Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Этот камень мне подарили, — вздохнула Катрин, чувствуя, что ее надежда таяла, — и я не могу его продать…
— Это более чем понятно. А что касается моей коллекции, я был бы счастлив вам ее показать… для того, чтобы вы могли убедиться, что ваш перстень ее бы не испортил.
Катрин едва смогла сдержать радостную дрожь. Она выиграла и теперь с поспешностью шла за хозяином дома через лабиринт коридоров и залов замка. На сей раз, вместо того чтобы повести молодую женщину наверх, хозяин дома направился к подвалам. Узкая дверь, скрывавшаяся среди голубых керамических плиток парадного зала, открыла доступ к винтовой лестнице, которая уходила в недра земли. Эта лестница освещалась множеством факелов. Ступеньки были низкие, широкие и удобные, толстый шелковый шнур, прикрепленный к стене, позволял держаться за него рукой. Даже стены здесь были затянуты вышитым полотном. А уж пышность и торжественность зала, которым заканчивалась лестница, ошеломляли. Достаточно было взглянуть на драгоценные ковры на стенах, парчовые подушки, лежавшие на стульях, на золотой стол, на котором стояли инкрустированные драгоценными камнями кубки и дорогие кувшины, на прибывшие из Китая шелковые ковры, разбросанные по красному мраморному полу, и позолоченные торшеры с целым лесом длинных белых свечей, и тогда можно было догадаться, что дон Алонсо, конечно, часто и подолгу бывал в этой комнате, перебирая содержимое того или иного ларца из благоуханного кедра или сандала, с золотыми гвоздиками и заклепками, либо сундуков, отделанных раскрашенной и позолоченной медью. Все они были снабжены крепкими бронзовыми замками.
В конце комнаты виднелась дверка, и за ней Катрин заметила помещение гораздо более сурового вида, где на большой кирпичной печи кипела жидкость, наполнявшая высокую реторту, соединенную длинным змеевиком с огромным медным тазом, в котором что-то дымилось. Это, конечно, была лаборатория алхимика. Вдруг ее сердце замерло, губы пересохли. Она заметила у одной из тонких колонок зеленого мрамора, поддерживавших свод, суровую фигуру Фра Иньясио. Стоя перед одним из открытых ларцов, таинственный монах изучал исключительной величины топаз. Он так был поглощен своим занятием, что даже не повернул головы, когда дон Алонсо и Катрин вошли в комнату, где хранились сокровища. Он обернулся, когда его хозяин положил ему руку на плечо. Катрин оцепенела, вновь увидев при ярком свете лицо своего первого мужа. Она почувствовала, как на лбу проступил пот, кровь прилила к сердцу. Почувствовав, что задыхается, она нервно сжала руки, пытаясь унять возбуждение. Не замечая, какая буря всколыхнула сердце его гостьи, дон Алонсо сказал несколько слов Фра Иньясио, который в знак согласия кивнул головой. Потом Дон Алонсо повернулся к молодой женщине:
— Вот Фра Иньясио, госпожа Катрин. Это мужественный человек и вместе с тем, по истине святая душа, но его изыскания в алхимии, направленные на изготовление драгоценных камней заставляют других монахов смотреть на него как на колдуна. У меня он обрел спокойствие и возможность сосредоточиться. Я не знаю лучшего эксперта, чем том, что касается драгоценных камней. Покажите же ему ваше кольцо…
Катрин, державшаяся в тени одной из колонн, сделала несколько шагов до освещенного места и отчаянно подняла голову, чтобы посмотреть прямо в лицо монаху. Тревога перевернула ее сердце, когда единственный глаз Фра Иньясио уставился на нее. Она достаточно владела собой, чтобы не показать виду… Она пожирала глазами это лицо, вышедшее из небытия, ожидая, что тот вздрогнет, окаменеет от неожиданности, может быть, забеспокоится… Но нет! Фра Иньясио с суровой корректностью кивнул головой, приветствуя женщину, одетую в фиолетовый бархат, шедший к ее глазам, подхваченный золотым поясом на белой атласной юбке. На его замкнутом лице не появилось ничего такого, чтобы Катрин могла уловить, что этот человек ее узнал.
— Ну что же, — нетерпеливо сказал дон Алонсо, — покажите ему изумруд…
Она подняла изящную руку, перехваченную белым атласным рукавом, завязанным золотым шнуром, который слегка прикрывал ее пальцы, и показала на перстень, поворачивая его на свету. Но взгляд ее не упускал монаха из вида. Без всякого волнения монах взял протянутую руку, чтобы рассмотреть камень. Его собственные пальцы были сухи и горячи. При соприкосновении с ними Катрин задрожала. Фра Иньясио вопросительно посмотрел на нее и сразу же принялся изучать камень. Он с восхищением качал головой. Нервы Катрин не выдержали такого поведения. Что, этот человек немой? Она хотела услышать его голос.
— Кажется, этот изумруд, несовершенство которого вас тревожило, вполне понравился Фра Иньясио! улыбаясь, произнес архиепископ.
— Разве он не может что-нибудь сказать? — спросила Катрин. — Или этот монах нем?
— Нисколько! Но он не говорит на вашем языке. И действительно, на вопрос, который ему задал его хозяин, Фра Иньясио ответил медленно и серьезно… голосом, который мог в полной мере принадлежать Гарэну, и кому-нибудь другому.
— Я сейчас покажу вам мои изумруды! — поспешил заявить архиепископ. — Почти все они — из Сикаитского месторождения и очень красивые…
Он отошел, чтобы открыть ларец, поставленный посередине комнаты. Катрин, оставшись один на один с Фра Иньясио, задала вопрос, который не давал ей покоя:
— Гарэн, — прошептала она, — это же вы! Ответьте мне, из милосердия! Ведь вы узнаете меня, правда?
Монах удивленно повернулся к ней. Едва заметная печальная улыбка промелькнула на его лице. Он медленно покачал головой…
— No comprendo!.. — прошептал он, возвращаясь к своему топазу.
Катрин подошла ближе, словно тоже хотела полюбоваться огромным камнем. Бархат ее платья коснулся монашеского облачения. В ней нарастала какая-то злость. Схожесть была просто вопиющей. Она могла поклясться, что этот человек — Гарэн… и, однако, некая медлительность его жестов, хрипота в голосе, сбивали ее.
— Посмотрите на меня! — умоляла она. — Не делайте вид, что не узнаете меня. Я не изменилась до такой степени. Вы же хорошо знаете, что я Катрин!
Но опять загадочный монах качал головой и отстранялся. За спиной Катрин услышала голос дона Алонсо. Он приглашал ее полюбоваться на только что вынутые камни. Она чуть замешкалась, бросила быстрый взгляд на Фра Иньясио: тот спокойно укладывал топаз на бархат в маленький ларец, в котором лежали и другие топазы. Казалось, он уже забыл о молодой женщине.
Следующий час, который Катрин провела в этой подземной комнате прошел как во сне.
