Ночи Виллджамура - Марк Ньютон

–  Разумеется, – отвечал Уртика. – И вообще, на Джокулле еще есть леса, да и на других островах их достаточно. Казармы обогреть хватит. На те же запасы полагаются и другие города. Император Джохинн просто спятил, когда послал вас за топливом. А теперь не пора ли нам обсудить детали ожидающего империю кризиса? Полагаю, наши с вами неплохие мозги совместно справятся с анализом ситуации, как думаете?

–  Да. – Времена настали непростые. Конечно, он предпочел бы сам возглавить экспедицию на Варлтунг, а еще лучше – остаться здесь, подле новой императрицы, но эта угроза на окраине империи, похоже, нешуточная, да и вообще, что за безобразие там творится?

–  Зачем именно сейчас тратить столько сил на Варлтунг? Оледенение может продолжиться не меньше тридцати лет, и, когда оно кончится, империя будет уже не такой, какой мы ее знаем. Проклятие, да когда мы выйдем из этой спячки, от нее может не остаться и следа.

Когда Уртика посмотрел ему в глаза, откуда-то влетел порыв ветра, и тени заметались по стенам, восстанавливая свои прежние очертания.

–  Командующий Латрея, вы уверены, что вам абсолютно ясно предназначение Джамурской империи?

–  Не совсем вас понимаю.

–  Я так и думал. Что делает империя? Она расширяется, захватывает новые территории. Она обретает могущество. Растет. Развивается. Мы захватываем мир для своих людей, а в награду даем им добавочное благополучие. Вы ведь военный человек, командующий. Я жду от вас дисциплины, а не сомнения в наших целях.

–  Бор, да мы уже годами не видали сражений – не считая той заварушки у мыса Далук, конечно. И отсутствие военных действий сказалось положительно. Мы нашли иные, дипломатические пути установления отношений с местными племенами. Вы что, думаете, я сделал такую карьеру благодаря тому, что кидался с мечом на все, что движется?

–  А вам никогда не приходило в голову, что вы поднялись до таких высот за столь короткий срок только потому, что вас усыновили богатые родители? Обычное дело в Виллджамуре. Я надеюсь на вашу поддержку, командующий Латрея. В нашей империи несколько миллионов жителей, и наша с вами обязанность – обогреть их и накормить. Мы должны положить конец их прозябанию в глинобитных хижинах и обеспечить им более высокое качество жизни. И ваша роль – быть не политиком, но хранителем империи, ее стражем. Вот почему сейчас вы должны отправляться на Тинеаг’л, чтобы избавить нас от угрозы, возможно более серьезной, чем та, что представляют собой варлтунги.

Тут канцлер был прав, Бринд не мог не признать этого, хотя не доверял ему и гадал, что именно из того, что он наговорил, было сказано искренне. В последнее время так много случалось странного, что доверять политикам больше не было причин, да и вообще, кто знает, возможно, лунные циклы влияют не только на погоду? Что, если они создают по всему архипелагу особое, не различимое обычными органами чувств напряжение, от которого люди теряют разум? И с годами безумие будет только прогрессировать.

Глава двадцать четвертая

Джамур Рика сидела, забравшись с ногами, на подоконнике и глядела на снег, который с раннего утра сыпал и сыпал с неба, накрывая пышными белыми шапками крыши домов, неподвижно стоящие экипажи, перевернутые бочонки, стены. Пешеходы редко показывались на опустевших улицах и в переулках, да и те, кто рискнул выйти на улицу в снег, передвигались перебежками, от одного укрытия до другого, пряча лица в воротники, и только дети с ликованием глазели в небеса, видимо не понимая, что все это значит.

Даже глядя на улицу сверху, она чувствовала царившее внизу напряжение.

Вид за окном притягивал ее, но пришлось все же оторваться и оглядеть свои спальные покои. Здесь было столько роскоши, которая ей не принадлежала, – сама она никогда не обладала таким количеством богатств. Да и зачем они той, что посвятила свою жизнь Астрид? Пурпурные занавеси, множество золотых и серебряных предметов, назначение которых было для нее загадкой, а возможно, и вовсе без предназначения. Вон висит белое шелковое платье, которое она должна надеть, чтобы спуститься в крипту, на похороны отца. Многослойный наряд был куда роскошнее простого черного одеяния, в котором она спала.

Почему же беженцы должны страдать от холода и голода, в то время как она наслаждается всем этим? Ей хотелось помочь им, и она даже набросала план, собираясь при первой возможности обсудить его с канцлером Уртикой. Накормить их, выслать им помощь, назначить продовольственный паек от имени новой императрицы. Шаг, который покажет людям, что она стремится исполнить свой долг. Едва вернувшись в Виллджамур, она почувствовала, что полнота власти в городе принадлежит Совету. Но если у нее есть право принимать хоть какие-то решения, то именно на этом она будет настаивать.

С вечера сон не шел к ней. Крики глашатаев сотрясали воздух едва ли не до раннего утра, возвещая о грядущих похоронах ее отца; их голоса, звонкие и пронзительные, эхом отражались от стен и проникали в ее сны, наполняя их видениями смерти и нового рождения.

