Сердце русалки - Ида Миллер

— Если тебе интересно, — вдруг сказал Густав, — священник дал им имена. Он назвал их Ларс и Сейра. В честь святых.

— Хорошие имена, — тихо произнес водяной. Голос его был приглушенный, он будто не говорил сам, а слова эхом его залетали в уши Густаву. — На тебе проклятья больше нет. Я не чувствую его. Русалка всегда держит слово.

Водяной сполз обратно в озеро вместе с детьми.

— Спасибо тебе, человек, — последнее, что услышал Густав, и это «спасибо» от дьявольского отродья так его смутило и восхитило одновременно. Меньше всего он ожидал услышать благодарности от водяного, от их племени, которое заставило Густава осесть в странной деревушке.

Как давно он слышал благодарность в свой адрес? Как будто бы в другой жизни. Конечно, жена и сын часто говорили ему за что-то «спасибо», но это было просто бытовое общение, в нем не было сильных искренних чувств, какой-то истории. Он вдруг вспомнил свою молодость в разбойничьей шайке, как обворовывал и убивал ни в чем не повинных людей, и тут вдруг спустя много лет, он как будто бы получил благодарность за хорошее дело, искупил часть своей вины. Густав странно себя чувствовал, ему стало стыдно. Впервые в жизни он, наверное, почувствовал настолько сильный стыд, что захотелось плакать. Но если проклятья больше на нем нет, значит, все не зря. Скоро у него родится внук, жизнь продолжится. А о своих отношениях с русалкой он лучше умолчит. Незачем кому-то знать правду.

Часть 3. Священник

Глава 1

На болоте, недалеко от пещеры, где обитали русалки, стоял жаркий сентябрьский полдень, вопли цикад отдавались эхом по поверхности тины, летали по ровной траектории бабочки в поисках сладких цветов, лягушки пели и прыгали по широким листьям кувшинок. Вокруг царил какой-то неописуемо веселый праздник жизни.

Ларс лежал на животе под сгорбленной ивой головой в песок, не обращая внимания на царившую вокруг него какофонию. Он лежал так уже долго и совсем не шевелился. Лягушки настолько осмелели, что начали прыгать по его спине и ползать в волосах.

— Тупорылый я карась! — вдруг закричал он и ударил кулаком по песку. Испуганные лягушки в страхе спрыгнули в воду, издав аккуратный «плюх». Ларс перевернулся на спину. Он смотрел в чистое голубое небо. — Ну какой же дуболом.

Ларс никак не мог прийти в себя после встречи с Леей. Ему еще никогда не было так стыдно за свое поведение, даже не спросил, как красавицу зовут. Он сожрал все, что девушка принесла, швырнул в нее апельсином, и даже спасибо не сказал. А этот дурацкий апельсин! Ну почему сразу не догадался, как его есть! Святые караси, какой позор! Ларс закрыл лицо руками. Если бы в его коже было больше кровяных протоков, он бы покраснел.

А самое глупое, что он просто молча уплыл! Не договорился с ней о встрече и ничего толком не сказал! Конечно, она испугалась и наверняка подумала, что такое чудовище только доставит ей проблемы. Девушка была красиво одета, пожалуй, даже слишком много на ней было тряпок, она не из крестьянок, эта двуногая другого поля ягода. Она даже разговаривала как-то по-иному, не так, как деревенские девицы и парни. Более ровно, мягко, четко выговаривала слова и речь ее была чистой, как пение птицы.

Когда Ларс рассказал об ужасном «свидании» сестре, та лишь посмеялась над ним и заверила, что после такого девчонка точно никогда больше не захочет его видеть.

— Знаешь, почему ты еще больший дурак? — задала Сейра риторический вопрос, — Ты ее не приручил, она наверняка испугалась и больше никогда к тебе не придет. Забудь о пирожных. А если говоришь, что она была одета в красивые тряпки, значит, у нее-то точно этих пирожных завались, не то что у Вергия. Мой любимый двуногий, сам от сердца отрывает, не ест эти сласти, для меня хранит…

Ларс уже не стал слушать хвастовство сестры о том, какого замечательного двуногого она себе поймала. Больше всего на свете Ларс не хотел, чтобы его связь с двуногими превратилась в эти непонятные отношения, где один только манипулирует, а второй, слепо влюбленный, готов на все. Ларс видел глаза этого монаха, который постепенно превращался в безумца. Он чувствовал даже на расстоянии, как тело Вергия становится горящим сосудом для проклятия. Это проклятие заполняет его до краев, и каждый раз, когда он навещает Сейру, ядовитая тьма развертывается вокруг Вергия, поглощая его разум. Сейра буквально убивает этого человека, а человек и рад.

Ларс с ужасом думал о том, что двуногая-красавица постепенно станет такой же, как Вергий. Душа его наполнялась сомнениями и улетала куда-то далеко каждый раз, как он думал о той девушке. Когда она тонула, у него даже мысли не возникло не помочь ей. Это было само собой разумеющимся, и по какой-то счастливой случайности именно в тот день и тот час он оказался недалеко от утеса. Ларс плыл туда ради дикой груши, которая выросла рядом с зарослями камыша, и плоды ее были уже достаточно близко к воде, чтобы можно было их подергать. Поплыл за грушами, а уплыл с головной болью и любовью в сердце. В какой момент это произошло? Наверно в тот, когда она уже лежала бездыханная на берегу, и Ларс пытался заставить ее вернуться к жизни. Девушка была бледная, отекшая, под глазами проступили синяки, но, когда она задышала и воскресла, что-то в сознании водяного перевернулось, он наклонился над ее лицом, чтобы лучше посмотреть, и девушка начала открывать глаза, хотя делала это с трудом, ее размытый взгляд никак не мог сфокусироваться. Наверно, тогда она видела Ларса, но не четко. Однако Ларс снова застеснялся, испугался, его природная стыдливость наносила непоправимый вред его личности: он просто, как пуля, отполз обратно в воду и ретировался.

Отец назвал бы его трусливым.

Веслава они закопали в иле на дне озера. Он сам просил это сделать. Непростые у них были отношения, и даже на смертном одре отец предпочел попрощаться сначала с Сейрой, своей любимицей. Да, характером она точно пошла в Веслава, такая же жестокая, ехидная и беспринципная.

«Лесу нужен достойный хозяин — с камнем вместо сердца. Выживают такие, как Сейра, — говорил ему часто Веслав, — а такие, как ты, умирают молодыми».

Но почему? Почему он должен умереть молодым? На этот вопрос Ларсу никто не мог дать ответа. Сейра жала плечами и просила не обращать внимания на