Хризалида - Варвара Малахиева-Мирович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одной женской жизни
Т.Р.; Е.В.Д. и многим
Подорожник, подорожник,Бедный лист земных дорог,Как же так неосторожноНа земле расцвесть ты мог?
Только палки, только ноги,Только грубый чей-то след,Только пыль большой дорогиОсеняет твой расцвет.
Но порою для целенья,Слыша ближнего призыв,Ты несешь свое служеньеНа гноящийся нарыв.
20 апреля 1923, Москва[Живописцы]
I. Матисс
Крепким красным светом крояГрани царства твоего,Воспевая голубоеРек воздушных торжество,
Округляя мощной дланьюЗелень каменных плодов,Тяжким молотом титанаПерестроить мир готов.
II. Дени
Этот остров золотистый,Этот сладостный закат,Этот страстный, этот чистыйАфродиты юной взгляд,
В синеве блаженной моря,В детской неге пастуховИ вдали, в лиловом взгорьеЭлезийских островов —
Как свирель из давних, нежных,Ясных, отроческих лет,Мне доносит безмятежныйСолнца Аттики привет.
III. Гогэн
Медвяной пряностью янтарного бананаВ просвет берилловых и яшмовых ветвейСтруится солнце песней несказанной,Колдующей симфонией лучей.
И лики темные, как идолы немые,Как изваяния с неведомых планет,Вливают жутко таинства ночныеВ сгустившийся, певучий, сладкий свет.
Растенья злые чьею-то волшбоюТаинственно над злом вознесены,И раскаленной красною тропоюМечты в безумный рай унесены.
21 апреля 1923, Москва«Отходя ко сну, невольно…»
Л.И. Шестову
Отходя ко сну, невольноПомню я твои слова —Горний цвет тропинки дольней,Отблеск тайный Божества.
Их суровость снеговую,Ледниковый острый блеск,Вспоминая, возношу яНад былым высокий крест.
Над могилой место свято.Здесь окончился наш путь.Но учителя и братаСердце просит помянуть.
17 мая 1923, Сергиев ПосадДень Ильи-пророка
Наташе
Под знаком огненным пророка ИлииПять лет тому назад в орбиту жизни новойВошла ты, голосу покорствуя любви.И в брачный твой венец вплела венец терновый
Моих страстей и мук неизжитая боль.Посмею ли сказать, что нет им воскресенья?Но в этот день коснуться мне дозвольВ спокойствии смиренья и трезвленья
Узла священного, где Бог меня связалС твоей судьбой обетом нерушимымИ знаменье-Дитя нам даровал,Где ты и я слились неразделимо.
Любви и мук твоих, моих — без грани —В его очах претворены года —В такое нежное, победное сиянье,Как Вифлеемская над яслями звезда.
Еще сказать тебе хотелось мне сегодня —Аминь. Да будет всё, что будет впереди.Пусть только волею не нашей, а ГосподнейНавеки наши движутся пути.
И знаю, Остров моего Изгнанья(Труханов на Днепре, пять лет тому назад) —Как для тебя день твоего венчанья,Стал для меня путем в один — в нездешний град.
2 августа 1923, Сергиев Посад«Обедни, утрени, вечерни, парастазы…»
Некоторым православным
Обедни, утрени, вечерни, парастазы.А жизнь всё та же — теплый обиходСемейственной любви. Очередные фазыВ кругу годичном маленьких забот.
На Пасху — куличи. На Рождество — свинина.В субботу — мыть полы и чистое белье.И медленно благочестивой тинойДо головы засосано житье.
5 августа 1923, Сергиев ПосадИЗ КНИГИ «БЫТ»
Красюковка
Не гляди в окно. Всё та жеТам береза. А под нейЧастоколов серых стражаИ закуты для свиней.
Из калитки выйдут козы.Буро-желтою травой,Побелевшей от мороза,Их накормит день седой.
Мещанин, картуз надвинувК самой шее, на базарШагом медленным и чиннымПоплетется, хил и стар.
Потерявший дом и кличку,Виновато спрятав хвост,В тщетных поисках добычиПобежит голодный пес.
Подерутся две вороныНа березовом суку.И промчатся вдоль вагоныПо откосу, наверху.
29 октября 1922, Сергиев Посад«Вечерний час. В прихожей печка…»
Вечерний час. В прихожей печкаСырым осинником трещит.Душа покорно, как овечка,Жует свой пережитый быт:
Чугун с разлившимися щами,Каких-то тряпок недочет,Декрет не торговать дровамиИ «прачка завтра не придет».
Жужжат старушьи причитанья,Докучное веретено.И синим лунным чарованьемГорит морозное окно.
7 декабря 1922, Сергиев Посад«Лежу, укрывшись с головою…»
Лежу, укрывшись с головою,Темно, и тихо, и тепло.А за стенами злой пургоюВсю Красюковку замело.
И снится, что ходить не надоПо ней отныне никогда,Что в Киновии за оградойЯ сплю под крыльями креста.
Что вой глухой метели слышуЯ под гробовой пеленой.И только грудь, как раньше, дышитНадеждой глупой и смешной.
30 января 1923, Сергиев Посад«Хрустит обтаявшею коркой…»
Хрустит обтаявшею коркойНа тротуаре скользком лед.Грачи толкутся на пригорке,За лесом колокол гудёт
Великопостным грустным гудом.Над Лаврой туча из свинца..А я несу лудить посудуПод кров Семена-кузнеца.
20 марта 1923, Сергиев Посад«Обменяться улыбкой с вечерней звездою…»
Обменяться улыбкой с вечерней звездоюНа подмерзших ступенях крыльца.Попрощаться с весенней зеленой зарею,Ощутив благовестье конца.
И потом, полосатым себя одеялом,Как надгробным покровом, укрыв,Вдруг увидеть с тоскою, что старый, усталый,Твой упрямый двойник еще жив
И животно тепло одеяла впивает,И дремотно ликует, что близится сон,И гнездится, подушки свои оправляя,Неразрывно и жутко с тобой сопряжен.
31 марта 1923, Сергиев ПосадВ вагоне
Про теленка и козленка,Про полову для коровВкруг меня стрекочет звонкоСтая бабьих голосов.
Мещанин, пропитан ядомВсех убытков и обид,Над газетой беспощадноРеволюцию костит.
«Да, действительно, свобода, —Старики в углу кряхтят. —Сняли десять шкур с народа,Лоб крестить — купи мандат».
И безусый комсомолецВдруг истошно возопил:«Стать марксистом каждый волен!Кто в ячейку поступил —
У того — глядите сами —Что я ем и что я пью —На руке браслет с часамиИ мандат из Ге-Пе-У!»
Сразу смолкли разговоры,Молча в окна все глядят.Только поезд тараторит:«Ге-Пе-У, мандат, мандат…»
27 апреля 1923Уголок летнего Арбата, 10 ч. утра
