Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не будете ли так любезны пропустить меня? — спросила она.
При звуке ее голоса Томас вздрогнул, словно внезапно очнулся от сна. На его лице было заметно смятение. Он много раз поспешно перекрестился, вытянул вперед руки, будто отталкивая от себя слишком соблазнительное видение, потом, крикнув хриплым голосом: «Сатана, изыди!», повернулся в противоположную сторону и со всех ног убежал. Черные тени во дворе быстро поглотили его. Пожав плечами, продолжила путь.
Поднявшись на галерею, она нашла там Жосса, который поджидал у двери ее комнаты, приснившись спиной к наличнику и скрестив руки на груди.
— Ну так как, — жадно спросила она, — вы узнали, что это за монах?
— Его зовут Фра Иньясио, но не так-то легко заставить людей архиепископа говорить о нем. Все они вроде бы его жутко боятся. Думаю, что они его боятся еще больше, чем мавра или пажа с лицом злого ангела.
— Но откуда он? Что делает? С какого времени живет в замке?
— Мадам Катрин, — заметил Жосс спокойно. — Я думаю, что дон Алонсо, который, как кажется, очень даже ценит ваше общество, сообщит больше моего об этом странном человеке, ибо только он и общается с этим Фра Иньясио. Этот монах занимается алхимией, превращением металлов. Он ищет — как и многие другие! — пресловутый философский камень. Но, самое главное, на него возложено хранение сокровищ архиепископа, его невероятной коллекции драгоценных камней. Один близкий дону Алонсо человек сказал, что Фра Иньясио-эксперт в этом деле и что… но, мадам Катрин, вам плохо?
На самом деле, молодая женщина, очень побледнев, вынуждена была опереться о стену. Кровь отхлынула от ее лица, и почва стала уходить из-под ног. Жосс не мог понять, до какой степени ее поразил рассказ именно об этом великом знании драгоценных камней, которым обладал таинственный монах. Гарэн когда-то со страстным увлечением собирал драгоценные камни.
— Нет, — сказала она потухшим голосом. — Я просто очень устала. Я… я просто больше не держусь на ногах!
— Ну так, быстро, быстро идите спать! — сказал Жосс с доброй улыбкой. — Впрочем, я больше ничего не знаю. Я только могу добавить, что редко когда можно встретить Фра Иньясио. Он вовсе не покидает личных комнат дона Алонсо. Там кабинет алхимика и комната с сокровищами.
Продолжая говорить, он толкнул перед Катрин раскрашенную дверь, открывая освещенную длинными красными свечами комнату. Она вошла, согнув плечи, сгорбив спину. Не говоря ни слова, Жосс смотрел, как она прошла по комнате. Он не понимал, почему это Фра Иньясио так смущал молодую женщину, но жалость переполнила его. Жизнь этой прекрасной женщины, вместо того чтобы состоять из неги и изящества, была лишь беспрерывной вереницей безотрадной борьбы и трудностей, которые были по плечу только крепкому здоровому мужчине. Он смутно ощущал, что, войдя в ее жизнь, совершал, конечно, наилучшее, что ему удавалось сделать. Не очень-то зная почему, толкаемый какой-то неведомой силой, бывший бродяга прошептал, устремив глаза на ее удрученную фигуру, стоявшую посреди комнаты:
— Смелее, мадам Катрин! В один прекрасный день, я знаю, вы будете счастливой… достаточно счастливой, чтобы забыть все дурные дни вашей жизни!..
Катрин медленно повернулась к Жоссу. Он только что произнес слова, в которых она нуждалась, и эти слова соответствовали ее желанию быть прощенной. Она их выслушала с удивлением. Их взгляды встретились. И она прочла в его взгляде настоящую дружбу, искреннюю, свободную от плотских страстей. Судьба сделала их единомышленниками. И в этом была добрая и надежная гарантия, так укрепляющая силы. Катрин удалось улыбнуться.
— Спасибо, Жосс, — просто сказала она.
ГЛАВА VIII. Весенняя ночь
В тонких и изящных пальцах дона Алонсо изумруд в свете факела излучал сияние. Архиепископ любовался им с истинным опьянением. Он не уставал играть камнем, и голубовато — зеленые искры, которые отбрасывал камень, вызывали в доне Алонсо восторженные возгласы. Он разговаривал с этим камнем, словно с женщиной. Он говорил ему слова любви, которые Катрин слушала с удивлением.
— Величие морских глубин, чудо дальних земель, там в глазах божества сияет твой чудесный блеск. Какой камень краше тебя, привлекательнее, таинственнее и опаснее, несравненный изумруд? Ибо про тебя говорят, что ты прочен и пагубен…
Вдруг архиепископ остановил свою любовную молитву и, обернувшись к Катрин, с силой вложил ей в руку кольцо.
— Возьмите его и спрячьте. Не искушайте меня камнем такой красоты, ибо это расслабляет меня.
— Надеюсь, — прошептала молодая женщина, — что Ваше Преосвященство примет его в. знак благодарности за лечение и уход за моим слугой и за щедрое гостеприимство, оказанное мне самой.
Я был бы низок и не достоин носить свое имя, дорогая моя, если бы не оказал всего этого женщине такого же ранга, как я сам. И я не хочу, чтобы мне платили, ибо честь моя от этого пострадает. И, кроме всего прочего, подобная плата была бы королевской, — такой камень, да еще с изображением герба королевы…
Катрин медленно надела кольцо себе на палец, а за нею страстно следили глаза дона Алонсо. Она решила подарить свое драгоценное кольцо хозяину дома в надежде, что тот пригласит ее наконец осмотреть коллекцию, хранителем которой был Фра Иньясио. Действительно, вот уже целых десять дней она жила в Кока, а ей ни разу не довелось вновь увидеть человека, которого она, однако, и хотела, и боялась как следует, рассмотреть. Фра Иньясио исчез, словно стены красного замка поглотили его. И Катрин чувствовала, как в ней все настойчивее растет любопытство. Ей нужно было знать! И любой ценой! Но как заговорить с доном Алонсо, не придумав удачного предлога?
Но вот ей пришла в голову мысль, и она поспешила немедленно ею воспользоваться. Ей нужно было проникнуть в комнаты, тайные апартаменты, в которых жил алхимик. С задумчивым видом поворачивая кольцо вокруг пальца, она прошептала, глядя на камень:
— Видно, камень и несовершенен… и недостоин, конечно, находиться среди драгоценностей вашей коллекции… Говорят же, что она не имеет равных!
Чувство гордости появилось на лице архиепископа. Он. доброжелательно улыбнулся молодой женщине и, покачивая головой, оживленно сказал:
