Срывая маски (СИ) - Лимонова Аврора

— Я должен пойти один. Другие могут все испортить.

— Тогда с тобой пойду только я!

— Нет, Корнелий. Я должен пойти один, — с ледяным спокойствием повторил Эльдар.

Корнелий скрипнул зубами. Но он узнал этот взгляд. Когда у его ученика появлялся такой взгляд, остановить этого обалдуя уже невозможно.

— Идти в одиночку в логово чудовища, который спит и видит твою отрубленную голову, самое настоящее безумие! — выпалил Корнелий.

— Чтобы переиграть одного безумца, нужен другой безумец, — криво ухмыльнулся Эльдар.

Корнелий несколько секунд мрачно смотрел на него, а затем тяжело выдохнул. Вдруг подкатил рукав рубашки, вынул из кармана небольшой ножик и прошелся ним по запястью. Затем взял пустой кубок со стола и поднес над ним порезанную руку.

— Что ты делаешь? — напрягся Эльдар.

Свежая теплая кровь защекотала нос. Вертикальные зрачки сузились. Парень сжал пересохшие губы, борясь с сжавшей горло обжигающей жаждой.

— Тебе нужно быстрее восстановиться.

— Корнелий… — в смятении смотрел на чародея Эльдар. — Ты не должен…

— Молчи. Раз не могу тебя остановить, то хоть дай подготовить к новому бою.

Эльдар нахмурился на протянутый кубок. Он тут же стал искать какой-то подвох. Однажды Корнелий уже убедил его, что готов помочь. Это доверие обернулась Эльдару встречей со знаменитым стирателем Семирозом и ошейником с замком на целый год.

— Я не стану сейчас тебя удерживать, — понял его мысли Корнелий. — Пей и делай то, что задумал.

Эльдар помедлил, но принял кубок. Он осушил его, пока Корнелий перемотал запястье платком. Когда парень отставил кубок, лекарь заметил, как на бледных щеках проступил румянец. Кровь, напитанная маной, помогала нелюдям, в том числе даймонам, быстро восстанавливать силы и ускоряла заживление ран. И чем сильнее чародей, тем гуще магия в его крови. Тем сильнее от нее эффект.

У Корнелия была сильная магия. Эльдар ощущал ее живительный вкус — на фоне соленой крови она улавливалась кисловатой сластью, как от яблока. И это был до боли знакомый вкус. Первый раз Эльдар попробовал кровь именно Корнелия, когда едва живой лежал среди руин сгоревшего замка. Тогда, чувствуя этот же вкус на губах, он на несколько мгновений пришел в себя и увидел пепелище вокруг. А среди него обгоревшее тело матери, которое в тот миг даже не узнал.

— Благодарю, — буркнул Эльдар, старательно вытирая губы, будто со вкусом крови Корнелия мог стереть и воспоминания. — Но почему ты мне помогаешь? В прошлый раз ты пытался меня остановить.

Корнелий поправил черные очки.

— Тогда ты легкомысленно рисковал, чтобы убить Маскарона. Я считал, что этим ты пренебрегаешь жертвой Розы. Ведь она отдала свою жизнь, чтобы ты жил. Но сейчас… Знаешь, сейчас ты очень похож на нее. На девушку, которая отправилась сама в темный лес спасать брата. — Грустно улыбнулся Корнелий. — Эта храбрость, доходящая до безрассудства, у тебя от нее. Я же… Я трус. Когда я узнал, что Роза в плену у монстра, то хотел броситься за ней, но… не смог. Я испугался и не решился пойти за ней.

— Ты не воин. Тебя не учили сражаться. Против Лорда Сумрачного у тебя не было шансов, только бы погиб зря.

Корнелий помотал головой, показывая, что не желает слушать подобные оправдания.

— Я не стану сейчас удерживать тебя, Эльдар. Не имею права. Может тебе удастся сделать то, что в свое время не смог сделать я. Может тебе удастся вернуть ту, кто тебе дорог, до того, как ее заберет огонь войны.

Корнелий посмотрел в сторону. Губы его сжались в тонкую линию.

— Хорошо, что ты не пошел за ней, — помолчав, произнес Эльдар. — Ты куда сильнее ей был нужен, когда она вернулась.

Корнелий посмотрел на Эльдара. Парень не видел его глаз, но все прочел по лицу чародея. Боль там смешалась с благодарностью.

