Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему же в таком случае вы взяли его к себе?
— Его отец — мой старинный друг. Он надеялся, что от меня молодой Томас воспримет более терпимое отношение к религии, чем то, что у него сейчас, но, боюсь, мне не удалось на него повлиять. Он не осмеливается просить меня отпустить его. Между тем мне известно, что он горит желанием уйти в сеговийский монастырь к доминиканцам, и я не стану, конечно, тянуть с тем, чтобы удовлетворить его желание. Он здесь всего три месяца. Когда пройдет шесть, я его отошлю от себя. У него действительно похоронный вид.
Перед тем как войти в зал, где подавался ужин, Катрин опять заметила черную фигуру пажа, стоявшего посреди двора около повозки и отдававшего приказания целому взводу слуг. Она вздрогнула, вспомнив ледяной взгляд, тяжелый и презрительный, с которым этот мальчик посмотрел на нее.
— Как же его зовут? — не удержалась от вопроса Катрин.
— Томас де Торквемада! Его семья из Вальядолида. Но забудьте о нем и пройдем к столу, моя дорогая.
Давно уже Катрин не ела такой вкусной пищи. Видимо, в кладовых архиепископа хранилось много запасов и его повара знали все тонкости западной и некие прелести восточной кухни. Живительные, ароматные вина, которые производились в епископском владении, сопровождали кушанья праздничного стола, составленного из разных рыбных блюд и мяса крупной дичи и закончившегося множеством медовых пирожных. Армия слуг в шелковых красных тюрбанах обслуживала стол, и, когда трапеза подошла к концу, Катрин забыла об усталости.
— Теперь можно повидаться с Хамзой, — сказал дон Алонсо, вставая.
Она с поспешностью пошла за ним через огромные и роскошные залы, по длинным и прохладным коридорам и дворам замка до главной башни — донжона. Но обильный ужин, терпкое вино сделали свое дело, и ей трудновато было подниматься по лестнице мощной башни, на самом верху которой дон Алонсо поселил своего драгоценного врача.
— Хамза изучает также и небесные светила, — признался он Катрин. — Поэтому естественно было поселить его повыше, чтобы он был ближе к звездам.
И действительно, комната, в которую дон Алонсо вошел вместе с Катрин, выходила прямо в небо. Длинный вырез в потолке открывал темно-синий свод, усеянный звездами. Странные инструменты были разложены на большом сундуке из черного дерева. Но Катрин не остановила на них взгляда. Ее не заинтересовали банки, склянки, реторты, пыльные пергаменты, свертки с травами и варварские инструменты.
Она видела только одно: длинный мраморный стол, на котором лежал Готье, привязанный крепкими кожаными ремнями. Стоявший около него человек, одетый в белое и с белым тюрбаном на голове, брил ему голову тонким лезвием, которое искрилось от света многих десятков толстых желтых свечей. Запах нагретого воска был тошнотворным, но Катрин интересовал только врач. Она едва приметила Жосса у другого конца стола. У мавра Хамзы был внушительный вид: высокий, крупного телосложения и с такой же шелковистой белой бородой, которой Катрин так часто любовалась, глядя на своего друга Абу-аль-Хайра. В белоснежной одежде и со значительным видом, он походил на пророка. Его руки, двигавшиеся у головы Готье, были невероятно маленькими и тонкими. Их ловкость завораживала.
Хамза, не оставив своего занятия, поклонился дону Алонсо и молодой женщине, на которую бросил быстрый и безразличный взгляд. Между тем Катрин с беспокойством смотрела на разложенные инструменты, блестевшие около тагана, полного раскаленных углей. А дон Алонсо и Хамза быстро обменялись словами, которые перевел епископ:
— Болезнь этого человека вызвана раной на голове. Посмотрите сами: вот в этом месте черепная стенка проломлена и давит на мозг.
Он показал на рану в черепе, теперь вычищенную и хорошо заметную на оголенной и распухшей коже.
— Так он погиб? — пролепетала Катрин.
— Хамза ловкий, — улыбаясь, заверил ее дон Алонсо. — Он уже оперировал такие раны.
— Что же с ним сделают?
К великому удивлению Катрин, сам врач на почти безупречном французском языке объяснил ей:
— При помощи вот этого трепана я выпилю черепную коробку вокруг вмятины так, чтобы мне удалось снять эту поврежденную часть наподобие маленькой тюбетейки. Таким образом под ней я увижу травму, которую нанесли мозгу, и, может быть, смогу поставить на место, восстановить в должном виде затронутые кости. Если это не удастся, нужно будет положиться на милость Всемогущего… Но при этом потечет кровь, и эта картина не для женских глаз. Лучше тебе удалиться, — заключил он, быстро взглянув на молодую женщину.
Катрин оцепенела и сжала кулаки.
— А если я предпочту остаться?
— Ты можешь потерять сознание… а мне от этого легче не станет. По мне лучше уходи, — настаивал он мягко, но твердо.
— Этот человек — мой друг, и ему предстоит вынести ужасную пытку под твоим ножом. Я могла бы тебе помогать…
— Ты думаешь, он будет мучиться? Смотри, как он хорошо спит!
Действительно, хоть ремни и удерживали его, Готье спал как ребенок, не шевеля даже мизинцем.
— Он очнется под ножом!
— Во сне, которым он заснул, он плевать хотел на нож или на огонь. Он спит не потому, что я дал ему снотворного… а потому, что я приказал ему спать. И не проснется, прежде чем я дам ему приказ проснуться!
Катрин почувствовала, как волосы у нее встали дыбом. Она взглянула на мавра таким переполненным ужасом взглядом, много раз перекрестившись, что тот не смог удержаться от смеха.
— Нет, я не демон, которого так боятся христиане. Просто я учился в Бухаре и Самарканде. Тамошние маги умеют использовать могущество, которое можно почерпнуть из человеческой воли. И это они называют магнетизмом. Теперь я начну, уходи.
Хамза при помощи кожаных ремней укрепил голову раненого. Взяв в ладонь скальпель с блестящим лезвием, быстро надрезал по кругу кожу. Каплями проступила, потом потекла кровь. Катрин побледнела. И дон Алонсо увлек ее к двери.
— Идите в комнаты, которые предназначены для вас, дочь моя. Томас вас проводит. Вы посмотрите на больного, когда Хамза все закончит.
Внезапная усталость охватила Катрин. Она почувствовала, что голова стала тяжелой. Очутившись на лестнице донжона, она следовала за пажом, еле переставляя ноги. Томас бесшумно шел впереди, не произнося ни слова. У нее возникло впечатление, что она идет за призраком. Дойдя
