Спи со мной. Грёзы - Натали Стердам

– Вкусно…

Одно простое слово, но сказанное в этот момент, оно производит эффект разорвавшейся бомбы. Зейн внезапно оказывается сверху, прижимая мои руки к палубе – как в том сне, когда он выторговал у меня желание.

– Невыносимая девчонка… – И без того низкий голос звучит хрипло от возбуждения.

Зейн стягивает с меня парик, зарывается пальцами в светлые пряди волос и целует – так страстно, что я понимаю: он больше не играет. Мы выбрали друг друга. Зейн – мое проклятие и благословение. «Я люблю тебя», – чуть не вырывается у меня, но я ничего не говорю. Это не любовь, Ли, это качественный секс и гормоны, снова и снова подталкивающие тебя в объятия этого великолепного мерзавца.

Он берет меня грубо и жадно, и я обхватываю его поясницу ногами, помогая входить глубже, радуясь, что мы находимся в полутора километрах от берега и никто не слышит мои срывающиеся на крики стоны. Шалея от желания стать еще ближе, я думаю о том, что двигающийся внутри член Зейна – самое правильное, что может быть между нами. Лучшее, что может быть. «Ты уверена? – возникает предательская мысль, – а что, если это не предел? Уезжай с ним, Ли, уезжай туда, куда он предложит, уезжай с билетом в один конец…» Я представляю, как мы трахаемся в мансарде с видом на Эйфелеву башню, или на побережье Карибского моря, или у панорамных окон Эмпайр-стейт-билдинг. По сути, не имеет никакого значения, где он срывает с меня одежду. Главное – чувствовать его пальцы и губы.

Фантазии смешиваются с реальностью, и я уже с трудом отличаю действительность от генерируемых воображением образов. Еще один стон – от невозможности прожить эту жизнь, которой у нас никогда не будет. Слишком она неправдоподобна, слишком красива, чтобы сбыться… Зейн расценивает этот стон иначе. Он целует меня, по-прежнему не отпуская запястья, и шепчет:

– Я хочу, чтобы мы кончили вместе…

Улыбаюсь и вскрикиваю, когда он резко выходит из меня, и так же резко вновь заполняет полностью.

– Любимая сказка и заветное желание девственниц…

– Ты помнишь, что лежишь под тем, кто профессионально исполняет желания? – порочно шепчет Зейн, и облизывает свои пальцы.

Рука скользит ниже. Он ласкает меня одновременно с тем, как член двигается внутри. Мысли, страхи, сожаления – все исчезает. Остается вожделение. Влечение, которому нельзя противиться. Животный инстинкт. Неконтролируемая похоть.

– Давай, девочка, кончай… – произносит Зейн, и одной этой фразы становится достаточно, чтобы разбить мой мир и превратить осколки в звезды, которые я вижу, закрыв глаза и выгнув спину. Судорожный крик сливается с рычанием джинна, когда он прижимает меня к себе. Мы обнимаем друг друга, не в силах разомкнуть объятия, мечтая остаться в этой секунде, в которой нет ничего, даже нас. Есть лишь сжавшаяся до точки вселенная и оргазм – один на двоих.

Когда мы наконец ложимся рядом, пытаясь отдышаться, Зейн поворачивается ко мне и молча гладит мое лицо, расслабленно приоткрытые губы, ключицы, грудь, живот, изгибы бедер. Его прикосновения остаются на коже невидимыми искрами, от которых исходит контрастирующее с холодным морским воздухом тепло.

– Обещай мне кое-что? – прошу я, как совсем недавно Бьянка Буджардини просила меня.

– Хочешь загадать желание? – Ухмыляется Зейн.

– Вроде того, – говорю я, перебирая пальцами его зеленые кудри. – Если мы переживем эту ночь, давай в следующий раз займемся сексом в обычной кровати?

Джинн улыбается, прежде чем поцеловать меня – наверное, в тысячный раз с момента нашей встречи.

