Ночи Виллджамура - Марк Ньютон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Поправьте меня, если я ошибаюсь: вход в город закрыт для них навсегда? И они умрут прямо там. У наших стен. А мы будем смотреть на это?
– Вполне вероятно. Но они все равно умрут. А военных и людей с правильно оформленными бумагами впускают и выпускают, конечно. Считается, что иначе город долго не протянет.
Но Рика упорно гнула свое:
– И ничего нельзя сделать? Ничто в наших сердцах не шелохнется, чтобы помочь этим людям в беде?
– Не мне рассуждать об этом, императрица, – отвечал Бринд. – В данный момент у меня много других дел. Вернувшись, мы после короткого отдыха и сборов снова отправимся в путь, на север, разбираться в каких-то происшествиях.
– Неужели они столь значительны, эти происшествия?
– Пока рано делать выводы, миледи.
Так много новой информации за один раз. Она предпочла бы, чтобы Бринд остался с ней в городе, поскольку он, хотя и страшный с виду, излучал обычно несвойственные военным уверенность и мягкость.
– Командующий, я могу вам доверять? – спросила она. – Я чувствую себя… такой уязвимой. Мне кажется, что люди попытаются воспользоваться моей некомпетентностью.
– Императрица, я, как все гвардейцы вашего отца, давал присягу не уклоняться от выполнения любой задачи, возложенной на меня от его имени и ради его славы. Как его избранная наследница, вы имеете полное право на мою верность и верность моих солдат. Да и всей армии Джамурской империи, если на то пошло. Нам, солдатам, платят не за то, чтобы мы обдумывали приказы, а за то, чтобы мы исполняли их по первому вашему слову. Однако я хорошо понимаю, насколько огромной представляется вам эта ответственность в настоящий момент.
Отодвинувшись от окна, она устроилась в глубине экипажа.
– Благодарю вас, командующий. Ваше красноречие и поддержка оказывают неоценимую помощь неискушенному новичку вроде меня.
Затем она услышала, как командующий отдал эскорту драгун приказ продолжать путь, и экипаж пришел в движение.
Следующая остановка – Виллджамур.
Выстроившиеся вдоль дороги войска мечами и стрелами удерживали на расстоянии толпу беженцев, строго следя за тем, чтобы никто из них не смел приблизиться. Вдоль всего пути до самых ворот стояло это живое ограждение, и из своего экипажа Рика слышала стоны и испуганные крики тех, кому грозили оружием, а также ругань солдат, окриками предупреждавших людей не напирать и отойти. В лагере царила непереносимая, ужасная вонь.
Она ведь императрица или, по крайней мере, очень скоро станет ею, так не следует ли ей предпринять что-нибудь для прекращения страданий своего народа? Или это лишь первый из множества уроков, которые ей предстоит усвоить: свое бессилие – достичь желаемой цели.
Бринд ехал рядом; повернув голову, он коротко кивнул ей и продолжал обозревать неспокойное людское море. Между рядами драгун и лошадей она иногда замечала изможденные, покрытые грязью и копотью лица – лица ее подданных. Раздались командные окрики. Ворота города начали открываться, и оттуда наружу устремился поток новых солдат, лязгающих доспехами и бряцающих оружием. Вечно бдительные гаруды кружили над ними, а крики толпы тем временем достигли апогея.
Встревоженная увиденным, она смотрела во все глаза. Столько суматохи из-за нее одной – невероятно! Экипаж, покачиваясь, въехал в ворота, которые закрылись за ним, отрезав все шумы снаружи, и Рика, трясясь по булыжной мостовой, продолжала свой путь к дворцу уже под надежным прикрытием стен Виллджамура.
Наконец движение прекратилось. Что это, время выходить из экипажа? Опять она не уверена.
Командующий склонился к окну:
– Сейчас мы поедем по главным улицам города. Вполне возможно, что люди будут останавливаться и глазеть. Они не знают, как именно вы выглядите. Хотя те, кто постарше, возможно, вспомнят вашу мать, глядя на вас… – Ощутив, что ступил на зыбкую почву, он сделал паузу и продолжал, сменив тему: – Многие из них не имеют представления, кто сейчас у власти, они знают лишь то, что им сказали.
– Вы очень добры, что предупредили меня, командующий. Но я уверена, что сама смогу позаботиться о себе.
Бринд отъехал от кареты и приказал солдатам продолжать путь.
Рика смотрела из окна кареты на город, свой город, виды которого наполняли ее чувством принадлежности, раз и навсегда меняя всю ее жизнь.
