Эльф из Преисподней. Том 3 (СИ) - "Lt Colonel"

Покрытая ранами от макушки до пяток, Мино следовала за нами с упорством, достойным похвалы. Куталась в снятую с мертвеца куртку и с каждым шагом наливалась жизнью.

Наклонившись к Верилии, я пробормотал:

— Не своди с неё глаз. Она куда опаснее, чем кажется.

Суккуба недоумённо покосилась на меня, но промолчала. Её вновь захлестнула меланхолия, связанная с бесцельностью воплощённой местью.

Возле дома Маэглина снова играли дети. Один заметил меня, ткнул пальцем в плечо соседу, горячо прошептал:

— Прикинь, а этот ещё жив! Он девку Маэглину продал, что ли?

— Так Маэглин мужиков не кромсает. Чего б ему парень сдался?

Вряд ли они рассчитывали, что их слова достигнут чуткого эльфийского слуха. Я подскочил к оборванцам, ухватил первого за шею. С трудом удержался от того, чтобы сдавить посильнее — до хруста.

Дети бросились врассыпную.

— Что ты имел в виду? Чем занимается Маэглин?!

Лицо пойманного ребёнка начало наливаться зелёным. Я осознал, что перестарался, и ослабил хватку. Демоническая суть дрожала, требовала убить его, но я остановил себя.

— Г-господин… Пощадите…

— Маэглин!

— Он… достаёт эльфиек и пытает их до смерти… Псих он! Помешанный! Умоляю, я ни в чём не виноват!

Рука дрогнула. Раздался сухой щелчок. Я отбросил безвольное тело с неестественно искривлённой шеей.

Если Маэглин тронул хоть волос на голове Лютиэны, умирать он будет долго. И не он один. Я утоплю весь этот вшивый городишко в крови.

Ибо нет греха тяжелее, чем покушаться на мою вещь.

Глава 26

Оставив позади Верилию и Мино, я рванул к дому Маэглина. Вышиб входную дверь, что та бессильно повисла на одной петле, и прислушался. Громкое появление должно было привлечь внимание тех, кто находился внутри. Растекалась подозрительная тишина. Я опоздал? Эльф-извращенец успел утащить сестру в тайное логово?

Намечавшиеся сомнения рассеяла дробь быстрых шагов. В коридор выглянула Лютиэна, тряхнула растрёпанными со сна волосами — и, увидев меня, облегчённо выдохнула.

— Я уж думала…

Что она думала, меня волновало мало. Главное, что вещь осталась в сохранности. Ни моя гордость как демона, ни мой потенциал оружия, способного развоплотить Карнивана, не пострадали. И лишь для того, чтобы убедиться в том, что сестре не успели причинить вреда, я подбежал к ней и заключил в объятия.

От Лютиэны доносились всполохи растерянности и раскаяния вперемешку с досадой и разочарованием. Я поглядел в её блестящие глаза, увидел красноватый отпечаток подушки на щеке, припухшую нижнюю губу — закусила чересчур сильно… Не удержался и поцеловал; может, слюна эльфов и не обладала целебным эффектом, но присутствие рядом родного разумного может развеять бурю в мыслях.

А Лютиэна была обескуражена.

Причина её терзаний обнаружилась в спальне. На полу лежал, вырядившись в алую робу, которую усеивали старые тёмные пятна, Маэглин. Под ним растеклась лужа крови. Из его спины торчал кончик кинжала. Я пинком перевернул неудачливого охотника за острыми ощущениями, извлёк клинок. Он выходил неохотно — волнистое лезвие норовило зацепиться за грудную клетку.

Возле эльфа валялся свёрнутый моток верёвки.

Нагнавшие меня Верилия и Мино ничего не сказали. Суккуба присвистнула и, забрав верёвку, проверила её на прочность. Убедилась, что надёжная. Лилит же никак не объявила о себе, но, почуяв в воздухе смерть, заметно оживилась. Её незрячее лицо было приковано к трупу эльфа. Верилия заметила это внимание и, здраво расценив, что Мино здесь делать нечего, потащила её за собой подальше от спальни.

Лютиэна уселась на кровать. Она изучала мёртвого сородича, и в ней росла, затмевая остальные чувства, вина. К ней подлетела Дженни, уселась на плече и стала поглаживать волосы.

— Я ведь могла бы и не убивать его. Обездвижить, если бы подготовила магическую ловушку. Но…

В воздухе материализовалась полупрозрачная фигура Эллеферии.

