Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец люди ушли, огонь спал. Старая Уррака уже давно исчезла в какой-то дыре. Мало — помалу в закопченной кухне тьма стала глубже. Дом наполнился храпом, Катрин единственная не спала, оставаясь с открытыми глазами и прислушиваясь к стуку своего сердца. Она даже не захотела лечь и, когда в темноте увидела, как к ней подходит Ганс, быстро встала. В тот же момент и Жосс был на ногах.
— Пойдемте! — прошептал Ганс. — Теперь или никогда…
Все трое оказались у колодца во дворе. Дождь прекратился, но ночь была черным — черна, как сажа.
— Минутку, — прошептал Ганс. — Нужно захватить некоторые вещи.
Он протянул Катрин сверток с грубой тканью, а Жоссу что-то вроде переметной сумы из грубой холстины. Сам Ганс нагрузился большим мешком, который тоже казался достаточно увесистым.
— Что здесь? — тихо спросила Катрин.
— Наверху поймете. Пойдем быстро!
В глубокой темноте, ибо ночь была и впрямь очень темная, они пробирались по дороге, по которой шли прошлой ночью. Было так темно, что в трех шагах уже ничего не было видно, и Катрин ухватилась за пояс Ганса, чтобы не упасть, Без помех они добрались до двери, проникли в церковь. Как и накануне, два монаха молились у могилы Сида, но Катрин едва взглянула на них. Ее с такой силой снедало нетерпение, что она была готова уничтожить все препоны, какие только встанут на ее пути. Время от времени она нащупывала у пояса свой верный кинжал, решив воспользоваться им, если будет нужно.
На верхушке башни резкий ветер принудил ее согнуться, но глаза уже немного привыкли к темноте. По правде говоря видела она очень мало и дважды чуть не упала, подойдя к балюстрадам. Клетка виднелась как пятно, чуть темнее, чем океан мрака вокруг них. Крыши города и окрестности потонули в нем.
— Нечего не видно! — прошептала она. — Как мы все сделаем?
— Я-то вижу достаточно хорошо, — отозвался Ганс. — Это главное. Внимание, Жосс, я начинаю поднимать клетку.
Закатав рукава, смотритель строительных работ поплевал на ладони и взялся за огромное колесо ворота, на которое Катрин смотрела в испуге, думая про себя, что один человек никогда не сможет его повернуть.
— Я буду вам помогать! — заявила она.
— Нет… оставьте! Лучше помогите Жоссу притянуть клетку, когда она будет на уровне площадки. Это тоже нелегкое дело, будьте спокойны, я-то знаю.
И, глубоко вздохнув, Ганс повис на толстой ручке ворота. Клетка качнулась, потом медленно, очень медленно и бесшумно начала подниматься. Смазка была отличная. Они скорее догадывались, чем различали, что тяжелая масса клетки приближалась.
— Только бы он не умер! — прошептала Катрин, которую пугала неподвижность Готье.
— Только бы Гансу удалось! — ответил Жосс с беспокойством. — Поднять такое одному — это же работа для титана!
По короткому и напряженному дыханию каменотеса чувствовалось, с каким усилием он поднимал клетку. До самых глубин своего существа Катрин чувствовала борьбу, ужасное напряжение человеческих мускулов. А она поднималась совсем понемногу, незаметно.
— Боже! Помоги ему! — простонала Катрин.
Она уже хотела броситься к Гансу на помощь, но вдруг у нее перехватило дыхание. На лестнице показалась тень. Катрин не успела вскрикнуть. Вновь прибывший произнес три слова на незнакомом языке и стал налегать на ворот вместе с Гансом.
— Кто этот человек? — спросила пораженная Катрин.
— Не бойтесь. Это Гатто, мой старший мастер… Он догадался о том, что мы задумали, и хочет нам помочь.
— А по какой причине?
— Готлиб, человек, которому дон Мартин приказал отрезать кисть, — его брат. Ему можно доверять.
— И потом, у нас же нет выбора… помощь всегда кстати.
— Кому вы это говорите? Я уже подумал, что сейчас все брошу. Эта клетка такая тяжелая, что мускулы разрываются.
Не ответив, Катрин подошла к Жоссу. Клетка теперь поднималась быстрее. Ее верх уже оказался вровень с площадкой, поднялся выше, выше… Вооружившись багром, Жосс зацепил одну из перекладин и потянул на себя.
— Тихо! — шептал Ганс. — Тихо! Ее нужно поставить без шума.
Маневр был трудным, нужно было умело его выполнить. Катрин задерживала дыхание и, несмотря на ночной холод, чувствовала, что ей стало жарко. Ухватившись за деревянную перекладину клетки, она испытала острое чувство победы. Какое-то мгновение гнусная тюрьма поворачивалась в нескольких сантиметрах от площадки, потом медленно, что усилило биение сердца Катрин, клетка наконец встала. Люди, трудившиеся над воротом, с облегчением вздохнули. Катрин скорее догадалась, чем увидела, как они рукавами обтирали пот.
— Ночь прямо как чернила! — пробормотал Ганс. — Приходится действовать почти на ощупь… Вы дверь нашли?
— Да, — прошептал Жосс. — Вот она!
Большой железный замок, на который была заперта клетка, был на самом деле настолько прост и бесхитростен, что не создал никакой трудности. Как только дверь открылась, Катрин устремилась туда, нетерпеливыми руками ощупывая неподвижную и намокшую фигуру, лежавшую внутри.
— Он не двигается! — прошептала она с тревогой. — Видно, мертвый…
— Это мы еще посмотрим! — ответил Жосс. — Пустите нас, мадам Катрин, дайте нам заняться им…
— Поспешим! — проворчал Ганс. — Посмотрите на небо!.. И действительно, легкое свечение появилось за завесой туч.
— Если солдат или любой горожанин вдруг захочет поднять глаза и заметит, что клетка не на месте, в мгновение ока сбежится весь город! И тогда нас защитит только Бог!
— Во всех странах мира, — сухо заметила Катрин, — церковь — место убежища…
— Во всех странах, может быть, но что здесь, я в этом не очень-то уверен!
Не без труда, с бесконечными предосторожностями трое мужчин вытащили узника из клетки. Он был совершенно бесчувственным. Не слышно было, как он дышал. Катрин поспешно положила руку ему на сердце и отняла ее со вздохом облегчения.
— Он жив! — прошептала она. — Но насколько его еще хватит?.
— Разденьте его быстрее! — приказал Ганс.
— Зачем?
— Увидите. Только, во имя благодати небесной, поспешите! Становится все светлее.
Словно в подтверждение его слов, они услышали снизу, как один из солдат закашлял. Потом услышали звон копья, звякнувшего о камень. Четверо заговорщиков съежились с безумно забившимися сердцами, ожидая криков тревоги, которые, без сомнения, вот-вот должны были нарушить тишину… Но ничего не произошло! Вздох облегчения вырвался у разволновавшихся людей. Жосс, Катрин и Гатто бросились к Готье, стали его раздевать, а в это время