Все здесь было так, как она помнила, и горько-сладкие воспоминания нахлынули на нее. Все так же, словно во сне, устремлялись в вышину шпили, на полпути истаивая в сыром тумане. Тут и там на стенах висели корзинки с прелестными тундровыми цветами. Парящие над головами мосты, красно-серый камень, деловито снующие люди. И Балмакара в центре. Ее собственная жизнь вдруг пронеслась перед ней: детство в замке, из окон которого она любила рассматривать город, – выходить на улицу и поддерживать контакты с их обитателями ей запрещалось. Дни, полные скуки. Отец, который бил мать, да и саму Рику тоже. Малышка Эйр, отрада редких минут, когда детски наивные вопросы и звонкий голосок младшей сестрички скрашивали ее существование. Просто удивительно, какую власть над разумом имеет груда камней.
Забудь об этом теперь. Это все в прошлом. Думай о будущем.
Сестра уже ждала ее внутри, на ее лице отражалась буря эмоций. Обменявшись приличествующими случаю формальностями, сестры бросились друг другу в объятия и стояли так чуть не целую вечность, как показалось Бринду. Возвращались дорогие сердцу воспоминания, постепенно всплывали в памяти все совместно пережитые превратности судьбы, и все это находило выражение в нежности взглядов и движений рук, когда они касались друг друга.
После длительной интерлюдии шепотов сёстры наконец вспомнили, что их окружают люди, которые слушают и ждут.
Паж проводил их в церемониальный зал, где избранные члены Совета тут же поднялись, чтобы приветствовать их.
Бринд и его ночные гвардейцы молча следовали за сестрами.
А вот и он, канцлер Уртика, подходит к новой императрице. Взяв ее руку, он прижал ее к губам, для чего ненадолго опустился на одно колено.
– Джамур Рика, великая честь для нас. Разрешите мне, вашему канцлеру, от лица всего Совета приветствовать вас в Виллджамуре. Ваше присутствие здесь в столь трудное для нас время вселяет в нас чувство уверенности.
– Глянь, как он ее обрабатывает, – шепнул Бринду капитан. – Лижет, не жалея языка.
Бринд коротко фыркнул. И бросил взгляд на Люпуса и Нелума, которые молча следили за каждым движением императрицы, как раньше следили за ее отцом.
– А это что за хлыщ, вон тот, чернявый? – шепотом осведомился Апий.
Проследив за его взглядом, Бринд заметил стройного красивого юношу в углу зала. Черные кудри каскадом падали ему на плечи, а его костюм жителя внешних островов империи был подкорректирован в соответствии с последними модными тенденциями города. Судя по всему, парень был записным денди – даже на вкус Бринда. Он был высок, держался гордо, позы принимал продуманные. Недалеко от него толпились придворные дамы, и он то и дело посылал им отрепетированные улыбки.
Бринд поднял бровь:
– Никогда раньше его не видел. Может, спросить у кого-нибудь из слуг?
Капитан отошел и тут же вернулся обратно:
– Зовут Рандур Эстеву, похоже, учит леди Эйр танцам и фехтованию. Помню, Джохинн приказывал нанять кого-то в этом роде. Не знаю, кому в голову пришло устроить этот дурацкий бал, когда весь архипелаг вот-вот уйдет под снег. Смешные они, эти аристократы, вот что.
– А мы-то с тобой кто, не аристократы, что ли? – поправил его Бринд.
– Ну, оно, конечно. Только мы с тобой дело делаем, а не кривляемся под музыку.
– В последний раз, когда ты кривлялся под музыку, с площадки убежали все танцоры – и не от восторга.
– Ладно, признаю, я тогда выпил немного. Да и вообще, к чему солдату ритм?
– Для лучшего владения мечом, – объяснил Бринд. – Держу пари, этот задохлик может постоять за себя.
Бринд стоял и рассматривал любопытного новичка, Рандура. У того явно был вкус. Вдруг молодой человек покосился на него. Мгновение они смотрели друг на друга, Рандур первым отвел взгляд.
Внимание Бринда вернулось к Уртике, который продолжал выслуживаться перед новой императрицей, натужным смехом, фальшивыми улыбками и театральными жестами вызывая отвращение военного.
В тот же день, как только было решено, что официальная церемония похорон императора Джохинна состоится утром, сестрам дали побыть вдвоем. Их отец упокоится в крипте под Балмакарой, внутри пещеры, как и другие правители до него. Тела прочих горожан сжигали в полном согласии с древними племенными верованиями. Считалось, что кремация ускоряет путь души в один из загробных миров, в зависимости от того, как человек прожил свою жизнь на земле. Только императорам было дозволено лежать в Виллджамуре, где их тела истлевали в пещерах до тех пор, пока не становились частью города, его легенды.