— Но ты мне не поверила и вознамерилась лично убедиться, что этот… как будет le connard[3]?.. Эта падаль собирается оглушить тебя и связать. Вообрази, лежала тихо до последнего! Притворялась, что спит. И если бы я не появилась перед ним и не испугала его, он бы добрался до неё, пока она лежала себе смирно и думала, что он просто перепутал комнаты!

— Уймись, — бросила Лютиэна, в которой злость тщетно боролась с досадой, — Я просто… не хотела считать, что первый же встречный Маат’Лаэде…

Она махнула рукой. Добавила тихо:

— И уж тем более я не хотела убивать его. Даже если он, как ты говоришь…

— Обустроил тайную комнату с пыточными приборами. И там столько вещиц, о которых я раньше даже не слышала! После того как вы ушли, он долгое время слонялся по дому. Видимо, выжидал, не вернётесь ли. И лишь затем полез за тряпками и ножом.

— Его нужно было судить. Жизнь Маат’Лаэде священна, и забирать её, когда этого легко избежать, непростительно, — продолжала гнуть свою линию Лютиэна.

— Тогда тебе стоило согласиться со мной и оглушить его заклятьем, прежде чем он добрался до тебя, — пожала плечами мёртвая богиня, — И кто может сказать, чем бы всё закончилось, если бы пикси не полезла ему в глаза…

Я никакого трепета по отношению к жизни эльфов не испытывал. Однако Лютиэна, воспитанная в среде, где за длинные уши записывали в высшую расу, никак не могла взять в толк, что между собой и другим всегда нужно выбирать себя. Она и кретинов из Триумвирата боялась лишний раз задеть, пока не пошёл серьёзный бой. А тут — один худосочный эльф, тем более, первый свободный за множество дьявольских измерений.

Конечно, ей хотелось верить в ошибку.

— Ты хорошо постаралась, Эллеферия, — сказал я, и богиня надулась от важности, напрочь перечёркивая таинство своего статуса. Что ж, по молодости лет ей полагалось дурачиться. Дженни возмутилась, требуя словесной награды и для себя. А я ощутил, как развязывается в груди тугой том тревоги.

Чтобы не травмировать Лютиэну лицезрением плодов её решений, я собрал кровь Маэглина волей в беспокойный красный шар, поднял его тело и сказал:

— Покажи, где находится тайная комната.

Сестра нахмурилась при виде проявленного непочтения к мёртвому, но не стала ничего говорить. В конце концов, это она его прикончила.

Скрытый лаз обнаружился за одним из шкафов, который был пуст. Хитрый механизм вращал заднюю стенку, открывая узкий проход, ведущий вниз. Его освещали слабо мерцавшие на стенах гнилушки.

Маленькая лестница вела к помещению, заполненному различными игрушками, которые выжимали из смертных боль. Когда я увидел нелепое облачение Маэглина, то предположил, что он состоит в каком-то культе, но, скорее всего, эльф попросту купил рабочий наряд по дешёвке. Где расцветать сектам насилия, если не в измерениях дьяволов?

Помимо избитых штуковин вроде дыбы и колодок, я заметил и более экзотические приборы — железную грушу, окованный металлическими шипами стул с тисками для пальцев, станки, которые ломали кости ног, и прочие милых сердцу любого садиста вещи. Не забыл Маэглин и о банальном крюке, свисавшем с низкого потолка. Имея хорошую фантазию, с его помощью можно придумать множество занимательных наказаний.

От обилия инструментов в маленькой комнате было тесновато. Тот самый застарелый ужас, что я почуял, когда впервые зашёл в дом, намертво впитался в каждую девятихвостку, каждый кляп. Они были развешаны по стенам вместе со стальными масками и орудиями, о назначении которых я лишь догадывался.

Отдельного внимания заслуживал ящик с инструментами, находившийся на столе у входа. Его откинутая крышка позволяла насладиться многообразием способов, какими смертные причиняли друг другу страдания.

Таким не обзавестись, если относишься к пыткам как к хобби. Нет, Маэглин был настоящим приверженцем своей страсти. Жаль, что он погиб. Если бы не его нелепое покушение, я мог бы обсудить с ним его увлечения — мы ведь оба знали, что порой боль даёт то, что не способно подарить ничто иное. Да, впрочем, я бы с удовольствием испробовал на нём что-нибудь из его собственного арсенала.