Срывая маски (СИ) - Лимонова Аврора

— Поимка твоих друзей — вопрос времени.

— Только у тебя его нет, — заметила Майя.

Маскарон прищурился. Он слегка дернул рукой, и створка темницы отворилась, пуская его внутрь. Майя попятилась, отступая вглубь камеры, как загнанный, но готовый в любой момент сражаться до конца зверь.

— Почему ты предала нас? — спросил маг, когда створка за ним медленно закрылась.

— Не было никаких «нас», — резко возразила Майя. Ее немного трясло от холода, но она всячески старалась, чтобы эта дрожь не перешла на голос. — Ты думал только о себе.

— Я хотел положить к твоим ногам все Чарогорье. Хотел дать тебе богатство, славу и власть.

— А я тебя просила об этом?

Мужчина на миг сжал губы.

— Нет, все, что ты просила у меня — магии. И получила ее. Я дал тебе ее, отрезав от собственного сердца.

— Помнится, я перед этим не дала твоей подружке вырвать тебе то самое сердце целиком. Будем считать, что в расчете. Впрочем, это было до того, как ты натравил на меня Моргана!

Глаза мага недобро вспыхнули.

— А как иначе я должен был поступить? Ты связалась с Яхонтом Красным и не хотела меня слушать!

— Я выслушала тебя! — горячо напомнила Майя. — Выслушала и поверила! И получила это! — она показала уродливый шрам на ладони. — Как ты мог отдать меня тому чудовищу?! Ты — тот, кто лучше других знает ужас плена!

— Ты должна была это пройти. Иначе бы не поняла, за что я борюсь. Я хочу освободить эту землю!

— Обратив ее в пепел и заставив других жить в страхе?

— Ты не понимаешь, Майя…

— Очень трудно понять свободу, где выбор не дают, а принуждают к нему. Это разные вещи, Аллан, — сжала девушка связанные руки в кулаки. — Ты дал мне то, чего я желала, но это не делает мою жизнь твоей собственностью.

— Твоя жизнь еще до рождения стала моей собственностью, — холодно напомнил Маскарон. — Посмотри правде в глаза. Ты — дочь наемного убийцы и женщины, что продала собственное дитя. Да еще родилась без капли магии. Ты была жалкой пустышкой, пока я не изменил этого.

Майя стиснула зубы.

— Ты обладаешь магией, но более пустое создание я не встречала, — наконец сухо произнесла она. Глаза мага удивленно расширились. — Да, Маскарон, мне жаль тебя. Ты сотни лет живешь лишь местью и упиваешься горем других. Ломаешь чужие судьбы, тем отчаянно пытаешься наполнить смыслом свою жизнь. Ты страдаешь и причиняешь страдания другим, чтобы хоть как-то заглушить собственную боль.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — процедил маг. — Ты испортила все, что я создал ради нас. Я любил тебя, а ты втоптала это в грязь.

— Любил? — зло вспыхнули глаза Майи. — Не смей говорить, что любил меня! Ты не любил меня, а просто игрался мной! Ты разрушал мою жизнь, ломал меня под свои желания. Ты поступал со мной не лучше треклятого Моргана. Только тебе нравилось терзать не мое тело, а мою душу! Это не любовь! — выкрикнула Майя, и ее голос отбился эхом в длинном коридоре. — Ты не лучше тех, кто убил твою сестру! Нет, ты даже хуже! Ты знаешь, что такое боль и потеря, но намеренно мучаешь других!

Маг так быстро подался вперед, что Майя не успела понять, как он оказался перед ней. Холодна рука сомкнулась на горле девушки и толкнула с такой силой, что Майя клацнула зубами. Ее пригвоздили к стене так же легко, как мелкую букашку.

Девушка захрипела, стараясь вырваться. Но изнеможенное промерзшее тело ничего не могло сделать против нечеловеческой силы ледяной ладони, что все сильнее сжимала ее шею.

— Не смей сравнивать меня с ними! — прошипел Маскарон. В глазах его сверкали безумные молнии.

Рука продолжала сжиматься. Майя отчаянно ловила воздух ртом, как выкинутая на берег рыба. И так же бессильно трепыхалась, пока тело стремительно покидала жизнь. Легкие вспыхнули огнем, Майе казалось, ее сейчас раздавят, как маленькую ящерицу. В глазах помутнело, тело обессиленно размякло.

