В годы большевисткого подполья - Петр Михайлович Никифоров

Меня поместили на конспиративной квартире и поручили обучать дружинников обращению с различного рода оружием.

На конспиративной квартире я прожил долгое время. Наконец меня устроили электромонтером на механический завод Бекендорфа в Балаханах.

Жил я в Баку под фамилией Бориса Сапунова, под кличкой «Борис»

Завод Бекендорфа обслуживал нефтяные промыслы, снабжая их трубами. Клепка труб сдавалась подрядчикам, которые набирали по дешевке рабочих в горных аулах. Подрядчики сговаривались сначала с муллами, а те уже вербовали рабочих. Работали у подрядчиков главным образом лезгины; их было около двухсот человек. Они жили в особых бараках вместе со своим муллой и были совершенно изолированы от остальных рабочих.

Никто из лезгинов по-русски не говорил, и завязать с ними знакомство никак не удавалось.

Со мной вместе работал слесарь Миша, мы жили с ним в одной комнате. Миша разыскал где-то знакомого грузина, тоже слесаря, знавшего лезгинский язык. С помощью этого товарища нам удалось установить, что лезгины получают только 50 процентов стоимости работ, остальное присваивают подрядчики и мулла.

Я, Миша и его товарищ, грузин, решили заняться лезгинами. Больших трудов нам стоило завоевать доверие этих забитых людей. До сих пор в политической работе я опирался на молодежь, но здесь приходилось начинать со стариков, так как молодежь целиком подчинялась их воле.

Мы подолгу беседовали со стариками через переводчика. Они интересовались, действительно ли мы принадлежим к той партии, которая защищает бедных людей.

Наш переводчик убеждал стариков, что мы именно из этой партии. Он привел их к нам на квартиру, мы их угостили чаем. Потом они пришли с муллой. Оказалось, что он очень хорошо говорил по-русски.

— Наши почтенные люди передали мне, что вы советуете нам отказаться от подрядчика и устроить артель? Как это можно сделать? — спросил мулла.

Я подробно разъяснил ему, сколько получает за трубы подрядчик и сколько он кладет себе в карман, сколько будут получать рабочие, если они образуют артель и отделаются от подрядчика.

— Скажите, какая вам выгода от того, что будет артель, а не подрядчик? — спросил мулла.

— Мы такие же рабочие, как и они, — показал я на стариков, — мы боремся против своих подрядчиков везде, где можно. Мы не хотим, чтобы подрядчик грабил рабочих-лезгин.

Мулла о чем-то заговорил со стариками. Слышались слова «подрядчик» и «рус». Мулла задал нам еще несколько вопросов, потом старики поклонились и ушли вместе с муллой.

— Беги, Миша, за нашим переводчиком, у них что-то неладное происходит! — посоветовал я.

Наш переводчик пошел к лезгинам один. Он долго не возвращался, потом пришел с теми же стариками и передал разговор с ними.

— Мулла их пугал, что русские хотят обмануть лезгин, что они хотят убрать подрядчика, чтобы самим захватить работу. Но старики возражали: «Как два человека могут захватить работу двухсот человек?» Мулла увернулся от прямого ответа, выдвинув новый довод: «Раз они хотят зла подрядчику, значит хотят и нам того же». Старики ему в ответ: «Подряд-чик-то русский; они — против подрядчика, а не против нас: значит, они хорошие люди…»

Старики сидели на цыновке, поджав под себя ноги. Старший из них, погладив бороду, сказал:

— Мы решили послушать вашего совета и отказаться работать у подрядчика.

Мы тут же составили требование из двух пунктов: устранить подрядчика, работу передать артели.

Старикам же посоветовали избрать артельного старосту, что они тут же и сделали.

— А муллу к делу близко не подпускайте, — говорил я старикам. Они в знак согласия закивали головами.

Наш переводчик пошел с ними к управляющему заводом и предъявил ему требование артели. Тот возражать не стал. Работы передали артели.

Лезгины, не имевшие понятия о том, как грабил их подрядчик, были удивлены, получив денег вдвое больше, чем при подрядчике. С тех пор мы с лезгинами стали неразлучными друзьями.

В середине июня 1907 года после V Лондонского съезда РСДРП в Баку приехал товарищ Сталин. Рабочие Баку хорошо знали и любили вождя закавказских большевиков, непоколебимого ленинца. В декабре 1904 года товарищ Сталин руководил исторической стачкой рабочих-нефтяников, в результате которой пролетариат Баку одержал крупную победу— был заключен первый в России коллективный договор рабочих с предпринимателями.

По приезде в Баку И. В. Сталин лично возглавлял бакинскую большевистскую организацию и повел ее в наступление против меньшевиков.

Выступления товарища Сталина с разоблачением и критикой гнусного поведения лжесоциалистов — меньшевиков — пользовались огромным успехом и дали обильные плоды, сплачивая рабочие массы вокруг большевиков.

Под руководством товарища Сталина бакинские большевики провели широкую кампанию по выборам в III Государственную думу, которую партия считала необходимым использовать как трибуну для разоблачения самодержавия и мобилизации широких масс рабочих и крестьян на революционную борьбу.

Товарищ Сталин направил политическую и экономическую борьбу бакинских рабочих.

И. В. Сталин сорвал попытку меньшевиков завлечь рабочих на совещание с нефтепромышленниками, которые стремились при помощи такого совещания отвлечь внимание рабочих от забастовок, разложить и разъединить рабочих.

Большевики во главе с товарищем Сталиным повели за собой основную массу рабочих.

Все мы, рядовые большевики-рабочие, помогали Бакинскому комитету в проведении бойкота совещания нефтепромышленников.

Однажды в Сураханы, где я работал на установке нефтяного двигателя, прибежал мой товарищ по комнате. Он сообщил, что полиция произвела у нас обыск и ждет меня.

Стало ясно, что охранка напала на мой след. Сказав Мише, чтобы он наблюдал за полицией, я переоделся и уехал в Баку. В комитете мне дали явку в Красноводск, но предупредили, что эта явка общая с меньшевиками и в Красноводске надо быть осторожным. Уехал я с большой досадой, что пришлось бросить большую и интересную работу.

СКИТАНИЯ

Из Баку я выехал на пароходе. Осенние ветры сильно разволновали Каспий. Старый пароходик, как в испуге, кидался из стороны в сторону.

Как «дешевый» пассажир, я ехал на верхней палубе, и скудное мое одеяние плохо защищало от холода.

Целые сутки мы болтались по волнам, пока не увидели вдали сначала горы, а затем и песчаную косу.

В Красноводске я попытался использовать явку и пошел по данному мне адресу. Со всеми предосторожностями я подошел к дому. Вижу — дом как дом, ничего подозрительного. Перешел на другую сторону улицы, прошелся немного, сел на скамейку и стал наблюдать. В доме открылось окно, выглянула девочка. «Должно быть, все благополучно, засады нет, — подумал я, — иначе девочке не позволили бы выглядывать». Все же я не сразу пошел в этот дом, а подошел к соседнему и прочел на дощечке: «Дом Веретенникова». Запомнив эту фамилию, я постучал в ворота