Проржавленные дни. Собрание стихотворений - Наталия Кугушева

5 января 1946

«Демьяново. Легкие ветки качались…»

Демьяново. Легкие ветки качались,В апрельский закат уходили поля.Прозрачной прохладе весенней печалиНавзрыд соловьями гремела земля.

В сады над рекою падала с небаКрутая и розовая луна,В сады, опушенные розовым снегом,Из города музыка шла и весна.

Ты помнишь, мы долго бродили с тобою.В Клину за рекой загорались огни.За музыкой шли мы, как шли за судьбою,В огромном сверкающем мире одни.

23 января 1946

Публию Овидию Назону

О.Т.

Я Августа ничем не оскорбила,Лукавой прелестью «Науки о любви»Я целомудренных не соблазнила,Но я делю изгнания твои.

Как ты, тоскую о далеком Риме,О славных современниках скорблю,Средь диких гетов вспоминаю имя,Которое мучительно люблю.

Ты слушал жизнь взволнованного порта,Катило море синюю волну,И ты, изгнанник, письмами «Экс Понто»В Рим посылал горячую весну.

А я брожу под нестерпимым ветром,Где в далях скорбных залегли века,И «Тристиа» торжественные метрыСкандирую бегущим облакам.

Нас разделяют два тысячелетья,Но Август так же к нам неумолим,И ни мольбою, ни ценою лестиНас не вернут в великолепный Рим.

Я, как и ты, умру у диких гетов,В степных просторах будет вечен сон —Прими ж поклон от младшего поэта,Поэт Великий, римлянин Назон.

20 ноября 1945

Первая встреча

Как пела тревожно скрипка,И танго медлительно пело,В воде отражалися липыИ столиков скатерти белые.

Как пахли тревожно розыНа столиках в синих бокалах,Токая горячая бронзаВ наполненных рюмках сверкала…

Я помню пушистый персикИ влажную кисть винограда,И голос ваш, милый сверстник,В аллеях Нескучного сада.

О, синее небо июля,О, теплый и ласковый вечер —В кафе в многолюдном гулеС любимым первая встреча!

Осень 41 года

Гвидо

В печи полыхала соломаЧервонным веселым огнем —Пять тыщ километров от дома,В изгнаньи. В краю чужом.

На ужин варилась картошкаИ чайник тихонько пел.В нахмуренное окошкоОсенний закат глядел.

Тебя я ждала с работы,И ты возвращался домой,Измученный нудной работой,Усталый, голодный, больной.

Прекрасные руки пианистаТащили тяжелый мешок —С пронзительным диким свистомСшибал тебя ветер с ног.

Плясала пыль на дорогеИ плакали провода,Но сбрасывались за порогомУсталость, мешки, беда.

Ты в хату входил, стараясьМеня уберечь от тоски,Тревоги следы стираяПрикосновеньем руки…

О, милые нежные руки,Любимые руки твои.О, горечь последней разлуки,Великой твоей любви!

8 октября 1946

«Пусть вы мимо прошли, любимый…»

Э.

Пусть вы мимо прошли, любимый,И меня, и любви, и стихов —Надо мною поют незримыеХоры ангельских голосов.

И качаются крылья алыеНебывалых над миром зорь,И шиповники запоздалыеРасцветают в расселинах гор.

Над пустынею всходит зановоПерламутровая лунаИ колышет небесный занавесЗвезд старинные письмена.

6–9 октября 1945

Гвидо

Над твоей безымянной могилойКазахстанские ветры поют.Над твоей безымянной могилойОдинокие тучи плывут.

Звездный дождь упадет на землю,Если август стоит над землей,Да полынные заросли дремлютПод высокой и грустной луной.

Обступили степные просторы,Сторожат твой последний сон. —Над седым горизонтом горы,Как свидетели похорон.

И не я тебя проводилаВ твой последний далекий путь.Над бескрестной твоей могилойТолько ветер посмел вздохнуть.

8 октября 1946

«Чадит коптилка. За окошком ночь…»

Чадит коптилка. За окошком ночь,Огромная, холодная, чужая,Но в одиночестве она со мной,Судьба моя, веселая и злая.

Мне хорошо в полночной тишинеПрислушиваться к ласковому пеньюИ наяву, как будто бы во сне,Следить за призрачным виденьем.

