Эльф из Преисподней. Том 3 (СИ) - "Lt Colonel"

Оно и к лучшему, что мне не довелось побродить по измерению. Из краткого описания минотавра выходило, что Коцит — это не то местечко, где захочешь добровольно поселиться. Странно, что Карниван ничего не изменил. Даже если бы у его рабов возникли подозрения по поводу смены пристрастий их хозяина, они бы всё равно ничего не сделали.

Не так-то просто высказать претензии существу, которое управляет целым материальным планом. В лучшем случае отважившегося на непочтение ожидает жестокая смерть.

Интересно, чем закончится дело, если Тхуан не сумеет осилить Бауса? Её выковывали для убийства верховных дьяволов, однако одного оружия мало для того, чтобы нанести смертельный удар.

Навершие Воли Небес потеплело, отзываясь на мои сомнения.

Когда провожатый застыл у подножия лестницы, я с облегчением подумал, что скоро всё закончится.

— Иди, — ткнул вверх минотавр, — Лорд Баус в своей башне.

— А ты не доведёшь меня до дверей?

— Там холодно. И повелитель сильно не в духе. Топай один.

Потрясающе наивная честность. Нет, полубыки не так уж плохи. Мои изначальные предубеждения во многом связаны с Зевулоном.

А теперь — долой лишние мысли! Карниван куда опаснее любой гончей. В идеале закончить с ним до того, как слуги притащат Лютиэну и остальных.

А ведь я так и не забрал брошку с Эллеферией. В бою богиня перемен могла пригодиться. Следовало бы сообразить, что Тьянша не отпустит нас без прощального подарка. Но прямой рейс до столичного дворца Коцита?

Лестница была винтовая. После десятого пролёта я перестал считать. Резко похолодало. Магические факелы не справлялись с нагрузкой. Каждый выдох сопровождался облачком белёсого пара.

На стенах влажно блестел иней. Ловил отблески факелов, чтобы расплескать их сотнями крошечных огней. А выдержит ли драку башня? Как-никак, если бой затянется, окружение неизбежно пострадает. И я бы предпочёл в этот момент быть как можно ближе к земле. Воля волей, но сражаться ещё и с гравитацией вдобавок к жутко могущественному ублюдку вовсе не тянуло. Даже если гравитация — это условная величина, которую задают внешние силы. В случае Коцита это должен быть Баус.

Омерзительно. Ничуть не лучше убийства бога в его же домене. Не зря для такого собирали целые отряды из демонов и других богов.

Появление перед собой массивной гранитной плиты безо всяких отверстий я воспринял с облегчением. Последние несколько пролётов пришлось наплевать на скрытность и греть воздух вокруг себя волей. Хуже того, поблизости не нашлось флогистона, то есть я был вынужден создавать тепло с нуля. Это утомляло.

Плита была типовой зачарованной дверью. И действительно, она поползла вниз, открывая проход.

Сферическую комнату озарял шарообразный светильник, паривший в воздухе. Дымчато-полупрозрачные стены впускали очертания внешнего мира — угадывались горная гряда и заснеженная долина внизу.

В помещении царил аскетизм. Ни шкафов, заставленных эликсирами, ни пыльных чучел животных, ни полок, на которых выстроились магические безделушки и обязательный для любого уважающего себя мага пожелтевший череп. Вместо этого пол, потолок, стены — всё усеивали письмена, напоминавшие клубок переплетённых червей.

И, как ни странно, в отличие от большей части нелепицы, которую любили выдавать за магию, они влияли на реальность весомым образом. Уплотняли бытие так, что нити мироздания зачастую сливались, превращались в уродливый, искажённый рисунок, будто вышедший из-под пера сумасшедшего художника.

Удивительно, насколько прочной казалась комната, если учесть, какой бардак в ней творился. Письмена стабилизировали её и не давали постороннему угадать, что в ней творилось. Я, во всяком случае, ничего не заподозрил, пока не зашёл.

И с глубоким удовольствием убрался бы отсюда поскорее. Комнату переписывали, и не раз. До тех пор, пока она не стала прямой противоположностью обители Картографа.