Вдруг хватка ослабла. Майя упала на колени и стала откашливаться, жадно хватая воздух. Она прижала руки к шее, где кожа горела болью от хватки ледяной руки, и с ужасом подняла покрасневшие глаза на мага. Тот взирал на нее сверху вниз, как на грязную дворнягу. В глазах по-прежнему тот же безумный огонь.

Майя понимала, что ей лучше молчать и не злить того, кто сейчас может раздавить ее одним взмахом руки. Но ярость от собственного бессилия затмила все здравые мысли.

— Чего остановился? — прохрипела она, дерзко ухмыльнувшись. — Ты привык избавляться от тех, с кем наигрался. А я больше не твоя игрушка!

— Кто сказал? — изогнул бровь маг, схватил Майю за шиворот и резко подтянул к себе. Девушка попыталась вырваться, но результата было не больше, чем от котенка, схваченного за шкирки.

Майя замерла, когда второй рукой Маскарон провел по ее щеке. Холод пальцев обжигал кожу. Маг крепко прихватил ее подбородок.

— Ты, Майя Семироз, все еще моя. Только на этот раз я не дам тебе сорвать мои планы. Ты будешь делать все, что я скажу.

— Нет, — процедила сквозь сжатые зубы Майя. — Никогда!

Маскарон довольно дернул краем тонких губ.

— Это не вопрос, — он слегка отодвинулся от девушки. — Смех, Грех.

Из мрака коридора тут же явилась кукла. Маска Смех с широкой улыбкой в тусклом свете казалась зловещей и кривой. Служанка вошла в камеру. Маг толкнул Майю к ней, кукла цепко схватила ее за плечи.

— Княгиню нужно помыть и привести в порядок.

— Да, Мастер.

— Зачем? — нахмурилась Майя, переводя взгляд то на маску Смех, то на Маскарона.

Тот прошел к створке камеры и кинул взгляд на девушку. Зеленные глаза странно вспыхнули.

— Потому что этот спектакль закончится, когда я скажу. А у тебя в нем все еще главная роль.

Майя нахмурилась, но прежде чем открыла рот, маг вышел из камеры и растворился. Что он имел в виду, девушка не успела обдумать. Кукла грубо толкнула ее к выходу и потащила по коридору.

***

Эльдар окинул взглядом широкий зал. Огромный круглый атриум шел через все этажи со стеклянными стенами и заканчивался купольным стеклянным потолком. Стекло крыши было такое же темное и непроглядное, как в очках Корнелия. Оно напоминало огромный черный глаз, что следит за происходящим Арены.

У игровых столов дилеры в элегантных жилетах ловко тасовали колоды: в их руках блестящие карты скользили также легко, как мотыльки или косячки серебренных рыбок. Отовсюду доносились крики ставок, звон монет и музыка.

Эльдар шел мимо стеклянных столов с магическими огнями, над головой свет отражали зеркальные потолки и колонны, на мебели сверкал полированный мрамор и позолота. Стеклянная Арена была местом известным, но скверным. Ее бы стоило назвать вторым Пожирателем Судеб, только с той разницей, что люди сами летели в плен этих стен, как мошки на мед. И так же медленно топили свои жизни, опьяненные сладкими мечтами о легкой наживе.

Эльдар вдохнул спертый воздух, наполненный запахом кисловатого шампанского, насыщенных цветочных парфюмов и пота. Он миновал работягу в помятом костюме и двухдневной щетиной. Уставшее лицо бледно, как мел, но широко открытые глаза неотрывно смотрели на круглое волшебное зеркало с хороводом цифр. Мужчина все дергал за рычаг, заставляя числа в зеркале скакать.

За вытянутым столом круглобокий торговец стоял в окружении красавиц-вампирш. Он дал одной подуть на кости в руке перед броском. На его шее виднелись свежие следы от укусов.

В глубине зала стояла широкая стеклянная труба — шахта магического лифта. Эльдар поправил капюшон. К счастью, вокруг было полно сомнительной публики, которые прятали свое лицо за масками и капюшонами, и укутанный в плащ юноша не привлекал внимания.

Эльдар прошел мимо лифтового холла и зашел за поворот. Там начинался коридор с множеством одинаковых дверей, дальняя стена была полностью зеркальной.

Эльдар встал напротив зеркала. Его лицо скрывала тень. В отличии от остальных зеркал Арены, это не подсвечивалось и выглядело довольно мрачно в плохо освещенном коридоре. Но, если верить наводке Скоропеи, один из входов в подземелье был здесь.