Спи со мной. Грёзы - Натали Стердам

Когда я ощущаю его горячий язык, его пальцы, то ощущение реальности происходящего исчезает окончательно. Зейн ласкает меня, и я с трудом сдерживаю рвущиеся изнутри стоны. Он определенно не терял времени за последнюю тысячу лет и точно знает, что делает – каждое движение превращается в пытку, когда хочется еще больше, еще откровеннее. Прижимаю его голову к себе, замечая, как напрягается и сжимает кожу лежащая на моем бедре ладонь. Завтра наверняка появятся синяки, но мне плевать. В это мгновение мне плевать вообще на все: даже если начнется Третья мировая, я не сдвинусь с места, пока его губы ласкают меня.

Движения языка становятся настойчивее и быстрее. И без того вырывающееся из груди сердце заходится почти в тахикардии. В следующую секунду я судорожно вздрагиваю, волна наслаждения проходит по телу, пронзая его насквозь, от кончиков пальцев до полуприкрытых ресниц, и я кончаю, не сдерживая громкий стон. Кончаю с его именем на губах.

– Зейн…

Он поднимается, нежно заправляя за ухо мои растрепанные волосы.

– Давно бы так.

Смотрю в огонь его глаз, сияющий ярче окрашенного в розовый предрассветного неба, и различаю в пламени расширенные от возбуждения зрачки.

– Хочу тебя.

– Я не умею говорить тебе «нет», девочка-джинн…

Он усмехается и снимает футболку, а я, немного придя в себя, опять думаю о том, какое сильное и крепкое у него тело. Зейн мог бы быть одним из тех, кто сражался на арене Колизея. Сражался и побеждал. Но разве эти мускулистые плечи, эти руки с браслетами, созданы для войны, а не для любви?

Зейн глядит на меня и целует. Наши языки переплетаются, изучают друг друга, в то время как руки гладят кожу, которая словно искрится и горит под дрожащими, жадными пальцами. Он с легкостью подхватывает меня под ягодицы и приподнимает, заставляя обхватить поясницу ногами. Кажется, что это не стоит ему никаких усилий. Впрочем, может, так оно и есть? Кто знает, где пролегают границы физических возможностей джиннов?

Будто прочитав мои мысли, Зейн улыбается.

– Не думай слишком много.

Я вспоминаю разговор об индийском гуру и американском хиппи, и хмыкаю в ответ.

– Просто кайфуй?

– Именно… – шепчет джинн, и его член проникает в меня, медленно заполняя полностью.

Сознание отключается. Остаются переплетенные тела, сбитое дыхание губы в губы, негромкие стоны, смешавшиеся запахи. То, что происходит между нами – не просто секс. Зейн входит в мою душу, проникает в самое естество – туда, где притаились самые жуткие страхи, где живут самые красивые фантазии. И я беспрепятственно пускаю его в свои тайны. Пускаю его в себя.

Первый солнечный луч падает на стены Колизея, благословляя вечный город и нас, занимающихся любовью в его сердце. Зейн двигается во мне, и в этом движении – невысказанная страсть, сводящая с ума чувственность. С каждой минутой огонь в его глазах разгорается сильнее. Смотрю на него, не отрывая взгляда, и Зейн вдруг прижимает меня к себе, чтобы поцеловать шею и тихо прошептать:

– Ты самая красивая женщина из всех, что я встречал. Ты убиваешь меня…

Я слышу это, и понимаю: мне хочется разделить с ним не постель, потому что это слишком предсказуемо для нас обоих, и не будущее, ведь никто не знает, что будет с нами завтра – мне хочется разделить с ним свои сны. Впиваюсь ногтями в мощную спину и шепчу в ответ:

– Спи со мной… Только со мной. Каждую ночь, пока я кончаю в твоих руках.

Джинн издает глубокий стон, и в тот момент, когда он закрывает глаза в оргазме, на арену амфитеатра падают первые солнечные лучи. Трибуны утопают в них, будто рассвет выплеснулся через край горизонта и затопил весь Рим.

Зейн осторожно опускает меня вниз, и мы, не сговариваясь, садимся на землю и облокачиваемся о стену. Несколько минут молчим, переводя дыхание, а потом он спрашивает:

– Когда ты улетаешь?

Расслабленно смотрю на него, пытаясь уложить в голове все, что произошло.

– Сегодня.

Во взгляде Зейна больше нет огня, лишь жар и пески пустыни.

– Не забывай, что тебе нельзя покидать точку входа. – Он ненадолго замолкает. – Я позвоню.

Мне почему-то становится смешно.

– Ты же в курсе, что это любимая фраза всех парней после первого секса? Догадайся, какой процент из них действительно перезванивает.

Джинн ухмыляется.

– Мне казалось, я убедил тебя в серьезности своих намерений, подставившись под нож слетевшего с катушек психопата. Какой еще парень пошел бы ради тебя на подобное?

Невольно перевожу взгляд на живот, куда ранил его Асаф, и ахаю, заметив тонкую полоску шрама.

– Порез остался на твоем теле, когда ты проснулся… Он мог убить тебя.

Ощущение легкости, которое я испытывала во время нашей близости, моментально улетучивается, а угроза, которая нависла надо мной, вновь возвращается.

– Уже не представляешь себе жизни без меня? – Подмигивает Зейн, а затем едва заметно морщится, возвращаясь к неприятным воспоминаниям. – Иншаллах, убить джинна не так просто. Если с помощью намерения можно перенести физическое воздействие в реальность, то забрать жизнь намного сложнее. Для этого требуется завладеть кольцом джинна и найти в его сне имя, данное Аллахом. Поэтому из-за царапин я не переживаю. Тем более, что умею заживлять их быстро.

– Голова идет кругом. – Вздыхаю я, немного жалея о том, что мы снова обсуждаем проблемы. – Значит, если ему нужно кольцо отца, есть вероятность, что имя он уже нашел и собирается…

Я не договариваю фразу до конца, но Зейн понимает, что я хочу сказать.

– Мы ничего не знаем точно, но уверен, что скоро получим ответы на все вопросы. – Он обнимает меня, будто стараясь спрятать от сумасшедшего мира, который в последнее время не щадит никого из нас. – Поэтому не торопись с выводами. Что бы ни происходило, кольца у Асафа нет.

«Пока», – хочется добавить мне и, готова поклясться, Зейн думает так же. Однако вместо этого я поднимаю голову и целую его скулу, в очередной раз поражаясь тому, какая горячая у него кожа.

– Пойдем.

Он кивает и мы, одевшись, выходим из Колизея – тем же путем, что и пришли. Город понемногу просыпается: по улицам идут спешащие по делам прохожие, скутеры и небольшие автомобили пересекают площадь перед амфитеатром.

Зейн подвозит меня ко входу в отель, но еще несколько минут мы просто сидим в машине. Я первая тянусь к нему, легко касаясь губ джинна своими покрасневшими, зацелованными губами.

– Не скучай. – Улыбается Зейн. – У меня есть предчувствие, что мы встретимся раньше, чем ты думаешь.

– Ариведерчи! – Усмехаюсь я, захлопывая дверь автомобиля.

Когда он уезжает, я еще раз оглядываюсь по сторонам в попытке запомнить Рим, каким никогда его не видела – сонным и залитым солнцем, вальяжным и ласковым, как пригревшийся на солнце кот. Уже поворачиваюсь в сторону отеля, когда взгляд падает на фонтан Треви. В этот ранний час здесь нет