Честно говоря, я находил этому занятию ровно одно объяснение: Карниван хотел держаться как можно дальше от Изнанки. Что неудивительно, ведь Ткачи с несвойственной им настойчивостью готовили его смерть.

Нынешний хозяин Коцита неподвижно стоял в центре комнаты с разведёнными руками. Его тяга к холоду получила логичное обоснование. Материальная оболочка Карнивана представляла собой искусную ледяную статую, в покатую голову которой был вморожен череп. Видимо, от некоторых штампов не уйти даже самым могущественным сущностям.

Хотя череп не лежал на столе. Но всё равно считается.

Как разумного, обожавшего новые впечатления, меня безмерно заинтересовал облик властелина Коцита. Ничего похожего на Мундосе не водилось. Если моя догадка была верна, то когда-то он перенёс сознание в череп и сотворил вокруг него ледяное тело.

Я понятия не имел, как провернуть нечто подобное. Оттого было вдвойне обиднее разрушать уникальную задумку.

Но всё имеет свою цену.

Едва я потянул из ножен Волю Небес, как в пустых глазницах зажглись красные точки.

Фальшивый лорд Баус заговорил. Голос его доносился отовсюду и был гулок, точно вещал из колодца.

— Пришёл снова попробовать украсть мою вещь?

— Не вижу её тут.

— Смотри внимательнее.

Я перевёл взгляд на светильник, поскольку это был единственный предмет в комнате. Ничего. Затем меня осенило, и я посмотрел истинным зрением.

Светильник оказался переплетением нитей реальности, в центре которого устроился обыкновеннейшая на вид кружка. Деревянная, с кривоватой ручкой.

Но если задаться вопросом, почему кружка не распадалась на нити при её изучении истинным зрением… Почему она оставалась кружкой. Единым и неделимым объектом.

Идеалом, который порождал все до одной кружки в бесчисленных мирах Универсума.

Независимым средоточием, рождённым океаном субъективности.

Вещью.

Во мне пробудился восторг. Полуосознанное, нестерпимое желание коснуться, прижать к себе, схватить и не отпускать… Ведь демоны — это всего лишь клочки субъективного. Что странного в том, что нас влекло к вещам?

Противоположности притягиваются.

Я сглотнул. Унял дрожание ладоней и ответил:

— Она так же прекрасна, какой была несколько месяцев назад, когда я впервые увидел её.

— Месяцы? Да, для тебя — месяцы…

— Раз уж ты не прочь поболтать, давай обойдёмся без намёков.

— Теперь ты хочешь поговорить? Или просто выжидаешь удобного момента? Как тогда, когда заявился ко мне с предложение добрососедской дружбы?

— Нет-нет, я всё ещё намереваюсь тебя убить. Но хорошая драка подобна парусу: как он нуждается в попутном ветре, так и ей требуется прелюдия.

— Ты научился честности. За несколько месяцев… подумать только.

Карниван слегка наклонил голову. Я ожидал, что лёд треснет, но он бесшовно перетёк из одного состояния в другое.

— Всё началось с того, что мы попытались вернуться. После того как Сазевул не смог выбраться из оболочки, я осознал, что нас занесло далековато из дома. Мы начертили пентаграмму, я приказал Сазевулу ждать и… оказался тут.

От смешка, пронёсшегося по комнате, веяло стужей.

— Буквально свалился на голову Баусу. Я овладел им, хотя это было непросто. Начал искать путь домой — и вскоре выяснил, что твои дорогие друзья против нашего возвращения в Эфирий. Послал весточку с приказами Сазевулу и крайне удивился тому, что за недели тут на Земле не прошло и секунды. Так я узнал о временном парадоксе, который на тот момент приписал проделкам Иешуа. Земля была сильно замедлена относительно остального Универсума. Но почему? И почему Ткачи, которых я призвал, вскипели от злости, когда узнали про моё желанием посетить её? Настолько, что намекнули мне, что временной барьер уничтожит меня.

Карниван встряхнулся, словно разминал затёкшие конечности.

— Многие сотни лет я искал дорогу к Эфирию. Многие сотни лет потратил на то, чтобы разобраться с загадкой Земли. И представь себе моё удивление, когда выяснилось, что ответ на оба вопроса один. Догадаешься?