Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов

Как только командиром нашей экспедиции назначили Нила Армстронга, именно он утвердил нам график тренировок, используя общую схему, унаследованную от предыдущих экспедиций «Джемини». Первые несколько месяцев мы регулярно ездили в Сент-Луис, где компания McDonnell Douglas производила наши космические корабли, чтобы испытывать и проверять оборудование и компьютерные программы для сближения на орбите. В первый раз нас посадили в затемненную комнату на два обыкновенных стула и на проекционном экране перед нашими глазами раз за разом повторяли фильм с имитацией нашей будущей стыковки. Так прошла наша самая первая «тренировка» перед сложным маневром, который мы должны были научиться выполнять.

Вначале многие, в том числе и инженеры McDonnell Douglas, с трудом понимали, как должен идти весь процесс. Я тоже понимал суть сближения в космосе довольно смутно. Никаких учебников по данной теме еще не существовало – мы шли нехожеными тропами. Нилу вскоре удалось помочь инженерам. Он обладал великолепной способностью впитывать и понимать сложные темы и потом уметь объяснять их суть прямо и четко, но мягко и непринужденно. Я называл это «включить режим профессионала». Помню, как в Сент-Луисе, стоя у грифельной доски, мы обсуждали сближение кораблей в космосе, и тут Нил сказал:

– Минутку, ребята. Смотрите, как все делается.

И после этого он в самых простых словах описал последовательные фазы сближения. Просто отлично. Можно подумать, он годами только и делал, что преподавал эту науку как академический предмет.

В октябре того года во время экспедиции «Джемини-6» случилась первая в программе авария. Ракета со ступенью «Аджена», с которой кораблю предстояло повстречаться в полете, взорвалась после пуска. Этот инцидент и проблемы, которые последовали за ним, временно заставили нас прекратить тренировки. Возникли серьезные сомнения в безопасности и надежности аппарата-мишени, которые сыграли потом зловещую роль во время полета «Джемини-8». Они опасно подорвали наш моральный дух. Мы с Нилом, однако, не знали, как пагубно авария «Аджены» скажется, подтолкнув Центр управления сообщить нам в полете, что ракетная ступень ненадежна.

После проблемы в начале экспедиции «Джемини-6» программу его полета изменили так, чтобы он мог встретиться на орбите с другим пилотируемым кораблем, «Джемини-7». По новому плану оба аппарата должны были сближаться меньше чем на метр. Но и этот план чуть было не закончился крахом. Прямо перед стартом «Джемини-6» уже заработавшие двигатели ракеты-носителя «Титан-2» замолчали, когда ракета еще стояла на пусковом комплексе, – возник риск взрыва, который мог погубить экипаж.

Как и «Аджена», «Титан» с самого начала создавал проблемы. Многие его первые испытательные пуски закончились серьезными отказами или авариями. Иногда возникали сильные низкочастотные колебания вдоль вертикальной оси, так называемый эффект Пого, которые могли убить людей внутри космического корабля.

Но «Джемини-6» через трое суток после отмененного запуска стартовал успешно и выполнил первое в мире сближение в космосе, подойдя на считаные сантиметры к «Джемини-7», который отправился в космос на 11 дней раньше. Однако они не могли состыковаться, потому что не были предназначены для этого конструктивно: предусматривалась лишь стыковка космического корабля «Джемини» с ракетной ступенью «Аджена». Это значило, что нам на «Джемини-8» предстояло не только провести более долгую ВКД, но и впервые состыковать два аппарата в космосе. Это была непростая задача. Удивительная, захватывающая, но и крайне сложная.

Мы с Эдом Уайтом долго обсуждали, чего мне ожидать и к чему готовиться. Длительная ВКД влекла серьезные риски. Выйдя за пределы космического корабля, астронавт оставался без помощи командира. Если не попасть обратно в корабль, его ждала мучительная смерть. При потере сознания, травме или смерти единственное, что может сделать командир – это отсоединить партнера по полету от корабля и позволить его телу отдрейфовывать по космосу прочь. Я знал, что Эд пережил непростые минуты, безуспешно пытаясь, вернувшись в корабль, закрыть люк, потому что его скафандр раздулся при ВКД. Если бы к скафандру добавили устройство, чтобы снижать внутреннее давление, стравливая его через клапан, это решило бы проблему, но этого так и не сделали. На многие риски просто смотрели сквозь пальцы из-за жесткого расписания и неспособности предвидеть многие сложности. Люк «Джемини-8», однако, изменили, доработав его рычаг, чтобы он закрывался изнутри с меньшим усилием.

Эд сообщил и хорошую новость: он не потерял ориентацию, выйдя в открытый космос. Хотя многие и беспокоились, но Эд заявил, что все время чувствовал себя хорошо и ни разу не терял ощущения того, где находится. Ему просто не хватило времени побыть снаружи столько, сколько бы хотелось.

– Все закончится так быстро, что и не заметишь, – сказал он. – Там так здорово, такой великолепный вид. Видишь под собой всю панораму Земли, и это не сравнить с тем, что можно разглядеть сквозь маленькие иллюминаторы «Джемини».

Эд настоял, чтобы я как следует натренировался физически перед ВКД. Космический скафандр, который мне предстояло надеть для длительного выхода в космос, был все-таки очень тугим и тяжелым из-за дополнительных слоев, которые требовались для защиты от солнечного излучения, радиации и вакуума. Мой скафандр еще не оснащался шарнирными сочленениями, впоследствии появившимися на лунных скафандрах, которые применялись в экспедициях по программе «Аполлон», и из-за этого, чтобы выдержать двухчасовую ВКД, от астронавта требовались недюжинные сила и выносливость. По мнению Эда, мне надлежало как следует «раскачаться», привести себя в отличную физическую форму, особо развивая силу рук. Я приступил к серьезным тренировкам. Каждый день я начинал с бега, много играл в гандбол, часами занимался в зале, работал с гантелями и со штангой, тренируясь максимально упорно.

Нилу не нужно было проходить такую жесткую физподготовку, но он часто приходил в зал, чтобы составить мне компанию. Его остроумие зашкаливало, он заставлял меня смеяться до упаду. Как-то раз я лежал на полу, выжимая штангу, а он сел на велотренажер и переключил его на слабый режим, чтобы особо не напрягаться.

– Хорошо жмешь, Дэйв. Отлично жмешь, – сказал он, не торопясь крутя педали. – А у меня ограниченное количество сердцебиений в запасе. Не хочу тратить их зря на эти упражнения.

Мы много и с удовольствием тренировались использовать один аппарат, который нам предстояло взять с собой на «Джемини-8» – телевизионную камеру для съемок при слабом освещении, раннего предка ныне распространенных приборов ночного видения. По плану мы должны были включать ее в определенный момент, чтобы она засняла Землю почти в полной темноте. Чтобы мы привыкли пользоваться камерой, ее устанавливали на самолет ВМФ на авиабазе Эллингтон и мы совершали ночные полеты вдоль техасского побережья Мексиканского залива. Камера была довольно громоздкой – примерно с двухлитровую бутыль воды – и умела снимать заданные точки