– Везде, где ты захочешь…

***

Захожу в квартиру, чуть не споткнувшись о валяющуюся у порога сломанную книжную полку. Морщусь. Зейн присвистывает, входя за мной:

– Такое ощущение, будто у тебя в гостях с тщательно организованным терактом побывал весь Талибан с воскресшим бен Ладеном во главе.

Оглядевшись вокруг, он останавливает взгляд на пластинке Queen, которую так и не забрал Ян. Касается винила и ненадолго замолкает, а после переводит взгляд на меня.

– Ты разбила мальчишке сердце.

– Кажется, мы пришли за тем, чтобы найти магический след Асафа. – Обрубаю я, не желая знать, что еще увидел или почувствовал джинн.

Зейн усмехается и вдруг притягивает меня к себе.

– Не бойся, Ли. Я не собираюсь устраивать сцены ревности. – Он проводит пальцем по моей щеке. – Мне неважно, что было в твоем прошлом. Вчерашний день слишком эфемерен, чтобы придавать ему значение. Ведь сейчас ты со мной, а не с ним.

Молчу. Что это – тысячелетняя мудрость или полное отсутствие интереса к тому, с кем и как я провожу время? Впрочем, ответ все равно ничего не изменит. Я с ним – в этом Зейн прав.

Он целует меня в висок и проходит в спальню. Берет в ладонь пух и через пару секунд сдувает его обратно на подоконник. Трогает выпотрошенные подушки, вспоротый матрас, зияющую дыру монитора.

– Сын шакала…

– Ты его чувствуешь? – негромко спрашиваю я.

– Да, – с отвращением бросает Зейн. – Грязная магия, черная.

Не тороплю его и, опираясь на дверной косяк, отсчитываю минуты. Наконец джинн оборачивается. Прищуренные глаза вновь горят, и впервые за все дни, что я его знаю – не от возбуждения.

– Поехали.

Мы мчимся по улицам, поворачивая туда, куда указывает Зейн. Он обнимает меня, сидя сзади на мотоцикле, и я вспоминаю, что однажды все это уже было: дорога, его горячие ладони на моем животе, зашкаливающий спидометр. Тогда я вырвалась из его рук, оставив одного мчаться в ад на максимальной скорости, теперь же мы едем по этому маршруту вместе.

– Налево.

Пересекаем площадь и останавливаемся на светофоре. Мигающий красный сменяется зеленым и, немного подумав, Зейн произносит:

– Сейчас прямо.

Вскоре мы выезжаем на шоссе. Поворачиваюсь к джинну.

– Он не в городе?

– Похоже, что нет. – Качает головой Зейн. – Но мы приближаемся.

Через двадцать километров он показывает на небольшой придорожный мотель недалеко от трассы.

– Здесь.

Снизив скорость до минимума, медленно подъезжаю к мотелю и паркуюсь. Меня трясет при мысли о том, что мы нашли Асафа, но я стараюсь не выдать свой страх. Черт возьми, я просто устала бояться и лишь нервно улыбаюсь, думая о том, что скоро все решится. Как именно – другой вопрос.

Мы крадемся вдоль покрытого красной черепицей длинного одноэтажного здания с рядом дверей. Зейн останавливается у одной из них и тянется к ручке. Я перестаю дышать. Он вот-вот повернет ее и войдет внутрь. А что, если Асаф не спит? Что, если в эту секунду он стоит с другой стороны и прислушивается к нашим шагам? Ладони потеют, пульс учащается. От напряжения сводит челюсть, костяшки сжатых в кулаки пальцев белеют.

Чуть помедлив, Зейн отходит от двери и идет к следующей. Я выдыхаю, но спустя мгновение все повторяется. Он опять ненадолго замирает, не касаясь ручки. Когда я уже собираюсь отойти и от этой двери, уверенно открывает ее и входит внутрь. Застываю на месте, ожидая нападения или крика, но ничего не происходит.

– Ли, ты можешь войти, – хмуро бросает Зейн.

Нерешительно переступаю порог. Кровать