудь беднягу в форму, дали в руки винтовку и сказали маячить возле окна… С Женьки станется, я его знаю… — Орлов заглянул в лестничный проем. — С него станется поставить пару человек этажом ниже. Эй, там есть кто-нибудь? Убийцы, вы там?

Никто Орлову не ответил. Голос его прозвучал гулко и породил даже нечто вроде эха.

— А меня ты взял с собой для подстраховки? — осведомился Севка.

— Да боже упаси! — Орлов замахал руками и сделал обиженное лицо. — Как ты мог такое подумать. Поболтать хотел, просто выяснить, как на тебя подействовало общение с лучшими убийцами Союза…

— Убийцами? — без удивления спросил Севка.

— Конечно. Убийцами и воспитателями убийц. Ты думаешь, свои регалии от царского режима и льготы от красного дедушка получил за героизм на поле боя? Евграф Павлович ставил службу ликвидаторов в полутора десятках стран по всему миру. Лично отправил на тот свет сотни три народу, а уж сколько его ученики поубивали — я даже подсчитать не берусь. Если я один… — Орлов улыбнулся. — Ладно, оставим приятные воспоминания на потом. На после операции. Полагаешь, они успели сделать все нужные звонки?

Севка не ответил — Орлов и сам прекрасно понимает, что знать этого Севка не мог.

— Ладно, пошли. Лифт тут все равно возит только наверх, а кроме того…

— Человек в лифте — одна из самых удобных мишеней, — закончил за Орлова Севка, стараясь сымитировать интонации комиссара. — Если есть возможность обойтись без лифта, то ею нужно воспользоваться…

— За исключением тех случаев, когда засада будет вас ждать именно на ступеньках, — добавил Орлов уже с интонациями Евграфа Павловича в голосе. — Учение старика состоит скорее из исключений, чем из правил. Тот, кто научится вовремя нарушать правила, тот выживет. Остальные… остальные послужат примером. Поучительным примером. Меня и Женьку Евграф Павлович начал готовить с детства. Вначале это была вроде как игра, а потом — бац, и я вдруг получил свой первый приказ на устранение. В тысяча девятьсот восьмом году. Как раз в день рождения… Подарок на шестнадцатилетие. Не находишь, что генерал имел странные взгляды на воспитание?

— И ты убил? — спросил Севка, потрясенно глядя в спину спускающегося по ступенькам Орлова.

— Естественно, — не оборачиваясь, спокойным и даже немного деловым тоном ответил Орлов. — Цель была выбрана верно, подонок убивал молоденьких продажных барышень. Вывозил за город и там, на своей даче, проводил то, что полагал сатанинским ритуалом. Имел связи, влиятельных родственников, деньги… и ум, достаточный для того, чтобы не оставлять после себя следы. Уж я и не знаю, как мерзавца вычислил Евграф Павлович и его тогдашний помощник, но только меня и напарника они вывели на рубеж огня точно.

— Напарника? И кто был напарником?

— А ты угадай! — засмеялся Орлов и пробежал следующий лестничный пролет легко, словно мальчишка. — Он был на год старше меня. Почти брат. Если бы нужно было просто застрелить приличного господина, то я, может, и не справился бы, а так… Ему подставили девушку, дали возможность приступить к работе, а потом вошли мы… И у нас не осталось сомнения не то чтобы в допустимости убийства — у нас не было сомнения в его необходимости. И тошнило нас потом не от того, что мы отняли жизнь у человека, а от того, что мы видели в той комнате… от того, что осталось от той несчастной «мальвины».

— Ее звали Мальвиной?

— Ее звали Ефросиньей, творческим псевдонимом было Жаннет, а проституток тогда именовали «мальвинами». И граф Толстой… красный граф Толстой в своей сказке «Золотой ключик» нарывался на серьезные неприятности, если иметь в виду, что в образе Пьеро он выводил Блока… Получается, что его возлюбленная — проститутка. Я бы за такое морду набил… Неужели вам ничего такого на вашем филфаке не рассказывали, Севочка? Карабас — Мейерхольд… Нет?

— Нет.

— Ну и бог с ними, с персонажами. — Орлов открыл дверь в подъезде и вышел на улицу, подождал, пока выйдет Севка. — Давай прогуляемся… Вот туда, например.

Севка молча пошел рядом.

