Сердце русалки - Ида Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка металась в этих страшных мыслях, пока красила себе глаза и подбирала платье. Ах, зачем, зачем именно сейчас мама вздумала ей рассказать о женихе! Она разрушила все настроение! Ну ничего, ее же пока не поставили перед фактом, значит, можно еще переиграть все в свою сторону.
На этот раз Леда оделась скромно, но с изюминкой. Не нужно было привлекать внимание семьи и слуг, а в лесу роскошное платье ни к чему, пока доберешься до места встречи, всю юбку изорвешь ветками. Она спокойно вышла из дома и направилась к Черному лесу. Слуги уже заканчивали свой трудовой день, и во дворе особняка никого не было, все собрались на кухне ужинать.
Ганс поджидал ее. Он стоял спиной к чаще, облокотившись на мощный ствол сосны, и смотрел вниз с утеса. Леде даже сначала показалось, что он стоит слишком близко к обрыву и сердце ее в страхе сжалось. Услыша шорох ее приближающихся шагов, Ганс обернулся и устало улыбнулся ей. Тут же на душе у девушки отлегло, было достаточно одной его улыбки, чтобы жизнь заиграла яркими красками и все проблемы были забыты. Ганс подошел к Леде и протянул ей большую красную сливу. Ему было больше нечего ей подарить. Взяв сливу, Леда прижала ее к груди и потом надкусила. Они молча смотрели друг на друга, оба не понимая, с чего начать разговор. В иной ситуации, с другой девушкой, девушкой попроще, Ганс не стал бы так скованно себя вести, но как ему говорить, как общаться с Ледой? Неожиданно для себя он был полностью растерян и сбит с толку. Леда, в свою очередь, тоже не знала, с чего начать. Она просто молча смотрела снизу вверх на прекрасное точеное лицо Ганса и ждала от него каких-то действий.
— Может, присядем? — сказал юноша, указав рукой на два пня, стоявший в нескольких метрах от них.
— Знаешь, тут кое-что произошло, — начала мямлить девушка, следуя за Гансом, и усаживаясь на старый шершавый пень. — Недавно ко мне подошла мама и сказала, что хочет познакомить меня кое с кем.
Ганс нахмурился.
— Нет-нет! Ты не подумай, я не собираюсь выходить замуж за этого человека.
— Почему? — Ганс выпрямился и с той же грустной улыбкой посмотрел Леде в глаза. — Наверняка он больше подходит вам по положению. Вы будете жить в хорошем доме, развлекаться и все такое.
— Я готова на это, только если моим спутником жизни будешь ты, — тихо сказала она.
Ганс усмехнулся, представив, как барон бьет его лопатой по башке, выгонят Леду из дома и как она в роскошном платье чистит навоз в свинарнике.
— Почему ты смеешься?
— Это невозможно, хозяйка. Вы разве сами не понимаете? Наша… — он хотел сказать «любовь», но язык не поворачивался, — встреча не сулит ничего хорошего. У вас уважаемая семья, у вас безупречная репутация, и вы хотите это все испортить? Идите домой и забудьте обо мне, как о страшном сне.
— Нет! — закричала она, да так громко, что птицы с верхушки сосны с шумом сорвались и упорхнули. — Как ты можешь так говорить! И не называй меня хозяйкой! Называй меня по имени, ведь я… — на ее глазах выступили слезы, — я твоя суженая, а не хочу никому другому принадлежать. Я нам помогу. У меня есть наследство. Мы можем жить где-нибудь в столице, или уехать вообще в другую страну! Ты знаешь, что есть такое государство — Индия? Мы можем направиться туда, будем жить во дворце и ездить на слонах, и нам будут прислуживать смуглолицые мальчики в тюрбанах. Ты бы хотел, а?
Она так молящее смотрела на него, подбивала на глупую авантюру. Индия? Что это вообще? А слоны — это звери какие-то?
Ганс покачала головой. Они были одного возраста, но Леда будто застряла до сих пор в пограничье детского мировосприятия, в то время как Ганс, человек более приземленных взглядов и трезвого отношения к своему положению, воспринимал мир и его законы на совсем другом уровне. Что он может дать этой девушке? Ничего. Она может дать ему все, но он этого не хочет и не станет терпеть унижения от ее семьи ради того, чтобы завладеть их деньгами. Он хочет жить спокойной жизнью, где ничего особенного не происходит: жениться, завести детей, купить еще одну лошадь и корову, начать разводить телят, состариться в окружении оравы внуков уважаемым человеком. При чем тут слоны? Это что-то из другой вселенной, параллельной реальности, которой нет места в его картине мира.
— Простите, хозяйка, — он снова осекся, — Леда, я бы рад, но не могу с вами никуда уехать. У меня корова, да и за дедом надо присматривать. Как он будет один?
Вдруг Леда вскочила, бросилась ему на грудь и снова, как в прошлый раз, там в хлеву, вцепилась губами в его губы. На теперь Ганс уже не удивился и отпираться не стал. Он понял, чего хозяйка хочет, и если можно отделаться малой кровью, то это наилучший вариант.
— Мы твоего деда, — прерывисто говорила Леда, продолжая что-то ему доказывать и целовать одновременно, — поселим где-нибудь рядом с нами. И корову заберем.
Ганс обхватил Леду за талию и повалил ее на землю. Мягкая трава, словно пуховое одеяло, приняла этих двоих. Именно в тот момент, когда Ганс вдруг стал отвечать Леде взаимностью, когда она почувствовала на себе его поцелуи, как он гладит ее лицо и плечи большими сильными руками, как касается лодыжек, одетых в тонкие чулки, неизведанное раннее пьяное райское наслаждение завладело ее разумом. Она тяжело дышала, ей казалось, что корсет на ней сейчас взорвется от натуги, что она задыхается. Ганс смотрел на нее сверху, лес уже начинал погружаться в вечерние сумерки, белый цвет его лицо мерк, но глаза горели. Выдохнув, Ганс принялся расстегивать пуговицы на груди Леды.
— Что ты делаешь? — не поняла она.
Ганс нахмурился и оторопел от этого вопроса.
— Мне остановиться?
— Я не знаю, — честно призналась Леда. Она какими-то смутными древними инстинктами понимала, что происходит, но ее наивный поистине девственно-чистый мозг никак не мог принять очевидное.
— У тебя
