Проржавленные дни. Собрание стихотворений - Наталия Кугушева

Кугушева Наталия Петровна

Проржавленные дни

Издательство выражает искреннюю благодарность Российскому государственному архиву литературы и искусства за всестороннюю помощь в подготовке книги

Стихотворения 1919–1941 годов

Безумный вальс

Кому предугадать развитье партитурыПод дирижерской палочкой безумного маэстро?Несется мир. Всё бешенее турыИ па сбиваются, оглушены оркестром.

И только клочья вальсов нестерпимых,Дрожа, взвивают<ся?> испепеленной лентой,А мир несется. Рвутся звезды мимо,Неистовый летит под вскрики инструментов.

Кому предугадать развитье партитуры,И кто переложил безумный вальс на ноты?Несется мир. Неистовее туры,Но всех неистовей железные фаготы.

Письмо

Я ушла. Совсем. Так надо.В Вашу комнатку я больше не вернусь,Но любви отравленную радостьПронесет, как шлейф, за мною грусть.

Будет пусто в Вашем старом доме.Будет скорбь. А на пьянино Григ.Точно в Вашей жизни кто-то переломитНомер лотереи-аллегри.

И любя других любовницПод альковом бархатных ночей,Тихо скажете – спокойно и сурово:– Ты ушла… Зачем?

Я ушла. Совсем. Так надо.Старый Григ напомнит мне о Вас,Дней моих безрадостную радостьВ тонкий стих перекуют слова.

«В лохмотья слов, как в гамлетовский плащ…»

В лохмотья слов, как в гамлетовский плащ,Забиться и уйти. Но от себя уйдешь ли?Роняет осень медный трубный плачВ пустых полей безрадостные кошны.

И тянутся гудящие часыПод стрелами тяжелых листопадов.Ложатся нaстилом холодным и густым,Но их покою сердце радо ли?

Сгибаюсь тяжестью невысказанных слов,И дни прозрачные не сберегут покоя.Обрызжет ветер золотым весломМоих ли дней звенящие оковы…

<1920>

«Ты хочешь быть чужим – пожалуйста…»

А.М.

Ты хочешь быть чужим – пожалуйста,Я не заплачу, не разлюблю —Пусть ветер за меня пожалуется,Пусть слезы облака прольют.

Вся жизнь твоя проходит издали,А мне покорность и стихи —Так русских женщин манят издавнаЛюбовь и схима.

<1920 или 1921>

«Двадцать первого лета, золотого как персик…»

Двадцать первого лета, золотого как персик,Я губами касаюсь, и сок на губах.Барбарисовым полднем под солнечным тирсомЗацветающая судьба.

По утрам загорелые полынные росы,Берегу на ресницах остуженный пыл,Торопливых часов слишком раннюю проседьПод цветочную пыль.

И густое вино полновесного часаПроливает июля раскрывшийся мех,И фиалками пахнет родной и печальныйРозовеющий хмель…

<1921?>

«Храню любовь, как некий чудный дар…»

Храню любовь, как некий чудный дар,В ночных полях росой пути прохладны,И на щеках моих гранатовый загар,И вьется Млечный путь, как нитка Ариадны.

Мне влага трав – прохладное вино.Бродить и петь в крови ночной тревоге.Припасть к земле. И слушать. А за мнойСледит, как за добычей, козлоногий.

Качаются сады, цветут поля,Распущенные косы пахнут медом.Бежать. Влюбленная зовущая земля,Тебе несу любовь мою и годы.

Я тоже зверь наивный и простой,У заводей в зеленые прохладыЯ окунаю тело, под листвойТворю любви священные обряды.

<1921?>

«Тополями пропахли шальные недели…»

Тополями пропахли шальные недели,Каждый день как осколок расколотых лет.Это юность моя по старинным пастелямОтмечает взволнованно стершийся след.

Не по четкам веду счет потерь и находок,Не по книгам считаю количество строк. —По сгоревшей судьбе только скрипы повозок,Да стихов зацветающий дрок.

1921

«О, трудный путь заржавленных разлук…»

О, трудный путь заржавленных разлук,Вино, отравленное вкусом меди!Сожженных губ – похожих на золу —Не зачерпнет надежд веселых бредень.

Колесами раздавливает час,На пытке медленной распластывает тело,И снова ночь тугая, как печаль,И снова день пустой, бескровный, белый.

Лишь ожиданье шпалами легло,Под паровозным растянувшись стуком.Осколки слов разбившихся стекломЦарапают целованные руки.