— Ты не злись, Сева, — тихим, серьезным голосом сказал Орлов. — Мне нужно было что-то делать…

— Я понимаю, — ответил Севка. — Не понимаю, почему именно я. И почему ты не протащил всех в свою эту самую воронку. В ту, через которую ты сам проник. Одного за другим всех своих парней. Их же не меньше трех, если судить по количеству хулиганов, которые просили у меня закурить. Или ты тоже был среди них?

— Конечно, был. У меня нет больше людей. А нанимать всякую шваль опасно. Ты вон в драку неожиданно полез, нос сломал Сашке Чалому… Если бы там были какие-нибудь мальчики по вызову, то простым ушибом головы ты бы не отделался. Вот и пришлось самому. А кроме того, воронка — штука одноразовая. Прошел — все, закрылась. Возможно, в этом месте и времени откроется другая, но только чуть позже. И не наверняка. Поэтому если есть возможность и необходимость — нужно действовать. Тебя протиснули на дорогу, я вывалился в лес, а Чалый — в пригороде Москвы, в марте сорок первого.

— Еще до войны… — сказал Севка.

— Еще. И если ты о возможности предупредить Сталина о нападении, то этот вариант мы даже не рассматривали. Объяснить почему?

— Не нужно. Хотя, конечно, я бы не хотел быть на твоем месте… Решать судьбы миллионов людей… — Севка зябко передернул плечами.

На улице уже было темно. Окна были закрыты светомаскировкой, фонари не горели. Взревела сирена воздушной тревоги.

— Не страшно? — поинтересовался Орлов.

— В смысле, не боюсь ли я умереть от бомбы? Нет, наверное. Во-первых, я не могу понять, с каких это чудес объявили тревогу — погода нелетная. К тому же если ты спокойно идешь рядом, то это значит, что нам ничего не угрожает. Пока…

Орлов засмеялся.

— Что-то не так? — Севка остановился и повернулся к Орлову.

Лица того не было видно — просто темный силуэт на светлом фоне стены.

— Я не могу видеть, что ждет тебя или меня сейчас. Не исключено, что через минуту из-за поворота выскочит машина с потушенными фарами и наше замечательное приключение закончится. Есть только одно место, из которого я могу видеть прошлое и сравнивать возникающие варианты. И это место в будущем. И я — не там. А в тот момент, когда я был там, нас с тобой здесь еще не было. Были два варианта развития событий… Как минеральная вода — с газом или без. И мне пришлось искать вариант. Вычислять, как можно устранить газ из нашей истории. И ничего другого, кроме как использовать тебя и старые связи, в голову не пришло. И теперь придется доигрывать эту партию вслепую…

Сзади послышался звук автомобильного мотора. Орлов отступил в сторону и потащил за собой Севку.

— Вот, кстати, подтверждение моих слов, — сказал Орлов, когда грузовик проехал мимо.

«Только трое, — подумал Севка. — Странно, что их только трое». Три человека, которые могут путешествовать… далось ему это путешествие! Трое, способных перемещаться во времени и влиять на историю. Севке всегда казалось, что за такими глобальными возможностями должны стоять какие-то мощные структуры — институты, тайные организации, нечто величественное, с тысячелетними традициями, опытом работы, сетью агентуры, технической базой… А вместо этого трое, которые сами играют роль гопников, сами отправляются под пули, сами пытаются найти способы и варианты…

— Это ваша первая операция? — спросил Севка тихо-тихо. — Самая первая?

— Первая, — так же тихо ответил Орлов. — И поэтому я решил с тобой переговорить без свидетелей… Мне нужен будет человек, который…

— Четвертый?

— Четвертый. И пятый. И шестой. Я бы все отдал, чтобы привлечь старика и Женьку к работе. Но сейчас я говорю с тобой.

— Давай поговорим после операции, — предложил Севка. — Ты отправишь меня домой, там мы посидим, покалякаем о делах наших скорбных…

Севка ожидал, что Орлов станет спорить, уговаривать, но тот не ответил. Достал папиросу, спички, прикурил.

— Я что-то не так сказал?

— Я могу переправить тебя прямо сейчас. В такое место, в котором тебе не будут угрожать временные парадоксы… — сказал Орлов.

— Ты имеешь в виду, что в случае неудачи я просто исчезну?

— Не исключено.