Во дворце, который давно не был ее домом, под гнетом новых обязанностей Рика чувствовала себя словно в ловушке. Спасибо тренировке в Церкви Джорсалира, научившей ее, по крайней мере, спокойно принимать любые перемены в своей судьбе. Ее тянуло куда-то, но она сама не знала куда. Быть может, ей не хватало– тишины и безлюдья Южных Фьордов, где ничто не отвлекало ее от чтения положенных на день текстов, кроме разве что мыслей о сестре. Те дни прошли, они больше не вернутся и оттого стали еще более желанными. Надо бы ей найти в этом городе жрицу, пусть хотя бы фазы Астрид помогают ей пережить это тяжелое время.

Она никак не могла отпустить свое прошлое. А ведь она так старалась, даже из города бежала, наверное, для того, чтобы забыть о нем. И все время, что она провела вдали от дома, прошлое кусками возвращалось к ней.

…Солнечные лучи упираются в плиты каменного пола. Эйр плачет, на кухне она просыпала на себя муку. Рябой учитель объясняет правила грамматики, за окном идет дождь. Первый раз, когда она увидела гаруду. День, когда в обеденном зале загорелись гобелены. Страстно целующиеся слуги у стены одного из кабинетов. Осень, жара спадает, она на балконе ест яблоко. Бродячая кошка лижет ей пятку, какой у нее шершавый язык…

С раннего детства Рика и Эйр играли в Балмакаре. Там за каждым поворотом открывался новый коридор, новая комната, которые надо было во что бы то ни стало исследовать, высокие стрельчатые окна предлагали виды на мосты и башни Виллджамура, а они были так юны и так любопытны, и впереди у них было столько времени. Нехватка времени – вот что меньше всего тревожило их в те дни.

Стражникам нередко поручалось охранять девочек, солдаты становились няньками, и это их как-то принижало. Ее всегда интересовало, что думали эти высокие плечистые мужчины с мечами о двух крошечных, до смешного расфуфыренных девчонках. Стоило ли им проходить серьезную военную подготовку, чтобы потом получить такое задание. Она помнила, какими взглядами каждый раз обменивались новые стражи, когда их приставляли охранять девочек во время игры. Мужчины переглядывались, пожимали плечами и просто стояли на своих местах. Но к концу дня неизменно оказывались на полу, на четвереньках, изображая лошадок, а Эйр и Рика, сидя на их спинах, потрясали деревянными мечами, и мама с хохотом вбегала в зал. Потом стражники, красные как раки, уходили.

Тут Рика тоже начинала смеяться. Пари держу, им и самим это нравилось.

Иногда они, Эйр и Рика, затевали совсем другую игру: сбегали от приставленных к ним сторожей и прятались где-нибудь в замке, и тогда поднималась суматоха. Как-то раз Эйр целый день просидела на шкафу в библиотеке, пока стражники топали по коридорам, проверяя комнату за комнатой, а мама то сердилась, то беспокоилась. Одна Рика знала, где находится сестра, и каждый час проскальзывала к ней, принося сласти.

–  Ты еще не спускаешься?

–  А сколько времени прошло? – спрашивала Эйр, ладонью смахивая со шкафа облачко пыли.

–  Эй, тебе надо спуститься, пока они не решили надрать тебе уши, Эйр! Ха! Эй, Эйр! Твое имя похоже на «эй»!

–  Замолчи, а то я никогда не слезу. Хуже того, я скажу, что это ты припугнула меня, загнала сюда и заставила сидеть тут и плакать.

–  Ничего такого ты не сделаешь, – возмутилась Рика.

–  А вот и сделаю! Так сколько я уже тут сижу?

–  Четыре часа.

–  Часика через два спущусь. Книжка интересная. Сласти вкусные. И весь этот шум из-за меня мне тоже нравится. Все-таки разнообразие.

Из них двоих именно Эйр всегда была склонна к непослушанию. Младшая в семье, она словно подвергала проверке правила, установленные для Рики. И была права: зачастую ими вполне можно было пренебречь. Сестры ведь были детьми, а с детей какой спрос. Их отец – император – был вечно занят делами правления. Грубый от природы, он часто кричал на девочек и на их мать без всякой видимой причины. А потом стал поколачивать их – воспоминания об этом она подавляла годами. По лицу матери было видно, что муж пренебрегает ею: она рано состарилась, вся съеживалась, когда он обращался к ней, оставшись одна, часто садилась у окна и смотрела вдаль, а потом начинала плакать. Раньше она была красива. Струящиеся черные волосы, прелестное овальное личико, высокая, статная фигура. И такие запоминающиеся наряды! Девочки любили помогать ей выбирать, что надеть, как накраситься, чем украсить руки и шею, какими духами воспользоваться. Истинная императрица во всем, до кончиков пальцев. Рика, вообще-то, серьезно относилась к женщинам, для нее они были не просто безделушками, послушными рабами мужей и прислужницами у домашнего очага. Но тогда, сидя на кровати в спальне матери, она бывала без ума от счастья, если та прикладывала к ней какую-нибудь безделушку. Ее дыхание пахло мятой…