<1921. Москва>

Из цикла «Проржавленные дни»

Скрипят проржавленные дниИ гнутся.Сожженных революцийНоворожденный день возник.

Найдет ли новый ОссианТакое слово,Что красноглавою МосквоюЗаполыхается Россия,

И там, где глыбами Тибет,К Далаю ЛамеПлеснет республикою знамя —Коммунистический разбег!

1921

«Резцом по бронзе говорить о жизни…»

Резцом по бронзе говорить о жизни,Тяжелым словом прибивать века,Чтобы судьбу не люди сторожили,А звезды отраженные в строках.Возлюбленного божеское имяКак жертву заколоть на жертвеннике дней,И старые ИерусалимыСпалить в зажженном купиной огне.Тома тяжелые отеческих историйЗарыть под камни улиц городских,

Небесным рупором века повторятНе пыльные дела, а в бронзу влитый стих.На вехах наших душ прибьют свой стяг потомки,Не пилигримский крест, а душу понесут,И библий догоревшие обломкиНе вызовут людей на страшный божий суд.Воздвигнут памятник над мертвыми Христами,И сердце расклюет зерно опавших звезд,В крови и гомоне людских ристалищВытачивает мысль тугое острие.

«Жестокий подвиг лихолетий…»

Жестокий подвиг лихолетий —Неугасимая Москва.Плеснет ли европейский ветерКремлевским стенам и церквам,На колокольни расписные,На золотые купола?Но Византийская РоссияПод тяжким золотом палат,Под азиатскими страстями,Под бармами царяТаится в Половецком станеДа ждет, вернется ли Варяг,Да плачет бедной Ярославной,Рукав в Каяле замочив, —Баяны гуслями прославятИ черный ворон прокричит.Поганых полчищей татарскихПод Керженцем мы помним сечьИ думы важной и боярскойСлавянскую мы слышим речь.Пусть двадцать первое столетьеПо Брюсову календарю, —Не свеет европейский ветерС небес древлянскую зарю.

«Нелепых дней случайный ход…»

Нелепых дней случайный ходИ нужных слов неповторимость.Мне каждый день в окно восходБросает новую немилость.

Я каждый день тебе молюсь:Вся жизнь моя – твоя ошибка,Меня вскормили ты да Русь,Да ветер северный и зыбкий.

И зреют, зреют семенаВ душе, нелепостью смущенной.Но свято ваши именаЯ чту, как клад запечатленный.

Когда же дней случайный ходПорвется, как и всё, случайно,В последний мой земной заходОткройте мне земную тайну.

«Не тебе мой путь отметить…»

Не тебе мой путь отметитьТонкой меткой острия,Берегу в душе запретыИ тоски сладчайший яд.

Я давно не знаю боли,Отреченья полюбив,И теперь кому приколятСердца выцветший рубин.

Зерна скорби точно четкиВ мерных пальцах прошуршат,Миг влюбленный и короткийВскроет строгая душа.

Так придвинь же губы ближе, —Губы нежные целуй,Пальцы мерные нанижутЗерна скорби на иглу.

Пролог к поэме «Сегодня»

Звенит наш стих шальным напевом бубна,Звоночки радости разбросив наугад.Не всё ль равно, кого в стихах полюбим,Над кем раскинется небесная дуга.Не сдавлен путь наш мировой орбитойИ нет пределов.Поют часы. Века сменяют ритмы.Не всё ль равно, в какой стране родиться,В каких законах.Москва. Нью-Йорк. Калькутта. Ницца. —Нам всё знакомо.И мы пробьем стихами, как тараном,Земные стены.Вот мы приходим с лучшими дарамиИ мудрым телом.И в площадей дерущиеся горлаИ в дыры оконБросаем щедро мы даров бесценных горстиК людским порогам.Так звонче, стих, звени и пой, наш бубен,Отравой звонких строф над чьей-нибудь судьбой.Смотрите. Мы пришли. Мы принесли вам, люди,Даров бесценнейших и радости и боль.

«Милый, милый, осень трубит…»

Милый, милый, осень трубитВ охотничий рог.Небо и землю раскрасил ВрубельИ смерти обрек.

Милый, милый, уж солнце-кречетЖдет добыч.И алые перья сбирает вечерДля ворожбы.

Милый, милый, чей лук на стражеКаленых стрел,В какие страны нам путь укажетЧужой прицел?

Милый, милый, нам осень трубитВ зловещий рог.И ветра медный протяжный бубенСреди дорог.

Песенка