Эльдар подошел к шторе и слегка отодвинул. Они были на втором этаже. Окно выходило на небольшую торговую улицу. Пышные цветы в клумбах разбавляли серость дорожной грязи. Жители суетились у прилавков с фруктами, дорогими шелками и ароматными специями. О ночной буре напоминали лишь досыхающие лужи.

— Твой противник — самый коварный и неуловимый маг в городе, — произнес Корнелий, расправляя рукав. — Надеюсь, у тебя есть план.

Эльдар повернулся, его глаза с вертикальными зрачками странно вспыхнули:

— Есть.

— Хороший?

— Самый худший из всех, которые мне приходили в голову.

Глава 17. Пир теней

Майя рассматривала тени на грубой кладке из крупных камней. Камеру тускло освещал настенный кристалл. По углам свисала паутина, с потолка на девушку поглядывала парочка крупных пауков. Майя сидела, прислонившись спиной к прутьям. В сравнении с камерой Пожирателя Судеб здесь не было крови и не пахло разложением. Лишь сыростью и плесенью. Кажется, Майя была первой заключенной в этом подвале.

Кукла время от времени приносила ей еду: хлеб и воду. Она пришла три раза, и Майя догадывалась, что прошло где-то два дня. Она спала на полу, кутаясь в плащ. Все тело ныло от лежания на твердом камне. Холод подвала пробирал до костей. Шелковое платье теперь напоминало уличное тряпье и совсем не грело.

Девушка поджала ноги и положила на колени подбородок. В нерушимой тишине собственные мысли разрывали ее, пока неизвестность душила ледяными клешнями.

Маскарон убьет ее? Будет пытать? Или придумает наказание более изощренное? Такое, что вывернет ее душу наизнанку или лишит рассудка. Она могла бы сказать, что он и так у нее забрал все самое дорогое. Но пока дышишь, всегда есть что еще забирать.

И если маг в маске заставил ее пройти через ад, когда думал, что любит, то что с ней сделает теперь, когда ненавидит?

Она вспомнила уходящую фигуру отца под дождем. Но это воспоминание только причинило больше боли. Майя попыталась вспомнить что-то приятное. И первое, что пришло в голову, широкие ладони Эльдара — жесткие от мозолей, но теплые.

Это воспоминание тоже причинило боль, но Майя не захотела прерывать его. Она вернулась в то время, когда Эльдар учил ее в башне плести заклинания. И вспомнила, как он бережно и одновременно крепко сжимал ее руку, когда они гуляли в саду на крыше.

Тогда ей казалось, что пока он держит ее так, она со всем справится. Ему достаточно быть рядом с ней. Достаточно просто улыбаться ей своей слегка ироничной улыбкой. И тогда даже самый пасмурный и тяжелый день становился светлее.

Увидит ли она еще когда-нибудь эту улыбку? Сможет ли все объяснить Эльдару?

Маскарон отправил за ним охотников. Если его поймают, будет ли шанс увидеть его? Хоть краем глаза, хоть на мгновенье…

Стыд уколол Майю раскаленной иглой. Собственное желание испугало ее.

Нет! Его не должны поймать! Не должны, даже если она никогда больше его не увидит. Даже если он так и не узнает, почему она ушла. Даже если он будет ее ненавидеть. Пусть так! Но его не должны поймать. Он тот, кто остановит Маскарона. Он и отец. На них Майя поставила все, и свою жизнь в том числе.

Она сказала Лауре доставить маску отцу, но так, чтобы Майя не знала, когда она это сделает и как. Если все получится, с маской и Царем Самоцветов Эльдар и отец разгадают тайну Армии Тварей и спасут город…

По спине пробежался холод, и мысли Майи оборвались.

Она быстрее почувствовала, чем увидела, что в подвале больше не одна.

Темная фигура стояла за ее спиной.

Вздрогнув, Майя подскочила. Руки у нее по-прежнему были связаны веревками против магии. Но она с готовностью сжала кулаки, от чего натертая кожа заболела сильней.

Маскарон молчаливо смотрел на нее. Его бездвижное лицо размыто очерчивал слабый мертвенный свет кристалла. В глазах притаились подозрительны тени.

Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Затем Майя хрипло произнесла:

— Полагаю, раз ты не жонглируешь передо мной головой Яхонта Красного и Лауры, ни до того, ни до другой ты не добрался.