Срывая маски (СИ) - Лимонова Аврора

Майя так много раз надевала свой образ устрашающей колдуньи, что эта роль приросла к ней, как вторая кожа. И даже сейчас, понимая, что ее преображение несет какую-то новую опасную игру мага, девушка ощутила знакомый вкус азарта и предстоящей борьбы. И подумала, что лучше уж так — умереть, держась как княгиня, а не пленница.

На часах пробило полночь. Смех сказала девушке следовать за ней. Майя напряглась, когда служанка открыла перед ней дверь комнаты хозяина. Вдохнув и расправив плечи, Майя вошла в спальню Маскарона.

Маг сидел в кресле перед тремя зеркалами и что-то крутил в руках. Взгляд девушки тут же остановился на маске на журнальном столе. Сердце пропустило удар.

Лаура…

Но тут же Майю осенило — на столе подделка. Очень похожая, но точно подделка. Иначе бы Маскарон не выпускал маску из рук, а не оставил небрежно лежать в стороне.

— Боишься появляться перед поданными с открытым лицом? — сухо поинтересовалась Майя.

— Они меня не заботят.

— Разве? По-моему, ты опасаешься, что они прознают про твою потерю. И тогда поймут, что великий Маскарон далеко не все контролирует в этом городе.

Маг поднял на нее глаза, и по спине Майи поползли мурашки. Его глаза казались морозной пустыней без проблеска света. И холод в них пронзил ее насквозь.

«…этот спектакль закончится, когда я скажу. А у тебя в нем все еще главная роль».

— Что бы ты не задумал, я больше не принимаю в этом участие, — отрезала Майя, загоняя страх как можно глубже. Она не покажет слабости врагу. Больше не покажет!

— Ты не можешь отказаться, — поднялся маг. На нем был черный плащ, закрепленной фибулой в виде зеркального глаза. Из-под накидки виднелся черный камзол, расшитый серебром. В руках маг держал венец. Когда он вставал, черный алмаз ярко блеснул в зеленном свете канделябра. — Держи ее.

Вдруг Майю крепко схватили сзади. Она не поняла, что происходит, когда Маскарон оказался перед ней и надел ей на голову венец. Кукла отпустила Майю. Та отпрянула к стене, схватила венец и попыталась снять. Однако тот словно примерз к ее голове. Казалось, если его и можно сорвать, то только вместе с кожей.

— Что за фокусы? — возмутилась Майя. — Почему он не снимается?!

— Ты нарушила клятву. Клятву, что закрепила на себе венцом.

— И что, теперь он сожмется, и моя голова треснет? — фыркнула девушка.

— Разве я отличаюсь милосердием, чтобы так тебя освободить? Ты дорогая кукла, Майя. И еще послужишь мне.

— Иди к черту! — вспыхнула Майя, от злости забыв, что она воспитанная леди. Или когда-то ею была.

Глаза Маскарона сверкнули. Майя подумала, что он снова впадет в бешенство и пригвоздит ее к стене. Но вместо этого он растянул губы в довольном оскале. И властно произнес:

— На колени.

Глаза Майи округлились. Она сорвалась с места, чтобы влепить пощечину совсем обалдевшему магу. Но тут в сердце кольнуло, словно кто-то вогнал в него осколок льда. Майя остолбенела, охваченная знакомым чувством — сотни ниточек связали все ее мышцы.

И более не владея собственным телом Майя склонилась, встав на колени перед Маскароном. Она подняла ошеломленный взгляд на мужчину. А осознав произошедшее, едва сдержала крик.

Почему ее тело снова слушалось команды Маскарона?! Их больше не связывал договор. Так как?!

Маг продолжал ухмыляться и молчал, давая ей самой все понять. И улыбнулся еще шире, когда ее лицо вытянулось от кошмарной догадки.

«…Отныне моя магия и тело служат одной стороне,

Отдаю свое сердце Миру Теней и великой войне!»

Майя стиснула зубы, казалось, ярость разорвет ее грудную клетку.

Когда она только ознакомилась с клятвой, то внимательно проверила смысл каждой строчки. Как и сказал Маскарон, нигде там не шло речи о служении магу. Она клялась войне и одной в ней стороне. Однако она предала эту сторону. И теперь собственное слово обратилось против нее…

— Так вот, чего ты добивался. Кукольного правителя.

