Спи со мной. Грёзы - Натали Стердам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улыбаюсь, думая о великолепной итальянке, которая заставила меня пообещать это. Нащупываю в кармане пару центов. Надеюсь, римские боги не очень капризны. Встаю спиной к фонтану и бросаю через левое плечо монетку. А затем, подумав несколько секунд – еще одну. Вторую.
Глава 13
«Во сколько ты прилетаешь? Я вернулся из Лос-Анджелеса. Встречу в аэропорту :)»
Еще раз перечитываю сообщение Яна. После того, что произошло ночью, нет смысла откладывать разговор. Уверена, он будет неприятным для нас обоих, но лучше резать без промедления и по живому, чем продолжать бессмысленную агонию. Скидываю ему информацию о рейсе и иду на посадку.
Самолет взлетает. Задумчиво смотрю в иллюминатор. Второй раз за пару месяцев улетаю из Италии, а ощущение такое, будто прошла целая жизнь. Касаюсь пальцами стекла, словно пытаясь потрогать образовавшийся с другой стороны иней, нащупать исчезнувшее время. Покидая Неаполь, я без приглашения заявилась в сон к Зейну ради спонтанного секса без обязательств, но вместо того, чтобы получить головокружительный оргазм, запустила цепочку странных событий. Могла ли я представить, что буду скучать по джинну, столкнувшись с невозможностью вновь увидеться с ним во сне? Усмехаюсь. Если бог существует, у него отличное чувство юмора.
Полет проходит быстро. А может, мне так кажется, ведь время всегда ускоряется, когда ты очень чего-то не хочешь. Или боишься. В моем случае это предстоящее объяснение с Яном – единственным человеком, который настойчиво пробует сблизиться со мной, несмотря на мои странности. Далеко не единственным человеком, которого я оттолкну, как неоднократно делала с другими. Самолет попадает в зону турбулентности. Тяжело вздыхаю. Сидящий рядом мужчина понимающе улыбается. Наверное, решил, что у меня аэрофобия. Криво улыбаюсь в ответ и отворачиваюсь к иллюминатору. На секунду в голове возникает искаженное злобой лицо Асафа. Знал бы мой попутчик, чего я боюсь на самом деле…
В здании аэропорта, как всегда, многолюдно, и я не сразу нахожу Яна. Он без шляпы и накладных усов – сегодня скрываться от папарацци ему помогает старый журнал для домохозяек. Интересно, он понимает, что попытка замаскироваться подобным образом вызывает еще больше косых взглядов?
– Всерьез пытаешься убедить окружающих в том, что не прячешься, а планируешь связать модный свитер с оленями по выкройкам середины восьмидесятых?
Веселость в голосе звучит так наигранно, что мне становится тошно от самой себя, но, кажется, Ян ничего не замечает. Он обезоруживающе улыбается и разводит руками.
– Схватил первый попавшийся журнал из маминой коллекции.
– Ты живешь с родителями? – Вырывается у меня.
Образ успешного рок-музыканта прочно ассоциируется с гастролями, поклонницами и полными залами, но никак не с мамой, которая готовит завтрак любимому сыну, пока степенный отец семейства листает воскресную газету.
– У тебя на лице написано все, о чем ты сейчас подумала. – Ян шутливо щелкает меня по кончику носа. – Не переживай, я не маменькин сынок. Живу отдельно уже пять лет, но в квартире, которую купил недавно, идет ремонт, поэтому мне пришлось на время переехать к семье. К счастью, места достаточно и для меня, и для сестер. Пойдем?
Он кивает в сторону парковки, и мы спешим к машине, пока на нас не начали обращать внимание.
За окном мелькают знакомые пейзажи, и я старательно изображаю заинтересованность в растущих у шоссе кустах, не отрывая взгляда от дороги. Судя по всему, получается у меня хреново, потому что Ян спрашивает, первым нарушив молчание:
– Ли, с тобой все в порядке?
Вот и он, момент истины. Дальше только неловкий разговор и неизбежное чувство вины. Впрочем, с последним я уже смирилась.
– Послушай, мне стоило сказать тебе сразу, но я ужасная трусиха… – Замолкаю, не решаясь продолжить, а затем собираюсь с духом и выдаю все, что мысленно повторяла с момента, когда вернулась в отель. – Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Ты хороший, нет, ты идеальный, однако я не чувствую того, что должна чувствовать. Я пыталась, правда… Не могу.
– Я знаю, – спокойно отвечает Ян, и я с удивлением смотрю на него, наконец отвернувшись от окна.
– Знаешь?
– Ли, я вижу, что с тобой что-то происходит. Вижу, как ты мучаешься. Не надо. Ты ничего мне не обещала. Я не собираюсь тебя осуждать.
Гора падает с плеч, погребая под камнями страх перед честным признанием. Гора рассыпается, оставляя в легких разреженный воздух, от которого кружится голова.
– И… ты не злишься?
– Нет. Более того, я готов сам произнести сакраментальную фразу, которая так тебя пугает. – Он грустно улыбается. – Давай останемся друзьями?
Пораженно смотрю на Яна, не веря, что он принял мое решение – вот так просто, без обвинений и вопросов. Киваю и выдыхаю с облегчением, но потом вспоминаю, что должна сказать еще кое-что.
– Спасибо. За все. И за пластинку тоже. Это потрясающий, однако… слишком дорогой подарок. Я не могу его принять.
– Оставь ее у себя… – Начинает Ян, но я не даю ему договорить.
– Пожалуйста. Я настаиваю.
– Хорошо.
Он не спорит со мной, и я благодарна ему за это. Когда мы подъезжаем к дому, появившееся между нами напряжение почти не ощущается. Тем не менее, мы оба понимаем: для того, чтобы оно исчезло окончательно, понадобится время. Вместе поднимаемся в квартиру за пластинкой, но, оказавшись на лестничной клетке, я не спешу доставать ключи. Что-то не так. Не сразу, но я замечаю, что именно. Ян в недоумении глядит на меня. Жестом показываю на приоткрытую дверь, и его взгляд моментально меняется. Осторожно оглядываясь, он первым входит внутрь. Захожу следом и теряю дар речи. Моя небольшая аккуратная квартира перевернута вверх дном. Создается впечатление, будто два дня без перерыва кто-то проводил здесь бои без правил.
Вспоротый матрас валяется на полу, обнажив деревянный каркас кровати. Постельное белье разбросано рядом, подушки выпотрошены. У пустых полок шкафов – горы рваной одежды. На подоконнике и на столе лежит пух. Жалюзи сорваны с окон. Компьютер разбит. А совершенно не пострадавший портрет Мика Джаггера насмешливо глядит на меня со стены: «Мы знатно повеселились без тебя, крошка. Как в старые добрые времена, да, в точности так. А ты пропустила всю вечеринку…»
– Тебя ограбили. – Хмурится Ян. – Надо проверить, что пропало.
– Непохоже. – Я качаю головой и беру в руки пластинку Queen. – Если бы того, кто вломился ко мне, интересовали деньги, вряд ли он бы прошел мимо раритета с автографом Меркьюри.
– Возможно, не понял, какое сокровище лежит на твоей тумбочке? – Сомневается Ян.
– Скорее, искал что-то другое…
«Например, кольцо отца», – мысленно добавляю я, но вслух ничего не говорю. Не хватало еще вмешивать Яна в мои