Моя рука лежит в ее руке,Плечо к плечу – она со мною рядом.Пишу стихи – склонившись, по строкеСкользит внимательным любовным взглядом.А поведет – куда? – не смею я спросить,

Но, подчиняясь нежному насилью,Пойду за ней – на плаху, может быть, —Или к мечте, что станет скоро былью.

9 октября 1946

На заданную тему

Сколько может снести человек —Одному только Богу известно —Сколько мыслей встает в голове,В желтом черепе, узком и тесном.

И страшнее утрат и обидНепонятная доля людская —Для чего тебя бог сохранитИ судьба не догонит лихая?

Иль настигнет лихая судьба —Ты умрешь под чужим забором,И напрасны мольбы и борьба

И старинные с богом споры?Видно, путь наш издревле внесенИ в небесные вписан скрижали…Человек для любви рожден,А живет без любви и в печали.

4 сентября 1946

Ожидание

Гвидо

Я жду и слушаю. Китайский колокольчикТихонько начинает перезвон.И комната заслушалась. И молчаГлядит прохладный сумрак из окон.

Какая тишина. И не шумят деревья,Над садом загорается звезда;Лишь иногда за дальнею деревнейПоют невидимые поезда.

Один из них возьмет тебя с собою,Из сутолоки вырвет городской,И ты сойдешь, овеянный весною,На полустанке в тишине лесной…

Придешь ко мне, усталый и влюбленный,От звездных рос, от запахов лесныхВ мой сад придешь, в шатер войдешь зеленый.Я жду тебя. И звон часов затих.

15 октября 1946

«Ночи и дни, ночи и дни…»

Ночи и дни, ночи и дниВетер поет в трубе.Ночи и дни думы мои,Думы мои о тебе.

Стены глухие тебя берегут,Крепок тяжелый засов.Пуля догонит, найдет на бегу,Свалит в тюремный ров.

Может, лежишь ты в степи без крестаВ злой азиатской земле…Эта ли повесть, что так проста,В мире оставит след?

Мир прочитает повесть твоюВ звездах и облаках,Как над тобою ветры поютВ мертвых казахских степях.

Пусть распростерты над нашей странойЧерные крылья беды —Не затеряется в глуби ночнойСвет одинокой звезды.

20 апреля 1945

«Азиатские бескрайние просторы…»

Азиатские бескрайние просторы —Глина да полынь-трава,За полынью выжженные горыИ далекая, далекая Москва.

Где-то скрещиваются дороги,Паровозы на путях дымят, —Здесь, кольцом свернувшись, у порогаБисерные ящерицы спят.

И поет, поет горячий ветер,Поднимая розовую пыль, —Так проходят по земле столетья,Расстилая по ветру ковыль.

Не шуршит по глинистым обваламВысосанный глинами Ишим.Облака, пылающие ало,Неподвижные стоят над ним.

«Мертвая степь пред глазами…»

М.Э.С.

Г.Ф.Р.

Мертвая степь пред глазами.В хате саманной темно.Тускло кизячное пламя.Дует в худое окно.

Ветер за окнами воет,Воет и ночи и дни.Кто нам глаза закроет?Кто нам споет «усни»?

Скоро заплачут бураныНад одичавшей землей.В мертвых степях КазахстанаЛяжет покров снеговой.

Страшны изгнанья годы,Горек скитаний хлеб,Но в грозные дни непогодыДух от скитаний окреп.

Ночью нам воля снится,Родина снится нам,Близких родные лицаВидятся по ночам.

Тусклы часы рассвета,Гневом полна душа,Жизнь пролетает где-то,Годы идут, спешат.

Нам только ветр изгнанийДа мертвая степь в окно.Полную чашу страданийВыпить до дна суждено.

14–25 октября 1944

«Прими меня, степь, чужеземца…»

Прими меня, степь, чужеземца,В суровые руки твои,В полынью заросшее сердце,Не знающее любви.

Жестоки твои просторы,Небесный велик океан,Бесплодны и сухи горы,И бурям далеких стран

Открыты кругом дороги.Но музыка древних дней,Как голос библейский Бога,Звучит над душой моей.

22 мая 1946

Николин день

«Если смерть заглянула в глаза…»

Если смерть заглянула в глаза,Полоснула косой по стране,Ни мольбам, ни любви, ни слезамНету веры и места нет.

Но страданьями крепнет дух, —Белым голубем ввысь душа,Чутко ловит небесный слух,Как земной пролетает шар,

Как планеты поют вокруг,Как родится в пути звездаИ как льется на звездный лугСолнца огненная вода.

19 мая 1945