Стоя на коленях перед ним, Майя дрожала от злости и бессилия. Теперь все стало на свои места — маг на самом деле не выпустил ее с темницы, а лишь показал, как много клеток он для нее подготовил: будь то стены подвала или плотно сжимавший голову венец.

— Надежного правителя, — поправил Маскарон, легко касаясь острых зубцов и плавно скользя по краю обруча. — Я же говорил, мне нужны гарантии, что ты от меня не уйдешь, — он перешел на темные пряди Майи, стал по-хозяйски перебирать их. В зеленых глазах вспыхнул жадный огонек. Холод его пальцев на щеке ужалил кожу. — Этот венец — символ нашей великой войны. Ты заключила сделку не со мной, но связала свое сердце с ним.

— А ты — его создатель, — прищурилась Майя. — Этот венец — на самом деле очередная твоя ленточка!

— Не ленточка, — возразил маг и поднял ее лицо за подбородок на себя, — а самый крепкий узел. И ты заставила меня его затянуть.

Глава 18. Игра в маски

Спустившись в длинный коридор с множеством повторяющихся дверей, Эльдар уловил музыку и голоса в глубине туннеля. Пойдя на нее, он вышел к большому залу с толстыми колоннами. Вокруг витали клубы дыма, иногда в них проступали силуэты рук и лиц. В зале танцевали женщины разной степени наготы, на их шеях стучали бусы из черепов птиц, сухих веток и дорогих камней. Важно расхаживали колдуны в мешковатых мантиях, хохотали румянолицые сатиры и бородатые лешие за столами.

От запаха крови, гнили и жженого сахара у Эльдара закружилась голова. На столах в хрустальных кубках кипели ядовито-красные напитки. Некоторые плоды сжимались, словно живые сердца, другие поблескивали от острых шипов или истекали слизью. Ягоды и фрукты лежали горами на серебряных блюдах.

Оркестр из призраков играл на возвышении в центре зала. Белые перчатки скользили в воздухе по инструментам, и пространство заполняла меланхоличная музыка. У пирамиды из бокалов шампанского стояли две ведьмы в изящных гипюровых платьях. Каждый раз, когда одна из них смеялась, из ее рта выползал черный паук и по руке сползал на стол.

Эльдар видел на лицах посетителей маски из черепов, устрашающие морды или непроницаемые вуали. Он заметил, как один колдун в дорогой шинели отложил на стол простую черную маску на пол-лица. Парень незаметно схватил ее, надел и пошел в гущу толпы.

Под потолком в хороводе кружили женщины с длинными, разноцветными волосами и тонкими, костлявыми руками. Какой-то пьяный маг с носом в бородавках пытался неприличными шуточками рассмешить дриаду в наряде из сухой листвы. В ее пустых глазницах извивались черви. Две ярко-оранжевые косы контрастировали с кожей цвета коры.

Эльдар замедлил шаг. Сквозь клубы тумана проступил темный силуэт. Его черные крылья вздымались вверх и пускали на стену огромные дрожащие тени, как черные паруса. Острые шипы смертоносно блестели в свете зеленых огней. Трон.

Пройдя к пьедесталу, Эльдар замер перед первыми ступенями возвышения. Престол сочетал в себе столько же отталкивающих острых углов, сколько величия, как разбивающая волны скала или затмевающая солнце грозовая туча. Но кресло пустовало. Княгини на месте не было.

Эльдар попробовал представить Майю на таком устрашающем троне. И не смог. Майя, его Майя, слишком хрупкая и невинная для такого места. Она никак не сочеталась с грубостью холодного камня и смотрелась бы там так же странно, как подснежник в пустыне.

Каково ей было здесь последние месяцы? Среди этих тварей и чудищ, которых считали самыми мерзкими и порочными выродками даже по меркам лесного народа. А лесной народ не отличался жалостью. Но даже монстры самой темной чащи содрогались от некоторых слухов, что доходили до них из глубин этого подземелья.

«Мастер и Ее Темнейшество здесь…» — донесся шепот среди вассалов.

С другой стороны зала стало видно суетливое движение. Колдуны и демоны расступались и склоняли головы, пропуская две темных фигуры.

Эльдар прирос к земле, когда лучше рассмотрел идущих: девушку в темном наряде и высокого мага в маске. Княгиня держала Маскарона под руку. На ее голове поблескивал трезубый венец, а лицо выражало не больше бездвижного лика спутника.