Их было 999. В первом поезде в Аушвиц - Хэзер Дьюи Макадэм

– Сегодня оставайся дома, – сказала Энгельман Гинде. – Постараюсь устроить тебя в швейную бригаду.

Выпавшую удачу всегда хочется разделить с друзьями, и Гинда предложила Марги:

– Давай, ты тоже не пойдешь на работу. Спрячемся в блоке, а потом нас вместе запишут в швейную бригаду.

Марги рассказала еще одной подруге.

Это почти как прогуливать уроки – правда, если поймают, последствия могут быть куда более катастрофичными, но девушки сочли, что шанс устроиться в швейную бригаду стоит этого риска.

После пересчета капо кинулись их искать и явились в блок, где они прятались. Марги с подругой поймали, а Гинду не нашли. Двух пойманных девушек поставили в самую последнюю бригаду, которой руководила одна из капо, сидевших за убийства, – она любила бить и даже убивать узниц просто ради забавы. Это была «худшая бригада». А поскольку девушек отобрали сюда последними, их поставили и последними в строю; эсэсовские собаки кусали их за пятки и драли зубами одежду, а сами конвоиры похлестывали плетками, наказывая за попытку увильнуть от работ. В течение всего 12-часового рабочего дня они подвергались избиениям, травле собаками и угрозам. «Мы все время рыдали», – говорит Марги.

По возвращении в блок после вечерней поверки они узнали, что днем прошла селекция. Всех, кто не пошел на работу, отправили в газовые камеры. Гинда Каган исчезла.

«Эдита Энгельман хотела оказать Гинде услугу как дочке рабби, да она знала и саму Гинду по Гуменне. Она хотела помочь, но вот как вышло».

Гинды не стало.

«Это башерт[56]», – говорит Марги. То есть, воля Божья.

Присутствовал ли вообще в Аушвице Бог со Своей волей? Марги в это верила – а как иначе она смогла уцелеть? Религиозная вера в истории выживания Марги играет важную роль: ей суждено было остаться в живых, чтобы рассказать о судьбе Гинды Каган. Какой фатально тяжелый, суровый урок!

На следующий день Марги пощипала себя за щеки, дабы придать им здоровый вид, и решила попытаться получить «привилегию таскать трупы». Одна из подруг Марги тоже вызвалась туда добровольцем, и она, дабы казаться здоровее, повязала на голову платок, «но у нее опухли глаза, она была явной „кандидаткой“ и сошла с дистанции». «Кандидатка» (на газ) и «сошла с дистанции» – эти слова то и дело звучат в рассказах оставшихся в живых узниц, словно речь идет о спортивном забеге. В некотором смысле это не так уж далеко от истины: турнир на выживание выигрывали лишь самые приспособленные и те, кому повезло. Добежать до финишной черты означало избежать смерти.

В числе других претенденток на «приличную работу» в «трупной команде» была Берта Берковиц (№ 1048). Даже дома Берта постоянно мерзла. Если не найти работу под крышей, зиму ей ни за что не пережить. Несмотря на нежный возраст – ей было всего 16, – у нее хватало зрелости и ума, чтобы продуманно действовать ради жизни. Она взвесила все «за» и «против». Хватит ли у нее сил поднять мертвое тело? Сможет ли она касаться мертвой плоти девушек, которых знала живыми? Стоит ли такая работа добавки хлеба? Иными словами – достаточно ли она сильна физически и морально для выполнения таких задач?

Окончательное решение она приняла после первой массовой селекции – когда узнала, что члены «трупной команды» от селекций освобождены. Эта работа поможет ей остаться в живых. Хоть это и «было отвратительно». Вместе с Бертой на места в команде претендовали Марги Беккер (№ 1955), Елена Цукермен (№ 1735) и, вероятно, Бертина подруга детства Пеши Штейнер. Работа в «трупной команде» была худшей из «приличных», где требовался физический труд. Будь у этих девушек малейшая возможность попытаться найти место в прачечной, швейной, почтовой или фермерской бригаде, они непременно бы ею воспользовались. Хотя уход за животными на ферме куда легче в психологическом и физическом смысле, но тяжелое испытание, которое следовало выдержать, чтобы попасть туда, могло стоить жизни.

У Розы (№ 1371) были тонкие черты, свежий цвет лица, словно у цветка, давшего ей имя, и темно-русые волосы, она заплетала их в длинные косы, пока ее не обрили. Роза не производила впечатления очень уж крепкой девушки, но она выросла на ферме и умела работать. С самых первых дней в лагере она трудилась на строительстве фермы в Харменже, в паре километров от обоих лагерей. Условия в их бригаде считались одними из самых суровых. Надзирателем у них был эсэсовец, предпочитавший форме белый костюм и вселявший в девушек ужас. Развлекался он тем, что бросал какой-нибудь предмет за пределы рабочей площадки и приказывал его принести. Это была игра без выигрыша: если узница отказывалась, он стрелял в нее за непослушание, а если повиновалась – то за попытку побега. И он не один прибегал к этой уловке: подобную забаву любила Юана Борман, прозванная «дамой с собаками», только в девушек она не стреляла, а травила их своими овчарками.

Когда стройка в Харменже завершилась, эсэсовцы придумали экзамен, дабы подобрать самых годных, заслуживающих работы на ферме девушек. По словам Розы, претенденток заставили весь день неподвижно стоять под открытым небом. Погода выдалась особо холодной, а им при этом то и дело давали дополнительные задания. В какой-то момент, например, им приказали вытянуть руки и держать их перед собой в течение неопределенного времени, и если у какой-нибудь девушки руки начинали дрожать или она их опускала, то ее отправляли «на газ». В конце дня их заставили прыгать через канаву. Зато прошедшие все эти испытания были вознаграждены: их переселили в новенький барак и поручили работы по ферме. Роза смотрела за кроликами и фазанами. Она понимала, как сильно ей повезло: даже капо им попалась добрая. Но самое главное – те, кто работал в Харменже, прямо на ферме и жили: в бараках поменьше и потеплее лагерных. Да и еда у них была получше. Роза вспоминает богатый витаминами, ярко-зеленый крапивный суп.

Из спасительных вариантов бывшие фабричные работницы и девушки без специальных навыков могли претендовать разве что на сортировку – если удастся занять место в бригаде так называемых «красных косынок» или «белых косынок». Эшелоны с заключенными приезжали со всей Европы, и количество вещей, нуждающихся в сортировке, непрерывно росло, а вместе с ним увеличивалось и число рабов, необходимых для сортировки. Главная сложность состояла в том, чтобы в эту бригаду попасть. У узниц здесь была своя «форма»: они носили косынки – кто красные, а кто белые. Существовало лишь два способа заполучить такую косынку: либо украсть, либо выменять на хлеб.

Лучшие варианты работы в лагере требовали квалификаций, которыми фабричные девушки не обладали. От кабинетных «функционерок» требовались умение печатать на машинке и стенографировать, знание языков или красивый, аккуратный почерк – то есть то, чем не