Сердце русалки - Ида Миллер

— Ты почти угадал, мой мальчик! — чуть ли не радостно выкрикнул Вергий, отчего у Ганса прошел холодок по коже. — Русалка сказала юноше: в ночь полной луны отруби себе ступни, опусти ноги в озеро, чтобы вода напиталась твоей кровью, и когда дух начнет покидать тебя, я тебя поцелую, и обратишься ты водяным. Юноша так и поступил. В полнолуние принес отцовский топор к озеру. Рубанул по ногам, улегся в воду и стал ждать.

— Как же он сам себя топором-то? Это как надо извернуться, — начала продумывать Ганс, у него никак не укладывалось в голове, как можно себя самого два раза (ноги-то две) заставить добровольно испытать эту адскую боль.

— Не перебивай. Он истекал кровью и ждал свою русалку. А когда она, наконец, явилась, юноша был почти что уже мертв. Но вместо того, чтобы спасти его, сказала: прости, любимый, но я встретила другого и больше не хочу, чтобы ты жил со мной в озере. После этих жестоких слов юноша умер. Когда душа его вознеслась, Бог простил его слепую любовь и разрешил отправиться в Рай. А русалий род Бог наказал: с тех пор все русалки и водяные стали нечистью, полуживые-полумертвые, и нет им места ни среди людей, ни среди животных.

— Какая жуткая история, — честно признался Ганс. — Я думал, вы мне про клад расскажете поподробнее, но…

— Это еще не все! — оборвал его Вергий. — То, что я тебе поведал, это официальная легенда. Она даже есть в нашей монастырской книге, где мы ведем все записи о жизни прихода. Но вот когда мой предшественник, отец Серванас, был при смерти, он подсказал, что, если порыться в нашей библиотеке, можно натолкнуться на другую версию легенды. Я ее нашел, и она весьма забавна.

— Я люблю забавное.

— В общем, когда юноша тот истек кровью, умер и попал к Господу, Всевышний простил ему греховную связь с распутной девкой и позволил войти в Рай. Но юноша внезапно отказался, потому что не хотел наслаждаться Раем и попросил Господа вернуть его на землю. Он сказал, что настолько любит свою русалку, что готов жить с ней в озере, даже если она его больше не хочет, ему достаточно просто иногда на нее смотреть. За такую вопиющую наглость Бог обратил юношу в водяного и отправил его жить в озеро к своей русалке. Но был нюанс.

— Какой?

— Бог наказал русалий род и этого юношу-водяного бездетностью, он лишил их нужных органов для размножения между собой. С тех пор они выкручиваются как могут. Воруют детей, заставляют приносить человеческих младенцев, обманывают беременных женщин и все такое.

— Не хотел бы я лишиться нужных органов, — снова хохотнул Ганс. — Да, думаю, и вы тоже.

Они с Вергием понимающе переглянулись. Кажется, это был единственный момент в тот вечер, когда на долю секунду Вергий отпустил свою ревность и почувствовал некую мужскую солидарность, но это ощущение быстро прошло.

Начинало темнеть. Впереди блеснуло озеро. Ганс хотел бы управиться с кладом до темноты. Он не знал эту часть леса, и как выбираться ночью с тяжелым ящиком вообще не представлял. Но раз Вергий тут не первый раз, значит, он их выведет.

Вдруг Ганс понял, что стоит совсем один на маленьком песчаном берегу. Вокруг него были только островки травы и полутораметровые камышовые заросли. Мутные воды озера были спокойны, даже ветерок не шелестел.

— Святой отец, а куда же вы…

Ганс напрягся. Он почуял неладное. Одной рукой он медленно снял с плеча веревку, второй крепче сжал лопату. Лопата была прекрасным средством для самообороны, одного удара по голове будет достаточно, чтобы оглушить противника.

— Отец Вергий! — крикнул Ганс. Никто не ответил. Тогда Ганс решил обратиться к возможному неприятелю. — Кто бы ты ни был! У нас нет никакого злого умысла, отпусти монаха, и мы уйдем восвояси. Если же ты причинишь ему вред, то получишь крепкого леща!

Ганс пригрозил лопатой, хотя не знал, куда целиться. Он крутился, поворачиваясь спиной то к лесу, то к озеру, пытаясь понять, откуда ждать нападения. Монах пропал среди деревьев, скорее всего, он где-то там связанный или без сознания.

— Отец Вергий, я иду вас спасать! — крикнул еще раз Ганс и хотел было пойти обратно в лес, но тут его привлек шелест воды сзади.

Он обернулся, и холод пробежал по его спине. Зрачки расширились, дыхание участилось. Лопата и веревка выпала у него из рук. Перед ним на берегу, наполовину в воде, сидела девица. Именно та, которую он видел месяц назад в озере, когда хотел пойти искупаться. Он узнал ее по глазам, по волосам, ее вообще было сложно с кем-то спутать, в деревне таких красавиц нет.

— Не надо никого спасать, — мягким, певучим голосом сказала девица, протянула ладонь и поманила его. — С монахом все хорошо, он просто дает нам возможность побыть наедине.

Ганс смотрел на эту изящную ручку с острыми когтями и думал, что ему все мерещится. Такого не может быть, это странное совпадение. Девица словно ждала его, будто знала, что он придет сюда со священником. А как же клад? Да кому этот клад нужен, когда Ганс, наконец, встретил неземную красавицу, свою, не побоялся бы он теперь этого слова, — любовь.

— Сядь подле меня, — девица погладила песок рядом с собой.

Молча, с полураскрытым ртом от удивления, Ганс, как по приказу, уселся на указанное место. Только сейчас он заметил, что девушка нагая, он видел ее впалый живот с аккуратным пупком, грудь закрывала густая копна мокрых волос с широкими прядями, как листья водорослей.

— Я видел тебя раньше и уже не надеялся встретить вновь. Это так странно, я сюда шел с отцом Вергием, а потом он куда-то пропал, но вообще мы шли копать клад, а, черт, он просил не говорить никому… — начал тараторить Ганс, все время неотрывно смотря на лицо девицы. — Пойдем со мной в лес, погуляем у утеса, я знаю красивые места, а какой там вид ранним утром! Ну его в пекло этот клад, мне вообще на него плевать, пускай Вергий копает сам, если он ему так нужен.

Вдруг девица приложила палец к губам Ганса. Пальцы были холодные, сухими губами он почувствовал, как от ее кожи исходит испарина, как только она прикоснулась к нему.

— Я бы рада с тобой погулять, но не могу.

— Почему?

Девица похлопала себя по бокам, и только тут Ганс заметил, что бедра ее покрыты поблескивающей в сумерках темно-зеленой чешуей, и ряды этой чешуи